Читать книгу Клеймёный - Дмитрий Даль - Страница 4

Илья не мог забыть, как упал нож, и голова полетела с плахи. Кровь, море крови, которой так возрадовалась толпа. На экранах показалась крупно голова казненного с выпученными глазами, вываленным из раззявленной пасти языком и подрагивающими губами. Люди ликовали. А Илья не мог оторвать глаз от экрана. На месте этого несчастного должен был быть он. И вот теперь, когда эта участь его миновала, на Давыдова напало странное оцепенение. Он не мог говорить, не мог пошевелиться, только шумно дышал, словно вытащенная на берег рыба.

– Смотри внимательно, Джек. Запомни это лицо. Пусть оно преследует тебя по ночам. Пусть не дает тебе ни минуты покоя.

Магистр Крот обернулся и пристально посмотрел на Давыдова.

– Это наш последний разговор, Джек. Больше мы никогда не увидимся. Ты еще жив. И вероятно, проживешь еще некоторое время. Но очень мало. И каждый день твой последующий будет наполнен страданиями. Я очень на это надеюсь. И хочу верить, что ты будешь вспоминать замученную тобой несчастную Эльзу.

Кто такая Эльза? О чем говорит этот странный человек? Давыдов не знал, но решил, что не будет больше выставлять себя дураком. Лучше молчать и впитывать в себя информацию, потом из этих крупиц он сможет воссоздать истинную картину мироздания. А пока надо быть благодарным за то, что еще дышишь и видишь.

– Уведите эту мразь! – приказал Магистр Крот.

На плечо Ильи опустилась рука гвардейца. Его развернули и снова повели. Ему оставалось только покорно переставлять ноги и разглядывать красную спину служаки. Стражники выполняли свою работу молча, но Давыдов чувствовал ненависть, которую они источали. Они шли рядом с человеком, которого мечтали убить, но при этом ничего не могли сделать. Они должны были охранять его жизнь и ненавидели себя за это.

Илья думал, что ему предстоит путь вниз, назад в каменную дыру, но он ошибался. Они прошли по коридору, спустились вниз и вышли во двор, где ему на голову надели мешок. Больше он ничего не видел. Но почувствовал, как его посадили в какое-то кресло, хлопнула дверь, и машина завибрировала, словно оторвалась от земли. Послышался шум. Они явно полетели.

В мешке все по-другому. Можно легко потерять связь с реальностью. Он не сразу сообразил считать секунды, чтобы узнать, как долго они летят. Когда машина опустилась и заглох шум винтов, он насчитал сорок минут. Значит, для ровного счета их путь занял где-то час.

Его выволокли из машины, стянули мешок. Свет больно резанул по глазам. Ему не дали опомниться и куда-то поволокли. Когда зрение настроилось, он увидел пыльный двор, окруженный кирпичными стенами, и две пулеметные вышки, на которых виднелись солдаты. Вероятно, какая-то военная база. Впереди показалось трехэтажное здание из белого камня с крыльцом, возле которого стояли двое солдат в серой поношенной форме. В сопровождении гвардейцев Илья поднялся по ступенькам. Дверь перед ним открылась, и он вошел внутрь.

Давыдов оказался в сером казарменном помещении, в котором угадывался приемный покой. Здесь его ждал новый караул – трое солдат и офицер. Гвардейцы остановились. Один из них подошел к офицеру, протянул ему планшет. Тот мельком взглянул на экран, кивнул удовлетворительно и приложил руку. После этого гвардеец потерял интерес и к солдатам, и к заключенному, и направился на выход. За ним последовали остальные. Солдаты окружили Илью. Офицер презрительно посмотрел на него и, не сказав ни слова, направился вглубь здания.

Похоже, его передали из одного ведомства в другое. Как там говорил Магистр Крот, он теперь каторжанин. Значит, эти ребята в сером отвечают за преступников. Интересно, он прибыл на место каторги, или это только пересылочный пункт?

От событий последних дней Илья устал. И ему теперь было плевать, куда его привезли и с какой целью. Магистр Крот сказал, что ему сохранили жизнь, а это главное. Стало быть, он выпутается. Обязательно выпутается из этой передряги.

Давыдова ввели в маленькое квадратное помещение, заставленное каким-то оборудованием. Больше всего оно напоминало кабинет врача стоматолога-садиста. Солдаты усадили его в кресло. Илья не сопротивлялся. Его закрепили в кресле ремнями, так что даже не пошевелиться. И он не двигался, потеряв ко всему интерес.

Больше всего Илья хотел, чтобы все побыстрее закончилось, и он остался один. Тогда он сможет собраться с мыслями и попытаться осознать все то, что с ним сегодня произошло. Но сначала он провалится в сон, глубокий и черный, как дыры в космосе.

Илья лежал в кресле, скованный ремнями, и не мог пошевелиться. Он видел, как появился человек в черном халате и в маске, скрывающей нижнюю часть лица. На маске виднелся рисунок – череп со скрещенными костями. Этот рисунок ему не понравился. Но в то же время вызвал улыбку. Только пиратов ему сейчас не хватало. Тем временем Пират приблизился, внимательно и бесцеремонно его осмотрел, довольно хмыкнул и исчез из поля зрения. Загремели металлические предметы, словно кто-то перебирал в жестяной миске кухонные ножи. Вскоре Пират вновь появился перед глазами Ильи. Теперь у него на руках были резиновые перчатки, в которых он держал какой-то инструмент, с виду напоминающий бластер из фантастического фильма. Пират задорно подмигнул Илье и опять скрылся из виду. Тут же Давыдов почувствовал, как к его затылку прикоснулось что-то холодное. И в следующую секунду волна боли захлестнула его разум.

Такое чувство, что кто-то выжигает у него на затылке. Бритый наголо череп охватило огнем. Как потом оказалось, его догадка была верной.

Его клеймили. Илья не мог видеть, что происходит, но, когда все закончилось, добрый Пират похвастался своей работой. На экране перед глазами Давыдова появился его затылок с восьмиконечной звездой, в центре которой скалился череп и цифра «88». Затылок саднило. Кожа горела. Хотелось дотронуться до больного места, почесать. Илья думал, что на этом все кончилось, но не тут-то было. В комнате появился новый аппарат, больше похожий на аквариум с визором. Внутри круглого прозрачного шара колыхалась желеобразная субстанция. Аквариум замер рядом с Давыдовым. В следующую секунду Илья почувствовал давление у себя на шее. Пират схватил его и погрузил в маску визора, которая полностью скрыла лицо. Тут же голову зафиксировали специальные держатели, и теперь как он ни рыпался, вырваться из ловушки не мог. Его голова погрузилась в какую-то вязкую жидкость. В нос ударил острый запах плесени. И тут же начался ад.

Илья несколько раз терял сознание, а когда приходил в себя, окунался с головой в океан боли. Это было невыносимо. Это сводило с ума. Но он все-таки выстоял. Когда все закончилось, и Пират убрал аквариум, Давыдов не мог пошевелиться. Силы покинули его. Он сидел в кресле, словно овощ в грядке. Безучастный ко всему, отрешенный. В этот момент ему стало все равно, что с ним будет. Пират похлопал его по лицу, не дождался ответа, усмехнулся и остался доволен своей работой.

Илья посмотрел в отражение и не узнал его. Что они с ним сделали? Из зеркала на него смотрел чужой человек, совершенно незнакомый. Это не был облик короля Имрана. И вроде бы лицо осталось прежним, но в то же время что-то неуловимо изменилось. Черты лица те же, глаза те же, лоб тот же, губы те же, но при этом лицо в отражении было чужим, не похожим на короля Имрана, казненного на гильотине.

За последнее время с ним произошло столько всего, что очередное изменение он воспринял с равнодушием.

Палач ушел куда-то в сторону, но вскоре вернулся с новым инструментом пыток, похожим на пистолет. Неужели после всего, что он вытерпел, его все же решили пристрелить, как бешеную собаку. Илья даже улыбнулся. Лицо тут же отозвалось болью. Такой выход виделся ему сейчас наилучшим. Пират приставил дуло пистолета к шее Ильи и нажал на кнопку. Давыдов почувствовал укол, а затем словно кто-то вгрызся в него.

Пират отошел в сторону, положил пистолет на столик и потерял интерес к пациенту.

В комнате появились солдаты. Они отвязали Илью от кресла, подняли его на ноги и поволокли прочь.

Илья не знал, куда его ведут, что ждет его впереди. Но сейчас он не готов был сопротивляться. Он словно бревно в стремнине реки несся по течению, не ведая, что ждет его за поворотом.

Они долго куда-то шли, потом спускались на лифте. И, наконец, они оказались на каменной площадке, от которой расходились лучами коридоры, вдоль которых виднелись пронумерованные двери. Их поход по коридору закончился возле двери с номером тринадцать. Один из солдат коснулся ладонью стены, и дверь открылась. Его втолкнули внутрь, ударив в спину прикладом автомата. Илья не удержался на ногах и упал.

– О! Еще один Джек Клейменый. В нашем полку прибыло! – послышался голос.

Илья вздрогнул и попытался вскочить на ноги. После всего того, что он пережил, тело плохо слушалось. Он поднялся, но ноги заплелись, и он вновь упал. Кто-то схватил его за плечи и рывком вздернул наверх.

– Не ссы, мужик, в одной дырявой лодке гребем. Тут никто тебя не тронет, – прозвучал участливый голос.

Илья увидел, что находится в тесном бараке, заставленном нарами и скамейками. Люди были повсюду. Все в серой казарменной одежде, грязные, озлобленные, с позорными клеймами на затылке. Их было несколько десятков, осужденных за неизвестные Давыдову преступления. Справедливо ли? Кто знает. Он-то ни в чем не был виноват, однако тоже оказался в каторжной яме.

– Ты, браток, местечко себе выбирай. Только не обессудь, тесно у нас тут, – зазвучал голос.

Его хозяин крепкий, мощный мужик с огромными ручищами, добрыми глазами и кучерявой бородой был похож на древнего грека, которому бы возлежать на подушках, потягивать из кубка разбавленное вино да размышлять о смысле бытия, а не гнить в каменном мешке.

Интересно, а откуда у него такое участие. По прошлой жизни из фильмов и книжек Илья помнил, что в тюрьмах народ ушлый и сразу пытается прогнуть новичка, чтобы заставить его петь под свою дудку, а тут доброе участие и забота. С чего бы это? И он тут же увидел ответ. Тюрьмы разные бывают: уголовные и политические. Его, судя по тому, что он успел выцедить из окружающего пространства, кинули к политическим.

– Меня Фома зовут. Бродник моя фамилия. Хотя тут мы все Джеки Клейменые. А тебя как?

Здоровяк помог Давыдову усесться на свободные нары.

Хороший он вопрос задал. Прямо в самое сердце. Кто он теперь? Как разобраться? Называться Имраном – гнилое решение. Судя по всему, в королевстве его не сильно любили, да и казнили его, поэтому он сказал имя из прошлой жизни.

– Илья. Давыдов.

– Хорошее имя, – оценил Бродник. – Ну, будем знакомы. На воле я бы предложил по такому случаю по рюмочке. Но об этом нам теперь забыть придется, как о счастливом сне.

Этот Фома раздражал его. Илья хотел бы завалиться на нары и провалиться в черный мертвый сон. Но он жужжал над ухом, как назойливая муха. Где тут отдохнуть.

Давыдов решил для себя пока ничего не предпринимать. Какое-то время осмотреться по сторонам, понять, куда его закинула судьба, побольше разузнать о королевстве и Имране, потому что в знание сила, и только потом можно будет решить, как действовать дальше. Гнить на каторге он не собирался. Он должен был выбраться из этой ловушки на свободу.

– За что мы тут? – спросил он.

– О, парнишка, да тебе, видно, здорово досталось. Память совсем отшибло. Это бывает. Вон Карен Серое Ухо первые три дня вообще в себя не приходил, все кошмарами мучился. А когда очнулся, то помнил только о времени до ареста, а все, что было после, как ластиком стерло. А ты помнишь, кем ты был до ареста? Я вот тебя что-то не припоминаю.

– Нет. Не помню, – отрезал Илья.

– Плохо дело. Видать, сильно досталось. Мы все тут оказались в результате государственного переворота. Эх, кто бы мне сказал пару месяцев назад, что я стану Клейменым, и будущее мое – мааровые рудники, никогда бы не поверил. Я бы такого пророка с лестницы спустил, да собак бы натравил, чтобы неповадно было. Эх, какие у меня были собачки. Все сплошь породистые, холеные. Я бы за свою свору по нынешним меркам мог бы целое состояние получить, а эти дикари их перестреляли всех. В тот страшный день моего ареста.

Фома зарычал от злости.

– Что за переворот? – напомнил Давыдов.

– Так это. Скинули короля нашего Имрана. Он мужик был серьезный, но прошлепал у себя под носом заговор. Несколько его министров сговорились и организовали переворот. А всех, кто был предан Имрану, арестовали. Кого казнили тут же, это из самых высоких, кто от короля отрекся, того помиловали да сослали в глушь. А кого и клеймили, как нас с тобой. Я при Имране возглавлял сыскную полицию Октарии, столицы королевства. Славное было время.

– А Имрана за что свергли? Плохой король был? – спросил Илья.

Магистр Крот и другие постоянно твердили ему, что Имран был кровавым диктатором, но, судя по словам Бродника, это было не совсем так.

– Злой был король, но справедливый. За дело свое болел. Иногда был жесток. Но как тут жестоким не быть, если со стороны созвездия Гончих Парриты нависают, а в созвездии Огненной Колесницы червоточины одна за другой появляются. Внутри королевства шпионов, как вшей на кабыздохе. Тяжелое положение. Вот и пытался Имран тяжелой рукой порядок в доме навести. Не всем это нравилось. Многие же как, лишь бы брюхо набить, да вина вдоволь, бабенку под бок пышнотелую, вот и все счастье. Большего-то и не надо. Налоги в последнее время сильно поднялись. Подданные роптать начали. Митинги устраивать. Провокаторов-то в народе работало море. Бедным на разум лей не хочу, все в радость будет. Куда польешь, туда и пойдут. Мы кого поймали, кого казнили на месте. Порядок-то навели. Но людям это не по духу пришлось. Цены растут. На границах неспокойно. В удачное время заговор случился. Эти магистры хорошо все рассчитали.

Бродник умолк и задумался. Илья ему не мешал. Самому было о чем поразмыслить. Со слов Фомы вырисовывался другой портрет Имрана. Не такой уж страшный правитель выходил. Вполне себе в духе времени. Тут явно требовалось детально разобраться, прежде чем выносить приговор. Может, если разобраться в фигуре Имрана, он сможет понять, как оказался в этом мире, в этом теле.

– Скажи, Фома, а мы так и будем гнить в этой яме? – спросил Илья.

– Ты что, болезный, еще пару дней и нас всех отправят прямым рейсом в Пекло.

– Нас расстреляют? – безучастно спросил Давыдов.

– Пекло это каторжная планета. Находится на самой периферии королевства. Там мааровые рудники. Вот нам и предстоит маар из недр выковыривать. Тяжелая, убийственная работа. Так что нам, можно сказать, последние денечки остались в спокойствии да лености. А дальше жизнь под откос пойдет. Слушай, Давыдов, мне кажется, я тебя где-то видел. Очень уж лицо у тебя знакомое.

Илья внутренне сжался. Неужели сейчас в нем узнают короля Имрана. Пират сотворил с его лицом что-то, он теперь совсем чужой. Но неужели старые соратники короля смогут опознать его под маской. Кто знает, что они сделают после этого.

– Нет, определенно я где-то видел тебя. Ладно, отдыхай.

Бродник забрался на верхнюю полку нар и через несколько минут захрапел.