Читать книгу Жестокая гвардия неба - Дмитрий Градинар - Страница 10

В центральном офисе Контрольной группы по изменению климата с утра творилось что-то невообразимое. Звонки из Брюсселя, из Вены, из Торонто, со всех концов мира. Руководители научных отделов интересовались продвижением прогнозов климатической обстановки на ближайшее десятилетие. Их интересовало, насколько адекватно отнесутся к проделанной работе. Через два дня обобщение с рекомендациями Контрольной группы должно было лечь на стол руководству ООН, а еще через неделю внеочередная сессия, используя эти рекомендации, приняла бы решение о дальнейшей промышленной политике.

Экономический совет ООН настаивал, насколько знал Лафардж, чтобы в своем обобщении Контрольная группа, по крайней мере, не драматизировала ситуацию. Иными словами, если речь шла о максимально и минимально возможных масштабах изменения климата, в расчет желательно принимать минимальные. То же самое, что и замалчивание реальных потерь в военное время.

И снова Кьюзаку пришлось спорить с Лафарджем. На этот раз обошлось без резкостей. Неестественно спокойный для такого разговора, Лафардж старался не смотреть в глаза руководителя группы. Кьюзак, напротив, то вставал с места и брал профессора за руку, то склонялся над ним, с жаром доказывая свою правоту. Ему очень не хотелось разобщений при подписании заключения, а отсутствие на документе подписи Лафарджа, как представителя научного сообщества, обязательно должно было вызвать резонанс.

Томпсон в срочном порядке отбыл в Брюссель, чтобы заранее представить часть готовящегося документа. Ту часть, которая содержала описание проблемы, но не способ ее устранения.

– Лафардж! Поражаюсь вашему упрямству! Я не прошу принять мою точку зрения с закрытыми глазами. Я всего лишь хочу, чтобы мы во всем разобрались, прежде чем делать выводы. Одно дело – бить в набат и кричать «пожар»! Совсем другое – думать, как этот пожар потушить!

Сегодня настала очередь Кьюзака заниматься патетикой, что с головой выдавало его истинные намерения. Конечно же, он упрашивал. Но старался придать этому акту видимость спора, в котором рождается истина.

– А можно просто любоваться, как огонь набирает силу и в конце концов пожирает все вокруг, – в тон ему продолжил ученый.

– Опять вы за свое! Поймите, так нельзя мыслить! Урезать квоты на промышленные выбросы означает загнать экономику в тупик. Мы поставим на карту все, что у нас имеется. А если завтра возникнет другая опасность? Если человечество поразит какая-нибудь болезнь? Какой-то новый вирус? Начнут извержение все вулканы Земли, и землетрясения…

– Не играйте словами. Извержения, землетрясения, чума двадцать первого века! Это всего лишь гипотетические предположения, если не сказать – ваши случайные фантазии. А настоящая опасность уже рядом!

– Лафардж, Лафардж! Это только гипотеза! Никто не знает, почему изменение климата идет по нарастающей. Вредные выбросы – далеко не все, что может повлиять на климат. Существуют более могущественные процессы. Изменение солнечной активности, замедление реакций в ядре и подкорковой мантии Земли. Уверяю вас, мамонты и динозавры не строили теплоэлектроцентралей, не сжигали торф, уголь и мазут в неисчислимых количествах. Тем не менее это их не спасло. И в те далекие времена все происходило вот так же стремительно. Климат изменился разом и повсеместно. Историю про замерзших мамонтов помните? У которых в желудке нашли остатки непереваренной пищи… Убить промышленность, после чего нам останется вымирать словно мамонтам. Остаться без оружия перед надвигающейся опасностью. Это вы предлагаете?

– Нет! Не это! И не нужно передергивать, словно карточный шулер! Вы отлично меня поняли еще вчера. Я не предлагаю кого-то убивать и что-то разрушать, скорее, речь идет об обновлении…

– Ну да. Как же я сразу не понял. Великий Промышленный Ренессанс Лафарджа! Красиво звучит!

Затем Кьюзак вывалил на стол содержимое трех огромных папок, бесцеремонно хватая то одну, то другую бумагу, кидая их в общую кучу.

– Смотрите, профессор! Я тоже умею рассуждать и анализировать. Мои выводы – не на пустом месте! Вот, пожалуйста, этот документ вам должен быть знаком… А вот еще… И еще!

Лафардж поморщился, отлично понимая, что именно за документы подсовывает ему Кьюзак.

Большинство исследовательских групп приходило к выводу о необходимости резкого сокращения квот на промышленные выбросы. Так же они связывали изменения климата с деятельностью человека, изменяющего окружающую среду. Но были и другие мнения. Многие ученые, метеорологи, геофизики, астрономы скептически отнеслись к тому уровню тревоги, что возникла в начале двадцать первого столетия, и считали преждевременным приписывать изменение климата в заслугу человечеству.

Одни считали, что уровень энергии, которым человечество воздействует на окружающую среду, явно недостаточен, чтобы привести к столь грозным изменениям.

– Смотрите, Лафардж! Читайте! Вы же ученый, а мните себя политиком, который способен одним росчерком уничтожить экономику нашей цивилизации! – Кьюзак продолжал выкладывать отчеты и статистические сводки с ловкостью фокусника. – Вот, группа исследователей астрофизической станции в Алабаме… Физический факультет Массачусетского технологического… Приватное мнение члена Британской королевской академии наук… Заключение отдела гидрологии Новозеландского университета… Зачем вам тратить время на такого бюрократа, как я? Поспорьте лучше с ними! Вот еще. И еще. О, кстати! Жан Лорак, ваш земляк, метеорологическая станция во Французской Гвиане…

Если бы не имя, названное последним, Кьюзаку, скорее всего, удалось бы окончательно перетянуть профессора на свою сторону. Лафарджа буквально загипнотизировало обилие контраргументов. Но как только прозвучало имя старого недоброжелателя, ученый стряхнул с себя гипнотическую пелену.

– Лорак? Как же я сразу не догадался! Теперь я буду говорить, а вы слушать. Думаю, не ошибусь, если заявлю, что большинство этих документов исходит от научного корпуса США. Я прав? Страна-гигант, превосходящая любую другую страну мира по уровню промышленных выбросов, но при этом отказавшаяся от подписания Киотского протокола и манипулирующая государствами-сателлитами при распределении квот на промышленные выбросы. Сегодня наука зависит от политиков и промышленных магнатов. Все эти правительственные гранты, коммерческие дотации и прочее являются лучшим инструментом давления на любого исследователя. Может ли ученый, получающий средства на проведение исследований из бюджета, пойти наперекор официальной позиции государства? Разумеется, нет. А что до Лорака, я хорошо с ним знаком и догадываюсь, почему он высказывает такое мнение.

– Лафардж, вы несправедливы! Как сотрудник ООН, вы не имеете права выказывать неприязнь к тому или иному государству! Заодно давайте оставим в покое Лорака. Припоминаю, кажется, его пост мог принадлежать вам…

– Хорошо, к черту Лорака! И это не неприязнь, я просто констатирую факт!

– Тогда к чему злопамятство? После сессии в Найроби по вопросам изменения климата правительство США согласилось пойти на некоторые уступки и установило ограничение на выбросы…

– Помните историю с американскими тюрьмами для террористов? На территории США, где активно действуют правозащитники, такие тюрьмы были бы немыслимы. И тогда их расположили за пределами страны. Там, куда не доберется ни один прокурор или адвокат. Гарантии прав человека в США соблюдены. А что творится за пределами, лучше никому и не знать. Сейчас происходит то же самое. Небольшое уменьшение выбросов будет устанавливаться статистически за счет предприятий, входящих в американские концерны, но существующих за пределами страны.

– Вы забыли упомянуть Китай, который тоже не сторонник Киотских соглашений. Русские дымят во все трубы. Бразилия теряет лесные массивы, все понемножку причастны. Вы – американофоб! Хорошо, что нас не слышит представитель США, иначе я не поручился бы за ваше дальнейшее пребывание в Организации!

– Это не важно. Скоро подобные споры вообще потеряют смысл. Американский народ будет страдать точно так же, как и другие народы Земли. Помяните мое слово, Кьюзак, пройдет не так много времени, все полетит вверх тормашками, и Организация начнет искать виноватых. Не все можно свалить только на разгул стихии! И вспомнят, кто представлял рекомендации Совету Безопасности и Генеральной Ассамблее.

Кьюзак начал набивать папки обратно, поняв, что так он ничего не добьется от Лафарджа. Выиграв паузу во времени, он обдумал последующие аргументы.

– Хорошо, профессор. Я чувствую, вас не переубедить. И вы свято уверовали в необходимость урезания квот. Допустим, я соглашусь с вами. Но что от этого изменится? Мнение абсолютно всех экспертов едино – глобальное изменение климата нам уже не остановить.

– Правильно, давайте же устроим пир во время чумы! Снимем абсолютно все квоты! Пусть кое-кто насладится сверхприбылью перед концом света!

– Не-ет, мой милый друг! Это будет уже не коммерческий ход, а приготовление к войне! Битва со стихией требует огромных средств и возможностей, на порядок выше, чем при обычных военных действиях. И если некоторые корпорации снимут сливки со всего этого, что ж, их право. Но это вовсе не легкие деньги. Нам потребуется много транспорта для эвакуации населения из зон бедствия. Мы будем нуждаться в строительной технике, для возведения дамб и плотин, там, где наводнение станет угрожать городам. Нам нужна огромная армия профессиональных спасателей, которую мы готовим уже несколько лет. Вы не задавались вопросом, отчего с конца двадцатого века во всех странах появились департаменты и министерства по чрезвычайным ситуациям? Отчего повсеместно проводятся учения спасательных отрядов? Даже обычные армейские подразделения готовятся принять участие в спасательных операциях. Нам много чего еще потребуется, Лафардж. А для этого нужно горючее, листовая сталь, арматура для железобетонных конструкций, прочие строительные материалы, тяжелые инженерные машины, специальная авиация, специальный флот, запасы топлива и продовольствия, оборудованные бункеры и хранилища… Холодильные установки и системы кондиционирования, а для них – фреон, один из компонентов, влияющих на разрушение озонового слоя. Это будет битва, растянутая на поколения! Мы дошли до черты, за которой, – не важно уже, по какой причине, – количество жертв стихийных бедствий превышает в год все остальные потери человечества: от войн, от преступлений, от болезней и транспортных аварий.

– Замечательно! Теперь те, кто довел нас до этого состояния, разыгрывают новую партитуру!

– Нет, это невыносимо, ваши прокоммунистические суждения…

– При чем тут коммунисты? Мы как те клопы, которые искусали собаку, а когда их начали травить дихлофосом, чтобы облегчить собаке жизнь, решили кусать ее еще больше, еще активней!

– Лафардж, вы не понимаете…

– Это вы не желаете признать абсолютно ясную вещь! Поступая так, как предлагаете вы и ваши покровители, мы только подстегнем события. Последствия станут еще ужаснее, это же очевидно!

– Так что же, сидеть сложа руки и ничего не делать? Остановить промышленность? Вернуться в каменные пещеры? Помните предсказания русского химика Менделеева? В начале двадцатого века он говорил, что мир умрет под слоем навоза! Для его времени, когда главенствовала конная тяга и миллионные армии сидели в седле, это неудивительно. Что из этого вышло? Прогресс устранил его опасения. Возможно, наши ученые страдают подобной боязнью, на этот раз топливной, поэтому…

– Речь не о прогрессе! Мы стали наркоманами! Мы, человечество! Нас приучили потреблять нефть. Пользоваться газом, сжигать уголь. Мы стали ребенком-переростком, который мало думает о завтрашнем дне, таская из кладовой Земли то, что накапливалось веками. В чем выражается прогресс? В том, что под сукном государственных канцелярий лежат тонны проектов, среди которых есть по-настоящему толковые? Проекты энергетических установок, не требующих ископаемого топлива, проекты электростанций, которые используют чистую энергию, энергию ветра, приливов, солнечного света. Мы давно должны были пересесть на автомобили, использующие в качестве топлива водород, растительные масла, просто воду. А нас заставляли ездить по одному для всех маршруту – от автозаправки к автозаправке! И так должно продолжаться, пока не выложен последний цент за последнюю каплю бензина. Только тогда нам позволят воспользоваться дешевым, экологически безопасным транспортом.

– А как же развитие космонавтики? Компьютерные технологии…

– Вы читали Брэдбери?

– Да, конечно. Что-то про смуглых и золотоглазых. Еще про вино из колокольчиков.

– Из одуванчиков.

– Что?

– Вино было из одуванчиков.

– Да какая разница?

– Разница есть. Для тех, кто ее замечает. Когда писателю исполнилось девяносто лет и его поздравлял президент Буш-младший вместе с мадам Райс, кто-то из газетчиков попытался поддеть мастера, ехидно заметив, что, вопреки прогнозам юбиляра, человечество не построило никаких колоний за пределами Земли. И знаете, что он им ответил?

– Послал куда подальше?

– Хуже. Сказал им правду. О том, что люди давно могли бы колонизировать и Луну и Марс, если бы не привычка к паразитирующему образу жизни и цепкие руки мировой олигархии, которой, в общем-то, плевать на полеты к звездам, потому что это не приносит большой прибыли в краткие сроки. О том, что вместо новых ракетных двигателей люди придумали менеджеров по продажам и финансовые пирамиды, вместо систем жизнеобеспечения появились мерчендайзеры, умело играющие на слабостях человека. И я с ним полностью согласен. Мы давно могли построить колонию на Марсе, начать разработку лунных недр, принимать солнечную энергию на орбите и передавать ее на Землю, но на это вечно не хватает средств. Они уходят в другую сторону. Например, расходуются на лживую рекламу, на развитие новых технологий оболванивания потребителей. На собачьих парикмахеров и маникюр для болонок! Кто правит миром, Кьюзак? ООН? Национальные правительства? Нет, не они. Существует несколько крупнейших корпораций. Энергетических, транспортных, финансовых. Им тесно, они ведут войну по Дарвину. Сильный проглатывает слабого. И сильный же старается сохранить все, как есть. Тем, кто имеет средства, прогресс стал невыгоден. Значит, грядут большие перемены.

– Лафардж, вы совершенно не туда заехали, а время идет. Все слишком сложно.

– Значит, нужно все упростить!

– Это темы для кухонных политиков, но никак не для нас. Я вас понял. Используя собственную теорию смены формаций и благоприятный момент, вы решили устроить революцию. Урезать квоты, снизить прибыль ненавистных вам корпораций. И сразу же появится вечный двигатель и все, о чем вы тут фантазировали. Смешно, Лафардж!

– Может быть, не сразу. Но только так мы можем решить проблемы климата и экологии. Пройдем период бедствий и катастроф, но в конце концов нас будет ждать обновленный мир.

– Или все же каменные пещеры? Какой же вы наивный, Лафардж! А кто придет на смену нынешним корпоративным магнатам? Не догадываетесь? А я вам скажу. Придут точно такие же, только голодные и неопытные, и все повторится. Крах империй, войны, закон джунглей, прогресс, упрятанный под сукно. Но пока мы будем заниматься экспериментами, нас просто не станет. Странно, что вы не понимаете очевидного. Слушать подобную чепуху мне некогда, а вам, я вижу, пришлось по вкусу строить планы уничтожения корпораций. Увы, не выйдет. На повестке дня стоит совсем другой вопрос, решить который без помощи промышленных концернов мы не в состоянии. У вас есть время до завтрашнего утра. Подумайте хорошенько над всем, что я говорил, но только выкиньте прочие мысли из головы. Договорились? Вот и отлично. Я вас больше не задерживаю.

* * *

Это был первый случай, когда Кьюзак вот так бесцеремонно выпроваживал Лафарджа из офиса. Как только профессор ушел, глава Контрольной группы свалился в кресло, принимаясь массировать себе виски, переняв эту привычку от согласного всегда и на все Томпсона. Он был зол. На себя и на ученого, но больше все-таки на себя. Потому что был уверен, что ему удастся переубедить Лафарджа, как удавалось делать это раньше. Схватившись было за телефонную трубку, Кьюзак положил ее на место. Потом нажал потайную кнопку на небольшом кейсе, который с некоторых пор всегда находился при нем. Когда на ручке кейса замигал зеленый огонек, гарантирующий, что никакие системы прослушивания не смогут перехватить сказанное в офисе, он достал мобильный телефон.

– Слушаю вас, мистер Кьюзак, – ответили ему минутой позже.

– У нас небольшая заминка…

– У вашего помощника, месье Лафарджа, появилось собственное мнение?

– Ну, в общем, да. Завтра я надеюсь изменить ситуацию, и…

– Не беспокойтесь, мы решим эту проблему.

– Вы же не станете… – отчего-то на лбу Кьюзака выступили капли пота, а тело пронзила мелкая дрожь, – не станете решать вопрос… кардинально! – наконец выдавил он из себя.

– Нет, конечно! Мы цивилизованные люди и умеем ко всякому находить подход. Будьте уверены, завтра, а может быть, уже сегодня месье Лафардж присоединит свою подпись. До свидания, мистер Кьюзак, всегда рады вашим звонкам.