Читать книгу Мой город 1: Трагедия одной семьи - Дмитрий Георгиевич Боррони, Дмитрий Боррони - Страница 9

Письмо Веры Надежде

Уважаемая Надежда!

Пишу Вам, так как хочу поделиться, как прошел разговор между мной и Романом. В целом разговор был продуктивным. Роман признал свою измену, и возможно я его прощу, когда-нибудь, но не сейчас. Прошло мало времени, и рана еще кровоточит. Забыть это трудно, только время лечит раны. Так что в данный момент я могу только… что только? Я не могу к нему вернуться и простить тоже не могу. Но я понимаю, что все мы небезгрешны, и я в том числе. Сейчас мне надо подумать, все поставить на свои места, так что я уезжаю. Когда Вы будете читать это письмо, меня уже не будет в городе.

До свидания.

С уважением, Вера.

Письмо Надежды Роману

Сынок. Вы идиот, что упустили Веру. Лучше женщины Вы все равно не найдете. Из письма, написанного Верой, мне ясно, что она все еще любит Вас, оболтуса. Вопрос в другом: сможет ли она простить Вас. Вы виноваты в случившемся оба, но Вы? Что, не могли пойти на компромисс? Вы могли бы попробовать завести детей с Верой, согласившись с тем, что Вам нужна суррогатная мать. Но Вы об этом и думать не смели. Теперь ждите, когда она приедет, делайте все возможное, чтобы загладить свою вину.

Ваша мать.

Письмо Романа маме

Дорогая мама!

Я уже попросил прощения у Веры, даже подарил ей перстень, но она не хочет признать того, что на эту измену она толкнула меня сама. Если бы она раньше сказала, что здорова, и дело только во мне, то я бы знал, что делать. Но произошло совсем не так. Она скрыла от меня, что она здорова. А теперь что хочет? Я, конечно, не снимаю с себя вину за случившееся, но она виновата не меньше моего. Я понимаю, что она это сделала не со зла, очевидно, она хотела, чтобы наш брак не был разрушен, но она ошиблась. Ложью брак не спасти, и она это отлично понимала. Ее оправдания основываются лишь на одном: она не хотела иметь детей, очевидно у нее есть какая-то тайна, о которой мы не знаем.

Роман.

Письмо Надежды Роману.

Роман, Вы ошибаетесь. Вера тоже хотела детей, иначе она не лечилась бы.

Мама.

Письмо Веры Роману и Надежде.

Здравствуйте!

Ничто не вечно под луной. Вот и я скоро возвращаюсь домой. Погуляла и хватит. Мой поезд прибудет на Ленинградский вокзал тринадцатого числа в 17:10. Эта скорый, Сапсан.

Буду ждать, Вера.

Ровно в семнадцать часов десять минут по московскому времени на путь номер… прибыл белый скоростной поезд Сапсан. Выйдя из поезда, молодая женщина направилась по платформе к выходу. Пройдя через метало детектор, она прошла дальше и вошла в вокзал, прошла его весь и вышла на площадь трех вокзалов. Эта была Вера. Она только что приехала из Санкт-Петербурга, где провела свой отпуск.

Ее никто не встречал, хотя она и отослала письмо Роману и Надежде, чтобы они ее встретили, если захотят. Но никто ее не встретил. Она стояла перед дверьми на вокзал, откуда сейчас она вышла, и думала, что Роман все же вернулся к Ларисе, а его мама? Очевидно, она не смогла покинуть Романа. Хоть Роман был ее сыном, он сам, а не она, решал, как ему жить.

Вера подумала, что очевидно Лариса добилась своего, и… в эту самую минуту зазвонил ее сотовый. Вера вытащила телефон из своей сумочки, посмотрела, кто звонил. Это был номер Романа.

– Алло. Роман, это Вы?

– Да, – услышала она в ответ, – это я.

Его голос был взволнован. Очевидно, что-то случилось.

– Вы где? – торопливо спросила она. – Что-то случилось?

– Да! – воскликнул он так, что это «да!» Выглядело скорее, как «Да-а-а!»… он не сдерживал себя от навалившихся на него проблем и с ними эмоций. – Маме плохо! Приезжайте скорее в больницу!

Вера на секунду растерялась: она не могла понять, как вообще такое возможно? Когда она уезжала, то все было нормально, а сейчас? Неужели что-то произошло? Что-то, что она еще не знала? А что она здесь стоит? Она должна сейчас быть с мужем, поддерживать его в трудной ситуации. А она? Почему она еще не там? Почему здесь, на площади трех вокзалов?

Она торопливо спросила.

– Вы сейчас в какой больнице?

– Я в Бурденко. Палата номер тринадцать.

Вера тотчас поймала такси и, продолжая говорить по телефону, поехала в институт имени Бурденко.

Из воспоминаний Веры

Сегодня я была в институте имени Бурденко. Навещала Надежду, мать Романа. Зрелище. Надежда лежала в палате реанимации, она не могла пошевелить руками и ногами. Полный паралич. Роман сидел в коридоре на лавке. Сейчас уместно было выражение «на нем лица нет». Да, никому не пожелала такого. Я у него спросила, как его мать. На что он тяжело вздохнул, и я поняла, что его мать плоха.

Врач сказал, что она парализована, и добавил, что она, возможно, перенесла какой-то стресс. Также он добавил, что возможно она навсегда будет прикована к кровати или к инвалидному креслу, и что ей после выписки из больницы потребуется уход. Также он предложил в этом случае отдать ее в дом инвалидов или хоспис, но Роман сказал, что этому не бывать. Он сам еще в состоянии позаботиться о своей маме.

Я спросила у Романа, что случилось? На что он ответил, что «вчера вечером к ним заявилась Лариса, и предъявила требование, чтобы я на ней женился. Ее не волновали такие понятия, как мораль или какое-либо иное понятие, она хотела, чтобы я на ней женился, мотивируя это тем, что я с ней провел ту злосчастную ночь, и она беременна». На что Роман возразил и, показав ей результаты анализов, сказал, что он просто чисто физически не мог зачать ей ребенка, а то, что она носит в своем чреве, не может даже отдаленно быть его трудом. Но Лариса утверждала, что это не так, что она не обманывала его, что это его ребенок, а не какого-либо другого мужчины. Но Роман ей не верил, и как можно верить тому человеку, который Вас внаглую обманывает – никак иначе это не назовешь. Обман, да и только, что еще сказать?

Его мать была хоть и терпимой женщиной, но и она не могла остаться в стороне. Она вставила свое слово и не сдержалась. Ее можно было услышать где угодно, и сначала сердце, потом нервы не выдержали всего этого ужаса. Ей стало плохо, а затем паралич. Он приковал ее к постели, теперь она не могла пошевелить даже пальцем. А кормили ее через трубку.

Роман выставил Ларису из квартиры, но она, уходя, сказала следующее: что ей очень жаль, и она сделает все, чтобы его мать поправилась. На что Роман просто на нее рявкнул так, что она испугалась его яростного и безумного взгляда.

– Пошла вон!!! Сука!

Лариса ушла, оставив Романа одного с парализованной матерью. Скорая приехала быстро. Врачи забрали пациентку и отвезли в институт имени Бурденко. «Вот и вся история», – закончил свой рассказ Роман.

Я, как могла, утешала своего мужа. Я знала, что это значит – видеть, как кто-то нуждается в помощи и нельзя ничего сделать. Да, я это знала. Проработав всю сознательную жизнь в больнице, я видела неоднократно, как родственники больных смотрят на своих мам и пап, дедушек и бабушек и не могут ничего поделать с тем, что скоро произойдет неизбежное. Это слово можно интерпретировать по-разному: смерть, операция и так далее, но суть от этого не меняется. Все знают, что поздно или рано смерть настигнет их. Мы пытаемся отсрочить ее, но это невозможно: приговор будет приведен в исполнение в назначенный час и день.

Сейчас, видя, как страдает его мама и зная, кто тому виной, он проклинал себя, за то, что связался с этой Ларисой. «Уж лучше бы я тогда опоздал на этот поезд», – ругал он сам себя.

Я же считала, что это судьба, его просто испытали высшие силы, проверили на прочность его любовь. Что или кого он больше любил, и это испытание он с треском провалил. Хотя, считала я, в этом есть и моя вина́. Виноваты мы оба, но кто больше другого? Вот вопрос?

Доктор нам сказал, что состояние пациентки стабильно тяжелое, и она сегодня вряд ли придет в себя. Он посоветовал нам пойти домой, отдохнуть. Также он заверил нас, что если что, он сообщит.

Роман не хотел идти домой, он хотел остаться здесь, в институте, возле этой палаты. Войти к ней и попросить у нее за всепрощения. Но это было совершенно невозможно. Я ему говорила, что сейчас он все равно ничем ей не поможет. Он должен поехать домой и отдохнуть.

Роман умоляющим взглядом посмотрел на доктора и спросил так, что доктору показалось, что Роман не в себе. Он не мог примириться с мыслью, что его мать может не дожить до утра. Она умрет, и все будет кончено.

– Доктор, скажите честно, моя мать поправится? – на что доктор ответил, что делать поспешные выводы он не будет, состояние у Надежды было крайне тяжелое. Он пообещал Роману, что сделает все возможное, чтобы его мама встала на ноги. Также он настаивал, что ему нужен отдых и ему надо поехать домой.

Я была солидарна с доктором и так же, как и он, настаивала на том, чтобы поехать домой. Роман долго не желал уезжать, но к вечеру он все же согласился с тем, что ему надо помыться и сменить сорочку.

Мы ехали на такси домой молча, никто из нас не проронил ни единого слова. Да это было незачем. Было понятно итак, что в данный момент лучше помолчать.