Читать книгу В О В: Истории концлагерей и их обитателей - Дмитрий Георгиевич Боррони, Дмитрий Боррони - Страница 4

22 Июня 1941 года
Воскресенье

Утро 22 июня 1941 г, было совершено обычным. Ничем не отличалось оно от других дней этого года. Впрочем, все же что-то витало в раннем утреннем воздухе, лучах восходящего солнце. Солнце мирно светила на проснувшийся только что московские улицы города и вообще, страны. Оно почему-то светила ярче чем обычно, словно говоря о чем-то, что произошло этой ночью. Взволнованное и ярко-красное, оно словно пыталась разбудить жителей города, чтобы они увидели его, и оно сказало бы им, жителем этого прекрасного города о какой-то опасности или трагедии, которая произошла сегодня утром.

Елизавета и Дмитрий встали сегодня довольно рано. В полшестого часа утра. За окном уже проснулась яркое солнце, и желто-алыми лучами озарила весь город, и можно сказать часть страны носящие гордое название СССР. Страна советов рабочих и крестьян. Выйдя на балкон в своем желтом халате, Елизавета тотчас же почувствовала, что в воздухе витало что-то непонятное. Что-то зловещее и упреждающее. «Что-то произошло или происходит», подумала тотчас же Елизавета. Эта мысль тотчас же как стрела пронзающее сердце влетела в ее мозг. ее сердце тотчас же заколотилось как у зайца под хвостом, а затем сжалось и словно вывернулась наизнанку. Казалось, словно тысячи невидимых игл пронзили ее бедное женское сердечко. Предчувствие неминуемой беды, страх за своего сына, вот что ощутила Елизавета в ту роковую минуту своей жизни.

Дмитрий встал тоже довольно рано. Проснувшись весь в жарком поту, он вскрикнул. К нему тотчас же подбежала испуганная мать, и тотчас взволнованно вопросила:

–Что произошло?

Дмитрий посмотрев на маму испуганными глазами, сказал:

–Мне приснился кошмар. – признался он. – Мне снилось что я потерял тебя. – заплакал он, и крепко обняв мать, заплакал, вопросив. – Мы же никогда не расстанемся, правда?

Матушка поспешно успокоила сына, гладя его по его волосам, заверила:

–Мы никогда не расстанемся. – заверила она его. – Глупыш, что за мысли. – затем она сказала. – это только сон, и всего лишь. Я никогда не брошу своего сына. – затем тихо и задумчиво добавила. – Никогда. – в то, что она сейчас сказала, Елизавета не верила. Ощущение чего-то плохого и неизбежного надвигающего, чувствовала она всей своей душой, своим женским сердечком. Она тяжело вздохнула, и легонько улыбнувшись, предложила. – Чай?

Дмитрий посмотрев на мать, ответил:

–Чай с бутербродом.

–Хорошо, будет с бутербродом. – намазав масло на хлеб, и положив на него кусок колбасы и сыра, сделав чай, Елизавета разлила в чашки чай, и поставила на стол, сказав, словно чувствуя, что надо это сделать, а ни что иное. – Я включу радио, послушаем, что говорят.

Она включила радио, которое висело у них на стене, и после какого-то времени, после позывных радиостанции они услышали следующее.

Внимание! Говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки советского союза. Сегодня, в четыре часа утра, без всякого объявление войны, германские вооруженные силы отковали границы советского союза. Началась Великая Отечественная война советского народа, против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами.

Эта речь 22 июня 1941 года. Речь Юрия Левитана перевернула не только жизнь Елизаветы и Дмитрия, но и жизнь всей страны. Конечно, война началась 1 сентября 1941 года, когда германские войска напали на Польшу. Но мне лично кажется, что война была начата, когда к власти пришли нацисты, и Адольф Гитлер.

Про ВОВ можно написать много книг. Каждая из них будет правдива. Впрочем, за четыре года войны было сломано столько человеческих судеб, столько было похоронок, и пропавших без вести, что вряд ли в целом мире хватит бумаги, чтобы описать каждую историю человеческой судьбы. В книгах по истории нам преподают ВОВ такой, какой она написана историей советского государство в целом. Но вряд ли государство могло описать всю трагедию человеческой судьбы в отдельности. Ведь до сих пор никто не знает, сколько человеческих жизней унесла война. Сколько судеб она сломала, сколько оставила сиротами ни в чем неповинных детей, младенцев.

Услышав сообщение Юрия Левитана о начавшейся войне, Елизавета помрачнела. Она понимала, что, это конец. Конец всему что она рассчитывала сделать. Она была в ужасе. Она не знала, долго ли продлится эта война? Что станется с ней и с ее сыном Дмитрием. Он еще несовершеннолетний. Мальчик не видевший жизни. По сути – ребенок. Шестнадцати летний пацан, не видевший жизни. Это ужасало Елизавету. Она понимала, что сейчас, в эти нелегкие для страны в всего советского народа времена, на войну будут призывать поголовно. Да и не поголовно, что за черт. Призыв добровольный. Ведь это не призыв в армию, от которой можно как-то уклониться, это война. Елизавета подошла к окну, и распахнув его настежь, почувствовала приближающуюся со стороны запада некую угрозу. Ветер стал грозным. И хоть на небосклоне небо святило ярко солнце, для Елизаветы оно уже зашло за горизонт. Да что там за горизонт? Ей показалось что темные беспросветные тучи застлали все небо, сделав его похожим на ужасающей предвестник чего-то страшного, чего-то, что незримо приближалось с запада.

Мать посмотрела на сына. Она увидела в его глазах полную решительность. Елизавета поняла, что Дмитрий все решил для себя. Он пойдет в военкомат и станет добровольцем. Его отправят на фронт, и там он будет защищать страну. Но, ужас состоял в том, что в одном из боев погибнет Дмитрий. Он погибнет героем, может быть пропадет без вести. У него не будет могилы, и станет он неизвестным солдатом. Мать никогда не узнает, где похоронен ее солдат, сын своей отчизны. Ей скажут, что он погиб смертью храбрых защищая свою страну, свою родину, и где его теперь могила? Неизвестно.

Дмитрий решительно сказал:

–Мама, я решил. – он сделал однозначную паузу, и добавил. – Иду на войну.

Мать тотчас же бросилась к сыну, и прижав его к себе, однозначно заявила:

–Не пущу. – на ее глазах появились горькие слезы. Сердце билось так, как будто предчувствуя неминуемую трагедию. Ощущение такое, что она потеряла в своей жизни самое дорогое что у нее было на свете. Она смотрела куда-то вдаль. В кухонное окно, в пустоту. Она не могла поверить в то, что произошло. Война – женское начало. Имя существительное, женского рода.

Дмитрий посмотрел на мать, и сказал:

–Я должен. – и добавил. – Это мой долг.

Мать смотрела на своего дитя, и понимала, что она все равно не сможет удержать своего единственного сына от его судьбы. Война – имя существительное, женского рода. Горе-матерям отправляющие своих детей на войну. Они понимают как никто, – это их удел. Удел родить и вырастить защитника отечество, сына – солдата. Стоя́щего плечом к плечу с такими же, как и он сам, на стражи своей родины.

Елизавета сказала:

–Но ведь только шестнадцать. – затем она с грустью добавила. – Мой сын еще совсем ребенок.

–Нет. – ответил Дмитрий. Он возразил матери. – Я не ребенок, а мужчина.

Мать легонько улыбнулась, и погладив сына по голове, тяжело вздохнув, сказала:

–Для матери сын или дочь, всегда остаются маленькими детьми.

Что же, в этом Елизавета права. Вряд ли кто-либо из женщин скажет, что ее дочь или сын уже взрослые. Для матери ее дитя до самой ее смерти будет ее ребенком.

Дмитрий сказал:

–Как только откроется военкомат, я пойду добровольцем.

–Что же, – с грустью сказала мать. – я хочу, чтобы мой сын сам решил, что он хочет. – она тяжело вздохнула. – Если мой сын решил пойти на фронт добровольцем, что ж, так тому и быть. – сама же она подумала: шестнадцать. В армию берут с восемнадцати. Хоть бы не взяли. Он ведь сам не понимает еще до конца, что значит ВОЙНА.