Читать книгу Кавалерист-девица - Дмитрий Дмитриев - Страница 3

Поход казаков продолжался более месяца.

Новая жизнь, новые люди, новое положение – все это восхищало Надю, которая несла службу наравне с простыми казаками: она сама убирала свою лошадь, сама водила ее на водопой и т. д.

Наконец казаки добрались до необозримых донских степей. Теперь они на родине.

Полковник Смирнов позвал к себе Надю и обратился к ней с такими словами:

– Ну, молодой храбрец, мы дома. Нашему странствованию конец. Что вы намерены делать?

– Ехать в армию, – смело ответил Александр Дубенский.

– А знаете ли вы, мой милый, где находится наша армия? Дорогу, по которой надо вам ехать, знаете? И, наконец, есть ли у вас деньги? Ведь путь предстоит вам неблизкий!

– Денег у меня достаточно, господин полковник, а дорогу я найду.

– Послушайте меня, Александр Васильевич, вернитесь-ка домой – лучше будет. Ведь быть героем не так-то легко. У вас есть отец, мать – порадуйте их, вернитесь. Ну куда вы поедете один, не зная дороги? Мне жаль вас… Ну а если вы все-таки не хотите вернуться домой, останьтесь здесь, на Дону, поживите у меня в доме до нового похода, который нам скоро предстоит.

– Разве вы ожидаете похода, полковник?

– Непременно.

– Куда же?

– В действующую армию.

– Сражаться с Наполеоном?

– Да. Этот корсиканец не в меру смел становится.

– Он – герой! – молвил Дубенский.

– Пожалуй и герой, только кровожадный. Ну, значит, решено, вы остаетесь у нас! Я сдам вас с рук на руки жене и дочери.

– Я не найду слов, как вас благодарить, полковник.

– Не за что, право. Надеюсь, скучать вы не будете. Моя конюшня к вашим услугам – катайтесь верхом по степям сколько угодно. Итак, по рукам!

Добрый Иван Григорьевич протянул Наде свою руку; девушка крепко пожала ее.

В одной из станиц у Ивана Григорьевича был свой дом с огромным садом и огородом. Туда-то он и привез на время Надю.

Его жена, Марья Дмитриевна, женщина не старая еще и очень красивая, вместе с дочерью, красавицей Галей, встретили с радостью полковника с молодым гостем.

– Вот прошу любить и жаловать и считать этого героя дорогим гостем, – весело проговорил Иван Григорьевич, указывая жене и дочери на Александра Дубенского.

– Очень рады гостю. Вы еще совсем мальчик. Сколько вам лет? – спросила полковница Дубенского.

– Девятнадцать.

– А я думала, вам не более четырнадцати. Живы ли ваши родители?

– Живы.

– Как же они решились отпустить вас?

– Я самовольно ушел.

– Стало быть, ваши родители не знают, что вы поступили в казаки! – с любопытством спросила полковница своего молодого гостя.

– Нет, не знают.

Эти вопросы стали наконец надоедать Александру Дубенскому. Полковник заметил это и сказал жене:

– Соловья баснями не кормят. Ты лучше прикажи приготовить нам закусить: мы в дороге проголодались.

– И то, и то! Экая я недогадливая, право!..

И добрая Марья Дмитриевна стала хлопотать около стола.

Между тем, Галя не спускала своих черных глаз с молодого казака. Это была красивая, стройная девушка, со смуглым лицом южного типа. Черные густые волосы вились у нее крупными локонами. На алых полных губках всегда скользила приветливая улыбка. В ее жгучих глазах было так много огня. Казацкий наряд чрезвычайно шел к Гале.

– У вас есть конь? – спросила Галя Дубенского.

– Есть.

– Хороший?

– О да! Мой Алкид – чудный конь.

– Вы называете Алкидом свою лошадь?

– Да, это прозвище дано ей моим отцом.

– Вы любите отца? Вероятно, любите. А вот сами причинили ему горе.

– Я отцу причинил горе?!

– Разумеется! Вы ведь тайно скрылись из дома своего отца. Впрочем, оставим этот разговор… Вам тяжело – я это понимаю… Хотите, пока собирают завтрак, я покажу вам наш сад?

И Галя в сопровождении молодого казака направилась в сад.

– Знаете, Александр Васильевич, вы очень походите на девушку, – сказала дорогой Галя Дубенскому.

– Неужели! – воскликнул Дубенский, принужденно засмеявшись.

– У вас такое нежное лицо и руки, такая прекрасная талия.

Галя сама же покраснела, произнося эти слова.

– Вы совсем меня захвалили! Знаете, Галя, скорее я должен говорить вам комплименты и восторгаться вашей красотой, а выходит наоборот, – улыбаясь, промолвил молодой казак.

– Вы думаете, что я говорю вам комплименты? Нет, я девушка простая и говорю только то, что у меня на сердце.

Их позвали завтракать. Добрая полковница усердно принялась угощать своего гостя.

Чего-чего не стояло только у хлебосольной хозяйки на столе!

Хорошо и весело жилось Наде в доме полковника Смирнова. Самого его не было, он скоро уехал в полк, а хозяйничали в доме Марья Дмитриевна и Галя; обе они наперерыв старались угождать своему гостю, были с ним предупредительны.

Но вместе с тем как-то недоверчиво посматривали на молодого казака; они как будто догадывались, что под казацким грубым мундиром скрывается не мужчина, а женщина.

В своих записках Н. А. Дурова пишет: «В конце концов я не находила уже никакого удовольствия оставаться в семействе полковника, но с утра до вечера ходила по полям и виноградникам… Я очень хорошо видела, что казацкий мундир плохо скрывает разительное отличие мое от природных казаков».

Веселая и любопытная Галя, чтобы узнать настоящий пол молодого казака, решилась на смелый поступок. Она воспользовалась отсутствием Нади и спряталась в ее комнате за портьеру у двери. Ждать ей пришлось немало времени.

Наконец молодая женщина пришла, усталая, измученная. Надя положительно не расставалась с своим Алкидом, рыская по беспредельным донским лугам и полям.

Она отказалась от ужина, заперла дверь своей комнаты и стала раздеваться.

Представьте положение бедной Нади, когда перед ней неожиданно очутилась Галя.

Надя схватила казацкий мундир и хотела его надеть, но Галя ее остановила:

– Не трудитесь, зачем? Теперь я все знаю. Догадка моя оправдалась, – с добродушной улыбкой проговорила она.

– Вы подсмотрели, Галя, это недостойно вас! – упрекнула Надя молодую девушку.

– Простите! Но мне так хотелось узнать, кто вы. Мама и вся наша дворня в один голос говорили, что вы не мужчина, а женщина. И вот я, чтобы проверить…

– Вы решились подсматривать. Нехорошо!

– Простите меня!

– После этого мне часа нельзя оставаться в вашем доме. Я сейчас же уеду.

– Зачем? Я не пущу вас.

– Ах, Галя, если бы вы знали, какое вы мне сделали зло! Ведь теперь все узнают, что я женщина.

– Что вы, что вы! Я никому не скажу.

– Полноте!

– Право же, не скажу.

– Теперь прощай все мои мечты!

– Хотите, я поклянусь, что никому не скажу: ни папе, ни маме.

– Зачем клятвы!

– Нет, я поклянусь.

– Я верю вам, Галя; вы, добрая, хорошая, и не захотите моего несчастья.

– Позвольте мне вас обнять и поцеловать, теперь ведь это можно?

Галя крепко обняла Надежду Андреевну.

– Вы девушка? – спросила Галя.

– Нет, я замужняя.

– Такая молодая и уже замужем? А как вас звать?

– Надеждой.

Дурова, теперь не считала нужным скрываться перед молодой девушкой.

– Ах, какое хорошее имя! Вы не рассердитесь на меня, если я стану вас звать Надей.

– Пожалуйста.

– Скажите, Надя, зачем вы нарядились по-казацки? А впрочем, этот мундир вам очень к лицу. Ведь я чуть в вас не влюбилась, право!

Галя звонко рассмеялась.

– Какая вы, Галя, веселая! – молвила Надежда Андреевна.

– Что же мне скучать? Итак, скажите, зачем вы нарядились казаком?

– Вас это интересует?

– Очень.

– Хорошо, Галя, я расскажу вам историю моей жизни, только с условием.

– С каким?

– Вы никому не скажете, что я женщина.

– Принимаю ваше условие. Хотите, поклянусь!

– Я верю вам, Галя, и без клятв. Теперь слушайте меня.

Н Надежда Андреевна рассказала молодой казачке историю своей жизни такого содержания.