Читать книгу Золотой иероглиф - Дмитрий Дубинин - Страница 7

Часть 1. Злой дух
Глава VI

Оглавление

Господа японцы встретили нас в том же составе, в каком были вчера, и в точно такой же обстановке, какая имела место тогда в номере. Можно даже вообразить, что после моего вчерашнего визита и Такэути, и Мотояма не трогались с места и даже не переодевались: кимоно Акиры по-прежнему оставалась таким же угольно-черным и без единой складочки, а Сэйго, на первый взгляд, тоже не менял прикид, но вскоре я обратил внимание, что вместо «ливайсов» на нем теперь сидели «райфлы». Демократично, черт возьми…

Оба азиата показались мне то ли настороженными, то ли заинтригованными. Как показала беседа после представления им Тани и непременного чаепития, отцовский сувенир являлся вообще чем-то из ряда вон выходящим.

– Мотояма-сан убедительно просит узнать, кем и как был вскрыт талисман-омамори, – начал Такэути. – Дело в том, что мы, японцы, очень бережно относимся к истории своей страны и пользуемся любой возможностью, чтобы собрать сведения о выдающихся людях Японии, к которым, без сомнения, относятся и самураи рода Дзётиинов. Последний представитель этого рода, как узнал Мотояма-сан, когда звонил вчера в Токио, погиб во время второй мировой войны – он был летчиком. Из тех, что в конце войны получили нарицательное имя по названию одного из спецотрядов – «Камикадзе»… Пилоты-смертники вычеркивались из списков живущих еще до своей фактической гибели, но порой случалось, что они не погибали в действительности. Например, попадали в плен – японские самолеты иногда оказывали летчикам такую «услугу» – будучи легко подбитыми, те же «мицубиси» или «накадзима», вместо того, чтобы сгореть или сорваться в штопор, благополучно планировали и жестко приземлялись, оставляя пилотов в живых… Кроме того, – Сэйго слегка прищурился, – всем известно, что даже камикадзе мог в бою «потерять лицо», но об этом говорить не принято. И последнее. То, что омамори оказался в России, говорит о многом. Самурай, уходящий на заведомую смерть, передавал талисман за ненадобностью своему старшему сыну, либо он доставался тому по наследству. По-видимому, последний из Дзётиинов ушел на войну бездетным – следов этого рода в Японии нет. И теперь нам надо проследить путь талисмана в обратном направлении, от сегодняшнего дня до конца тридцатых. И в этом, Андрей, нам поможешь именно ты.

– Каким образом? – спросил я.

– Найдешь содержимое омамори. – Тон Мотоямы был весьма тверд. Сэйго бросил на него быстрый взгляд.

– Боюсь, что это будет трудновато, – сказал я. – Ведь даже мой отец говорил, что он не вскрывал трубку.

– Прискорбно, – последовала двусмысленная фраза. – Но Мотояма-сан настаивает, чтобы вы попытались найти содержимое. При этом, если вдруг придется совершить поездку, фирма ее оплатит, также как и дорожные расходы.

«Фирма оплатит»… Проклятье, похоже, дело идет к тому, что я чем дальше, тем сильнее рискую оказаться в кабале у мафиози.

– Кроме того, – продолжал переводить Такэути, – мы ведь тоже можем оказать вам услугу. Фирма должна помогать своим сотрудникам, и членам их семей – тоже. Так заведено на всех японских предприятиях, а «Токида-С» – на три четверти японская фирма… Послушайте, Таня: Маскаев-сан, наверное, говорил вам, что служба безопасности головного предприятия «Токида» нашла украденные у вас часы?.. Вот они, возьмите, пожалуйста…

С этими словами, которые, правда, произносил Сэйго, Акира поднес часы и с легким поклоном протянул их Тане. Таня взяла вещицу и стала внимательно ее рассматривать.

– Я, конечно, ценю заботу и внимание фирмы, – сказала она. – Но… Простите, это не мои часы.

Татьяна положила их на столик. Мотояма озадаченно уставился на Такэути, и когда тот перевел, у него глаза стали как у настоящего европейца.

– Но это ваши часы, Таня.

– Нет, уверяю вас, вы ошибаетесь. Это похожие часы, но не мои. У моих вот здесь, на корпусе, имелась ямка, вроде как раковина в металле. Браслетка здесь была чуть-чуть погнута… И стрелки совсем другие.

– Нет, это не могут быть не ваши часы. Возьмите их, они же принадлежат вам. Сверьте номер, наконец.

– Послушайте, господин… Мотояма. Господин Такэути. Мне не нужно сверять номер, тем более, что паспорт давно утерян. Я не могу взять не принадлежащую мне вещь. Пожалуйста, не просите меня об этом, я все равно не возьму эти часы.

Сказать, что японцы были озадачены, значило бы не сказать ничего. Но Акира не стал «терять лицо», как Остап Бендер, пытавшийся вручить гражданину Корейко украденные у того деньги. Он молча снял со стола часы и убрал их в тумбочку. Затем повернулся к нам, поклонился, явно ожидая, что мы очистим помещение.

Я, признаться, не знал, что и подумать. Неужели японцы пошли на такой дешевый трюк, не понимая той простой истины, что владелец всегда опознает свою вещь, особенно если владелец – женщина, а вещь – не столько прибор, показывающий время, сколько украшение? Или, выходит, Мотояма предлагал Тане взять именно ее часы?

Об этом я и спросил Таню сразу же, едва мы вышли на улицу. Она фыркнула:

– Послушай, ну ты точно ненормальный. Конечно же, это мои часы. Неужели я бы их не узнала?..

– Но почему ты так сделала?

– Знаешь, Андрей, когда ты мне говорил, что побаиваешься, я не очень-то верила, что тут дело нечисто. Уж очень все экзотично и как-то театрально: японцы, старинные талисманы… Но теперь я увидела этих людей воочию и понимаю: лучше держаться подальше. Ты очень зря сделал, что засветил свою трубку, ну и черт с ней. Главное – ты у них не остался в долгу.

– Может, ты и права… Но ведь они могли бы найти и все остальное… И часы теперь накрылись.

– Часы… Знаешь, как мне жалко эти часы? Но я устала жить в ожидании неприятностей. Неприятностей для тебя, в первую очередь. Надеюсь, Маскаев, ты оценил мою жертву?.. Так вот, твой завтрашний день начнется с того, что ты положишь Игорю заявление по собственному.

Я так и остолбенел.

– Это невозможно.

– Это возможно. И необходимо. И ты это сделаешь.

– Но работа! Где я буду работать? Где сейчас деньги платят? Или опять в Китай, с нуля?

– Устраивайся к нам в контору – шеф сказал, что ему зам по административно-хозяйственной части нужен. С опытом работы в снабжении. Оклад неплохой, побольше даже, чем у меня, а я и то не жалуюсь.

Я промолчал, собираясь с мыслями. Таньку понять было можно. Но устраиваться в их контору при заводе, чтобы носиться как дураку по городу, экспедируя не принадлежащие тебе материальные ценности? И плюс к тому постоянно видеться с Танькой – не только дома, но еще и там, в рабочее время?.. Да мы же из-за беспрерывного общения взвоем друг от друга через месяц – проходили ведь уже!


– Это Акира на тебя произвел такое впечатление? – спросил я.

– Своим шутовским видом? Нет, эту хламиду он для тебя надел. Но мне ужасно не понравились его глаза. Это убийца, Андрей. Я просто уверена в этом.

Я захотел усмехнуться, но почему-то не получилось.


И все же в понедельник я не стал увольняться из «Токиды-С», а решил отложить сей печальный акт на неделю. Причина была в том, что Игорь пригласил нас с Таней, а еще Сашку Попова и бухгалтершу Маришку Филиппову с мужем к себе на третью годовщину свадьбы. Дата казалась не особенно знаменательной, отметить мы ее должны были, что называется, «в узком кругу» – без родственников и тех приятелей, с кем Сорокины перестали поддерживать постоянные отношения. Словом, на дачу в поселок близ совхоза «Морской», или как он там сейчас называется, должны были приехать только представители руководящего звена фирмы (японцы, разумеется, не в счет), по возможности, с супругами. Мне очень не хотелось омрачать близкий праздник моего шефа и компаньона своим уходом из фирмы, и мы с Танькой после недолгих споров решили, что я уволюсь из фирмы после нашего возвращения в город.

Неделя прошла спокойно. Лишь однажды нас вызвал следователь, некий Константин Власьев, к которому перешло дело об ограблении нашей квартиры, но к показаниям, что мы дали в свое время Виноградникову, ни я, ни Таня ничего не добавили. Звонил мне и Панайотов, интересовался, нет ли чего нового. Я сказал, что нет.

Уехали восвояси Токида и Кидзуми; до Владивостока с ними отправился Сэйго, чтобы помочь соотечественникам, не знающим русского языка и плохо знакомым с русскими обычаями. Но Мотояма, как сказал мне Такэути в приватной беседе перед своим отъездом, почему-то отложил возвращение домой. Впрочем, приглашения в гостиницу от Акиры я больше не получал, не посещал он и офис, а поскольку в конторе у нас теперь должен был торчать японец, очень неплохо знающий русский язык, то и Лена оставалась не при делах; в офисе «Токиды-С» делать ей теперь было нечего. Да это, наверное, и к лучшему: после того, как я проигнорировал ее пламенный призыв, она, зайдя к нам на работу в понедельник, вообще не обратила на меня внимания. Ну что ж, твое дело…

Документ, извлеченный из трубки, я не торопился никому показывать, да и Таню попросил не распространяться (она, разумеется, только фыркнула). И когда в четверг приглашенный из сервисного центра мастер наконец-то наладил копировальный аппарат в нашем офисе, я потащил документ на работу, чтобы снять с него ксерокопию.

Ксерокс (вернее, если быть точным, копировальный аппарат фирмы «Кэнон»), что стоял в кабинете генерального, был одним из самых простых и дешевых, а следовательно, капризным. Он часто жевал бумагу и порой почему-то жадничал насчет тонера – копии то и дело без видимых причин получались бледными. Я спросил разрешения снять несколько копий, и Сорокин буркнул: «Валяй».

На этот раз мне повезло: я с первого же захода сделал пару приемлемых отпечатков. Правда, третий, и без того, как я заметил, пропечатанный не более чем наполовину, заело в недрах коварного агрегата. Я собрался его выковырять, но меня по какому-то срочному делу отвлекла бухгалтерша, а потом позвонил из цеха Попов, у которого возникли проблемы. Цех располагался не слишком близко от офиса, я съездил туда на тачке Игоря, а когда вернулся, генеральный уже наладил «кэнон» и вовсю штамповал какие-то бланки – в кабинете жутко воняло озоном.

Я получил устный выговор за то, что чуть было снова не загубил нежную технику, размножая бумаги, не относящиеся непосредственно к работе. В оправдание я мог сказать только то, что господин Сорокин еще не удосужился установить копировальные аппараты непосредственно в квартирах сотрудников фирмы. Игорь беззлобно ворчал, а я чувствовал себя не очень уютно, поскольку работать мне с ним в ближайшем времени уже не придется.

Я не хотел держать документ дома, поэтому отдал оригинал Таньке, чтобы она спрятала его у себя на работе, а копии, коль скоро в понедельник придет время увольняться, унес домой.

Если честно, мне иногда начинало казаться, что вся эта моя возня вокруг документа не стоит нервов. Тем более, что Мотояма больше мне не звонил и не требовал, чтобы я немедленно отправлялся на поиски содержимого омамори, принадлежавшего неведомым мне самураям из рода Дзётиинов.


Суббота выдалась солнечной, даже для июня день казался жарковатым. Ясная, теплая погода стояла всю неделю, вода в Оби наконец-то нагрелась до приемлемой температуры, и теперь, переезжая реку по Октябрьскому мосту, можно было видеть, что с каждым днем все больше пляжников вылезает на песчаный берег для принятия водно-солнечных процедур. Значит, в воскресенье днем можно будет устроить продолжение пикника на пляже.

Мы с Сашей Поповым помогли Игорю затариться, хотя сейчас этот процесс происходил куда быстрее и проще, нежели в прежние годы – достаточно оказалось объехать на Сорокинской «тойоте» пару магазинов, чтобы набить багажник пивом, водкой и всяческими закусками… Приятнее, проще и… Скучнее.

Впрочем, Игорь не хотел гнать на дачу машину. Их поселок на левом берегу Обского моря находится не так уж близко от города. К тому же отвратительная дорога, по которой гнать «карину», да еще с пятью взрослыми людьми – только гробить подвеску и кузов… Да, именно с пятью. У Маришки заболел ребенок, а посему чета Филипповых извинилась перед нами, что вот, выдалась такая незадача.

Словом, план относительно транспорта не изменился. Мы договорились встретиться на площади Маркса около половины четвертого с закупленными продуктами и сесть на автобус.

Мы с Таней подошли к остановке, когда Игорь и Ирина уже стояли там; возможно, мы прибыли бы и пораньше, но пришлось долго договариваться с соседями (в частности, со Змеей Особо Ядовитой), дабы те присматривали за нашей хатой и, в случае чего, немедленно звонили прямо в райотдел.

– Санек что-то задерживается, – заметил Игорь.

– Наверное, от своих игрушек оторваться не может… – скривив губы, произнесла Ира. Почему-то женщины часто относят увлечение компьютерами к тому же реестру мужских смертных грехов, куда включены алкоголизм, занятия опасными видами спорта, порнография и прочие хобби.

– Вон он, – сказала Таня. – И не один, с подругой какой-то…

Я пригляделся, и мне вдруг показалось, что я проглотил крупную глыбу льда: холодную, колючую и тяжелую. Сашка действительно шел с подругой. И с какой! Рядом с ним, потряхивая тяжелой гривой черных волос и сверкая голыми ногами, шагала Лена Кирюшина, облаченная в высоко обрезанные шорты и блузку-псевдоматроску. Вот это номер! Интересно, почему этот кретин даже не предупредил о том, что возьмет Лену с собой?..

Парочка подошла, мы поздоровались. Таня и Ира не были лично знакомы с нашей переводчицей, хотя и слышали краем уха о ней, поэтому пришлось выдержать небольшую церемонию.

У меня была слабая надежда, что Ленка притащилась лишь для того, чтобы проводить новоявленного приятеля. Но это, конечно, оказалось не так.

– Игорь, ты же не будешь против, если мы поедем к тебе вдвоем? – заговорщицки подмигнув, спросил Саша.

– Пожалуйста, места для всех хватит, – ответил Сорокин. И взглянул на меня. – Девушки, нам с Саней быстро поговорить надо…

Тут и я подмигнул Игорю.

– Да, Андрей, тоже подойди на секундочку. Время есть еще.

– Мужские секреты, – услышал я Ленкину реплику. Черт возьми, с какой целью она навязалась к нам?

– Саня, послушай, – начал Игорь, когда мы отошли в сторону. – Ты мог хоть бы сказать, что придешь не один?

– Ну, не люблю я быть пятым лишним…

– Саня, Саня, ведь там полно баб, кому вставить можно.

– Ну, видишь, у нас с ней что-то наклевывается…

– Болван, – влез я. – Ты же отлично знаешь, у кого я завис после презентации. Мог бы подумать о том, каково мне будет в одной компании с женой и любовницей? Причем Ленка на меня злится – она меня в ту субботу приглашала к себе на пару палок чая, а я не пришел.

– Как – в ту субботу? Она разве… – Саша вдруг замолчал.

– Вот так, – мстительно произнес я. – На пейджер пришло от нее сообщение. «Жду, раздвинув ноги».

– Че, правда, что ли? – опешил Саша.

– Конечно, нет. Но приглашение было.

Сашка, похоже, слегка расстроился. Еще бы! Видно, он вообразил, глядючи на нас с Ленкой, что наше с ней дело дальше не пойдет, а потому сам решил приударить за ней… А она, не иначе, авансы ему уже кидала еще и на той неделе. Ничего, пусть теперь попереживает, маньяк виртуальный.


Вопреки моим мрачным предчувствиям, ничего плохого на протяжении всего остатка субботы не случилось. Было довольно весело. Водка, пиво и вино явно уродились в этот вечер – настроение напитки поднимали, не бросая никого в депрессию или агрессивность, как это иногда, что греха таить, случается.

Дача Сорокина оказалась довольно старой, еще его родители в своей молодости пытались тут построить высокий двух– или даже трехэтажный дом, но вместо этого получилось одноэтажное, словно бы расплющенное по всему участку, многокомнатное сооружение с четырехскатной крышей. Подобная архитектура, несмотря на отдельные недостатки, имела и определенные удобства: в ту же баню, например, не нужно было идти через двор – она оказалась очень органично встроенной прямо в «тело» дома.

Когда застолье пошло к концу, а выпивки еще оставалось порядочно, все, разумеется, высказались за то, чтобы устроить баню. К счастью, дело оказалось довольно простым, если не считать того, что поначалу дым никак не хотел идти в трубу, норовя заполнить тесное помещение бани и распространиться по всем комнатам.

Алкоголь делал свое дело – женщины потребовали дискотеку. Игорь включил музыку.

Нам, мужикам танцевать, конечно, не шибко хотелось – не школьники, чай… И, уважив своих половин в этом плане лишь единожды, мы с Игорем уселись на диван, закурили и стали обсуждать дела фирмы, близкие и понятные нам обоим…

Зато Сашка и Ленка все топтались в обнимку по кругу, даже, по-моему, когда музыка была не та. Но Попов нагрузился сильнее обычного и потому скоро плюхнулся на диван, оставив партнершу в одиночестве. Судя по тому, как он присосался к бутылке кока-колы, даже такие медленные танцы его малость притомили.

А Кирюшина была сегодня в ударе. И по части застолья, да и общую беседу она поддерживала как надо. По-моему, даже Танька, то ли инстинктивно, то ли еще почему поначалу сторонившаяся ее, с течением времени стала разговаривать с Ленкой чуть ли не дружеским тоном, хотя, может, причиной тому был излишний алкоголь. И танцевать Лена первой выскочила, а сейчас ей хотелось продолжения немедленно. Но Сашка скис, не стоило ему налегать на белую, да еще пивком придавливать.

Мы с Игорем продолжали беседовать, у Таньки с Иркой разговор что-то не шел, обе вяло обсуждали эстрадных певиц, вернее, критиковали оных.

И неожиданно я услышал:

– Андрей, может, ты не откажешься потанцевать со мной?

Спрашивала Ленка. Ну, с ней я, возможно, и потанцевал бы, но не сейчас же, конечно…

– Нет, извини, – сказал я. – Что-то не танцевальное у меня сегодня настроение.

И быстро посмотрел на Таню. Умница, она сразу же изобразила на лице целую фразу: «Если дело во мне, то неужели я буду ревновать из-за танцулек?»

Но мне действительно не хотелось сейчас этих танцев-обжиманцев. И Ленка, перехватив наши с Таней взгляды, вдруг как-то уж очень странно заулыбалась.

– Ах так?.. Девчата, давайте веселиться сами! Ир, сделай музыку погромче, мы и без мужиков танцевать умеем!

И произошло чудо: и Ира, и Таня, видимо, уже уставшие от однообразного перемывания косточек эстрадным певичкам, вскочили и с выражением неподдельного удовольствия на лицах принялись прыгать под какую-то ритмичную мелодию.

Мы с Игорем даже позабыли, о чем беседовали сами. Конечно, у нас жены-подруги молодые, симпатичные, но, готов поспорить на что угодно, сейчас не только я, но и Саша, и Игорь, в основном, пялили глаза на Ленку, которая выделывала своим телом что-то совершенно невообразимое, немного напоминающее танец живота, если я в этом что-нибудь смыслю.

Таня и Ира явно встряхнулись: лица порозовели, глаза засверкали… Как только быструю музыку сменила медленная, дамы вновь потянулись было за кавалерами, но кавалер Игорь убежал проверять печку в бане, кавалер Саша мужественно боролся с осовением, клюя носом, а кавалер Андрей просто начал немотивированно отбрыкиваться, чем вызвал бурное негодование Татьяны.

– Ну и партнеры у нас! – воскликнула Лена. – Тань, давай еще раз покажем, что мы и без них танцевать умеем. – И, ухватив Таньку за талию, предложила покружиться вместе.

Если Таня и была удивлена, то не показала этого. Приняв предложение, она положила Лене руки на плечи, и женщины принялись медленно двигаться в танце. Таня повернулась ко мне и показала язык. Когда очередь дошла до Лены, то она мне подмигнула. Но без улыбки.

– О! – Этот возглас издал вернувшийся Игорь. – А кто из вас мужчина?

– Ну вот, пришел поручик Ржевский и все опошлил, – сказала Ира.

Танцующие, казалось, не обратили внимания на эту шпильку. Обе закончили кружиться и переступать ногами не раньше, чем прозвучал последний аккорд мелодии, а после этого вернулись к столу. Мне показалось, что Татьяне понравилась эта выходка. Вот только какую цель преследовала Ленка? Ссору между нами затеять? Непохоже. Если она баба умная (а с этим трудно не согласиться), то должна понимать, что таким способом практически невозможно вызвать ревность у мужчины, разве только у законченного ханжи и пуританина. Дурачится по-своему? Эксцентричность свою показывает? Или что-то еще?

Танцев больше не было. Игорь торжественно объявил, что баня готова и выразил мнение, что первыми туда лучше отправиться Лене с Сашей, пока Попов не заснул окончательно.

– А баня просторная? – поинтересовалась Лена. – Все мы зараз туда не поместимся?

Трудно сказать, в шутку или всерьез она это произнесла, но Игорь шутки не принял и ответил собственной.

– Может, и поместились бы, но для этого придется всех заранее намыливать… А того, кто будет возле печки, лечить потом от ожогов третьей степени. В общем, лучше не экспериментировать. Может не всем понравиться.

Лена примолкла и, потормошив Сашку, повела его в баню. Не знаю уж, что они там делали, но вернулись оба не раньше, чем через полчаса. Саша вроде бы немного протрезвел.

– Хорошая банька, – произнесла Лена, вытряхивая сигарету из пачки. – И душ весьма контрастный.

Теперь была наша очередь. Я знаю, что Таня не такая уж любительница русских и финских бань как таковых, да и любовью предпочитает заниматься при условии подушек да простынь, но сейчас произошло нечто… И вовсе не в парилке дело. Приходя в себя на средней ступеньке, я спросил:

– Вот уж не думал, что тебя танцы с женщинами так возбуждают.

– Глупый ты, Маскаев-кот. На себя бы лучше посмотрел, как ты ее глазами поедал… Я даже думала, поперхнешься.

– Чего это ты ревновать-то вздумала? И вообще, у нее же с Сашкой дела.

– А ты знаешь, она ему не дает, – вдруг сказала Таня.

– С чего это ты взяла?

– Точно тебе говорю. Потом сам можешь его спросить, увидишь, что он ответит. Если не соврет, конечно.

Золотой иероглиф

Подняться наверх