Читать книгу Сила Любви. Повести, рассказы и сказки - Дмитрий Галкин - Страница 7

Свежий воздух и новые впечатления сделали свое дело. Ребята спали как убитые. Ольга проснулась от того, что солнечный лучик, пробившись сквозь тюлевую занавеску, щекотал ей лицо. Прислушавшись, она поняла, что ребята ещё спят. Быстренько приняв душ, она привела в порядок свой внешний вид и принялась будить парней. Судя по богатырскому храпу, раздававшемуся из-за двери, они спали и просыпаться не собирались. Хихикнув, она постучала в дверь.

– Эй, сони, хватит дрыхнуть! – за дверями ничего не изменилось.

– Подъём, кому говорю! – из-за дверей донеслись какие-то звуки, потом чей-то голос нечленораздельно промычал: – Ну дай ещё поспать! Пожалуйста!

– Целый день проспите! Даю вам пятнадцать минут, ждать не буду, я во дворе!

Через некоторое время на крыльце появились хмурые Боб и Пьер. Увидев сидящую на скамейке Ольгу, Боб, театрально вытянув вперед правую руку, с укоризной произнес:

– Приветствуем тебя! О палач сновидений и разрушитель утренних грёз!

– И вам, сони, доброе утро! – смеясь, поздоровалась Ольга. – Что, хорошо спалось?

– Не то слово, – ответил Пьер, – Ты бы не разбудила – сутки бы спал!

– Ну если все окончательно проснулись, пойдём тогда знакомиться с местным колоритом, – предложила Ольга, и подошла к калитке.

– Отлично выглядишь, – залюбовался Ольгой Пьер. На девушке была белая майка с треугольником Pink Floyd и серая расклешённая юбка.

– Спасибо за комплимент, в какую сторону пойдём?

– Давайте осмотримся, а там видно будет, – предложил Боб.

На том и порешили. Народу на улице было немного: в основном дети, приехавшие отдыхать на лето, да пара – тройка пенсионеров, сидящих на завалинках. Около администрации стояло несколько человек. Увидев ребят Яков Сергеевич замахал рукой: – А вот и вы! Идите, мы вас ждём.

– Утро доброе, ну как вам на новом месте?

– Замечательно! Мы вас очень благодарим, – ответила за всех Ольга.

– Вот и хорошо. Днём у нас в деревне конечно скучновато, но вы не переживайте, вечером гораздо веселее. Народ с работы возвращается, вот там, у берез и вот там, около дома культуры всегда посиделки. Разговоры поговорить, может выпить чуть – народ хороший у нас, простой, добрый. Бывает, и песни поют. Скучать не придётся.

– А пойдемте мы вам ДК покажем, с нами и коллектив наш сходит. У нас в здании потолок выкрасили – теперь краской пахнет. Поэтому проветриваем и работаем сегодня на свежем воздухе, – продолжал глава, попутно познакомив ребят со своими коллегами.

Незаметно подошли к Дому культуры. Это было каменное здание старинной постройки с аккуратным крыльцом и яркой вывеской «Добро пожаловать».

– Наталья Сергеевна, откройте пожалуйста, – попросил глава и продолжил, – Наталья у нас культурой заведует, потому и ключи всегда у неё.

– Так, заходите, заходите, не стесняйтесь, – ребят проводили в актовый зал.

– Уютно у вас, – сказал Пьер, – правда, Оль?

– Очень уютно, – подтвердила Ольга, – зал у вас хороший и сцена нам нравится, света много, портьеры вон какие солидные – прямо как в театре.

– Я сейчас хвастаться буду, шучу конечно, – Яков Сергеевич задорно улыбался, – вот смотрите!

В глубине сцены, за кулисами, ребята увидели современный синтезатор Yamaha, пару микрофонов на стойках и большой напольный усилитель.

– Это подарок нашему ДК. Один наш земляк подарил. Конечно, это не как у вас в столице, но для нас большое достижение.

– Ну что вы, – сказал Боб, погладив синтезатор рукой – очень хороший аппарат. А усилитель вообще вещь.

– А вот тот рояль в углу рабочий? – спросила Ольга.

– Да, – ответила Наталья Сергеевна, – настройщик весной приезжал – сказал, что инструмент в порядке.

– Это же легендарный «Стейнвей», он говорят, бессмертный, Ольга погладила рояль по лакированной крышке.

– А сыграйте нам что-нибудь, – попросила Наталья, – нехорошо инструменту без дела стоять.

– Да, да, сыграйте, очень вас просим, – поддержал её Яков Сергеевич.

Ребята аккуратно подняли верхнюю крышку, и на пюпитре увидели лежащие ноты.

– Давайте я, – попросила Ольга. Она села за рояль, раскрыла наугад ноты, на секунду замерла, потом легонько погладила клавиши. Затем её пальцы задвигались с поразительной лёгкостью, ударяя по старым клавишам огромного рояля. Полилась мощная, пронизывающая до мозга костей музыка.

– Это же «Реквием по мечте» Моцарта, – прошептал Боб. Пьер потрясенно молчал, впрочем, как и все присутствующие. Никогда ещё не раздавались такие звуки в стенах этого дома культуры.

На лице Ольги отражались самые разнообразные эмоции, дыхание стало прерывистым, на лбу выступили капельки пота. А музыка не унималась, разрывала душу и сердце, металась словно вихрь, словно упряжка бешено скачущих коней. Пьер подошел к ней, обнял за плечи. – Всё, милая… всё, – прошептал он, и словно по волшебству звуки стали стихать, темп замедлился. Ольга закончила. Слушатели потрясённо молчали. Дабы разрядить обстановку, Боб занял место за роялем и вдарил «Канкан» Иоганна Штрауса. Все тотчас развеселились, зааплодировали.

– Вот что значит мастерство, – потрясенно жал руки ребятам Яков Сергеевич, – Спасибо, вы такие молодцы! Вот на этой сцене мы и попросим вас выступить. Всё что вам нужно – пользуйтесь на здоровье. Я ещё электрика потом приглашу, он настроил нам светомузыкальное оформление. Но испробовать его мы не могли, поскольку выступать-то некому.

– Мы согласны, мы и ваш инструмент используем и свой, – сказал Пьер, – мы немного подготовились, так сказать.

– Вот спасибо, когда соберетесь репетировать, Наталья вам всё откроет и покажет.

– Конечно, покажу, – сказала Наталья Сергеевна, – вы меня просто поразили.

Чуть позже, на улице Боб спросил Ольгу:

– Это что на тебя нашло? Я ещё не слышал, чтобы ты играла как одержимая.

– Сама не знаю… Будто подтолкнул кто-то, и ноты раскрылись именно на реквиеме.

– Спасибо тебе, – обратилась она к Пьеру, – сама я бы не остановилась. Ольга опустила глаза:

– Мне стыдно за себя, правда стыдно. Не сердитесь ребята, – попросила она.

Наступило неловкое молчание. Все трое понимали, что тут вовсе и не в Ольге дело. Чувствовалось влияние другой, мощной, необузданной силы. Силы, природу которой они пока не понимали.