Читать книгу Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна! - Дмитрий Драгилев - Страница 8

Дариуш Михальский, исследователь довоенной польской эстрады, пишет о знакомстве Рознера с Альфредом (Фредом) Шером. Фред Шер родился в начале века в Галиции, постоянно жил в Австрии и сочинял легкую музыку. В отличие от барона Бруннера факт существования Шера поставить под сомнение невозможно. Не исключено, что еще в 1930 году Фред и Ади вдвоем написали танго «Когда ты вернешься» (Gdy wrócisz, оно же Jak gdyby nigdy nic), причем Шер обеспечил премьеру песни в новом ревю на сцене модного варшавского кабаре «Морское око». Неплохой дебют, если учесть тот факт, что с легкой руки Ежи Петерсбурского (в СССР он был известен как Юрий (Георгий) Петербургский) и его «Донны Клары» польские танго только начинали входить в моду. Под названием «Останься» танго Gdy wrócisz будет украшать репертуар Рознера много лет спустя.

Берлин. Александрплац. 1930-е

Яков Басин:

По рассказам, свою первую мелодию Рознер написал, сидя за карточным столом. Фанатичный картежник, он заражал этой страстью окружающих. Но однажды кто-то из партнеров в разговоре спросил у Рознера: «Что, слабо написать мелодию?» Рознер взял со стола салфетку, подумал недолго, пожевал губами, а потом расчертил нотный стан и через несколько минут предъявил друзьям готовый текст.

Фред Шер пытался внушить Ади, что только на родине отца – в Польше он сможет добиться настоящих успехов. Другим патриотом, ратовавшим за Польшу был Лотар (Лионель) Лямпель, певец и кузен Ади по линии матери. Но это еще не все. Наверняка молодой трубач слышал о том, что его дальние польские родственники – Герман (Генрик), Ежи и Леопольд Рознеры, выступавшие под собственным брендом Rosner Players, весьма успешны в Познани, Кракове и Варшаве. «Среди польских музыкантов и руководителей ансамблей пианист Ежи Рознер ценился высоко, – отмечает Михальский. – Среди прочего он играл в 1929 году в оркестре Фреда Мелодиста»[8].

Берлин. Начало 1930-х

Тем не менее до переезда в Варшаву пройдет еще несколько лет…

Не суть важно, кто надоумил и уговорил Ади уехать. После того как Гитлер стал рейхсканцлером, помимо ширящихся запретов для не арийцев наш герой в буквальном смысле на себе испытал удары новой власти. Весной 1933 года в пивном баре на Александрплац к нему привязались нацистские молодчики. Рознер не был «парнем робкого десятка», к тому же занимался боксом. Но в эти дни ему стало понятно, что из Германии нужно бежать[9].

Рознер «откололся» от «синкопаторов» летом, в том же году. Он ищет счастья в Бельгии и Голландии. Работы в Амстердаме с избытком, даже местная звезда – трубач Луи де Врис, претендент на звание лучшего европейского трубача, проявляет интерес к молодому коллеге. В Голландию перебирается Лотар Лямпель и уже 1 сентября 1933 года становится участником ансамбля Internationals, которым руководит брат де Вриса. В Брюсселе у Ади появился новый приятель – талантливый бельгийский саксофонист и аранжировщик Альфонс «Фад» Кандрикс. Набирая ансамбль для летнего сезона, Фад пригласил и Ади. С этим бэндом Рознер выступает в Брюсселе и Гааге, Амстердаме и на популярном бельгийском курорте Остенде. Скорее всего, именно здесь, в Остенде, Ади впервые собрал свой собственный коллектив – «Джек-бэнд». В числе музыкантов, сотрудничавших с Ади уже тогда, были барабанщик Георг «Джо» (Хаим) Шварцштайн и саксофонист Эрвин (Гарри) Вольфайлер.

«Сохранилась фотография, которую отец хотел послать Фаду Кандриксу, – рассказывает Ирина Прокофьева-Рознер. – Он подписал ее “Моему дорогому другу”. Почему-то она полуразорвана».

Весть о том, что великий Армстронг, или, как его еще звали, Сатчмо, гастролирует по Европе, произвела на Рознера космическое впечатление, почти затмив собой все остальные события рокового 1933 года.

История встречи Луи и Ади вполне апокрифична. Каждый, кто ее когда-нибудь слышал, обязательно добавлял в сюжет что-нибудь от себя. Когда и где произошла эта встреча «в верхах»: в США, Италии, Бельгии? Был ли это конкурс трубачей или обычный джем-сейшн в одном из клубов? Получил ли Рознер в подарок от Армстронга фотографию с автографом или, может быть, трубу с выгравированной на ней дарственной надписью?

Некоторые авторы утверждали, что Ади познакомился с Армстронгом в Нью-Йорке в 1933 году. Журналист О. Загоруйко перенес это событие в 1932 год. Глеб Скороходов и Яков Басин настаивали на Милане.

Попробуем разобраться. В 1932 году бэнд Штефана Вайнтрауба в самом деле получил шанс пересечь Атлантику, да и у Сатчмо наметились первые европейские гастроли. Увы, единственное, что такая ситуация сулила Рознеру, – встречу двух кораблей: гамбургского парохода, на палубе которого «синкопаторы» развлекали пассажиров, и океанского лайнера с Армстронгом на борту, следовавшего по курсу Нью-Йорк – Лондон.

Перебирая даты, приходишь к еще более пресному выводу. Из Гамбурга Ади отплыл лишь в последней декаде июля, трудясь до 18-го в одном из дансингов Кельна. И именно 18-го Луи Армстронгу горячо аплодировали зрители лондонского «Палладиума». Сатчмо останется в Европе до ноября, однако траектория его путешествий будет ограничена Лондоном и Парижем.

В отличие от Армстронга, переплывшим океан «вайнтраубам» не удалось выступить «на суше» – для этого требовалось разрешение всесильного профсоюза американских музыкантов. Познакомиться с Армстронгом в Нью-Йорке на следующий год можно было, лишь побывав до начала лета в Америке. Ведь уже в июне 1933 года Луи отправился в свое второе европейское турне, надеясь посетить несколько стран. Едва ли он вынашивал планы джазового конкурса, тем более не помышлял участвовать в чем-либо подобном. О том, что Сатчмо не стремился к совместным выступлениям с другими музыкантами, свидетельствует его биограф Дж. Л. Коллиер: «Армстронг крайне болезненно реагировал на угрозу конкуренции со стороны другого исполнителя». Встретившись в Париже «с цыганским гитаристом Джанго Райнхардтом, тогда еще только начинавшим свою карьеру», Луи так и не согласился выступить с ним. Причина была банальной: Джанго «уже приобрел популярность среди французской публики, и Армстронг явно воспринимал его как своего конкурента». По этой же причине Сатчмо «уклонился и от совместных выступлений с Коулменом Хокинзом», когда король американских саксофонистов приехал в Европу.

Немецкое круизное судно «Европа» на трансатлантической линии

В Европе Армстронг пробыл до начала зимы 1935 года. Теоретически Рознер мог его видеть и слышать в Италии, но гораздо проще было встретиться в конце 1933 года в Брюсселе. Луи находился в Бельгии целый месяц, и Ади не составило бы труда побывать на одном из выступлений своего кумира. Проникнуть за кулисы и даже пробраться на репетицию, пообщаться after hour[10], обменяться музыкальными репликами – почему бы и нет? Неформально посостязаться или – по меньшей мере – продемонстрировать Армстронгу свой класс игры.

«Так был ли конкурс?» – задал я вопрос Хорсту Бергмайеру. Мои догадки и аналитические упражнения совпали с версией, которой придерживается голландский коллега. Вот ее суть. После концерта, который Армстронг дал в Брюсселе 13 ноября 1934 года[11], Луи посетил несколько джаз-клубов. В одном из этих клубов играл Ади. Игра Рознера произвела на Армстронга большое впечатление, и Сатчмо пригласил своего коллегу прийти к нему в отель на следующий день – «поболтать». «Конкурса, о котором наперебой пишут различные авторы, цитируя друг друга, никогда не было», – заключает Бергмайер, опираясь на собственную переписку с Лотаром Лямпелем.

На память об этих днях у Рознера появилась фотокарточка с рекламным портретом любимого исполнителя и лестным автографом: «Белому Луи Армстронгу от черного Ади Рознера».

Что касается трубы, тут всё сложнее. Среди труб и корнетов Армстронга имелся Buescher Truetone 10-22R. Современники помнят в арсенале Рознера золотистый корнет производства той же американской фирмы – Buescher Band Instrument Company, основанной немцем Гусом Бюшером. Можно предположить, что, купив корнет в 1932 году во время работы с «синкопаторами», Ади попросил манхэттенского гравера сделать надпись: «Ади Рознеру от Нью-Йорка». Именно так, по некоторым свидетельствам, гласила надпись на «золотой» трубе.