Читать книгу Высшая раса - Дмитрий Казаков - Страница 7

Верхняя Австрия, замок Шаунберг.

27 июля 1945 года, 12:42–13:35

К удивлению Петра, Виллигут двинулся к тому же левому крылу, через которое в свое время вели пленников в подземелье.

Последовал извилистый путь по коридорам, и бригаденфюрер вывел небольшую группу к глухому, как казалось, тупику. В нише, которой заканчивался коридор, стояли старинные рыцарские доспехи. Металл маслянисто блестел в свете ламп, и казалось, что на невысоком постаменте – не пустая железная оболочка, а необычное существо. Меч рыцаря выглядел подозрительно острым.

Но Виллигут не проявил к средневековому воину никакого почтения. Он запросто подошел к нему и дернул за металлическую перчатку. Раздался далекий скрежет, и одна из стен ниши ушла в сторону, обнажив узкий проход. За ним обнаружились дверцы обычного лифта.

– А я все думал, как же вы все сумели укрыться от американцев, – пробормотал Петр, вслед за провожатым протискиваясь в довольно тесную кабинку, где сильно пахло резиной.

– Тут подземелий, как червяков в гнилом яблоке, – кивнул бригаденфюрер. – Еще со времен Австрийской марки остались. Фон Либенфельс приобрел замок в девятьсот седьмом, так что время обустроить секретные этажи было.

– И что, оккупационные власти ничего не заподозрили? – спросил Петр.

– Нет, – Виллигут нажал какую-то кнопку, и лифт с легким скрежетом поехал вниз. – Хозяин замка никогда официально не состоял в СС и НСДАП, и съезжались все нынешние обитатели Шаунберга к нему тайком. Я – после опалы в тридцать девятом, Хильшер, Ганс Бюнге и Феликс Дан – еще раньше. Риск раскрытия существовал лишь весной, когда янки подошли совсем близко, а надо было принять почти сотню человек. Но мы справились. А запасы продовольствия и всего остального создавались здесь годами, еще со времен Австро-Венгрии.

– Да уж, – мрачно кивнул разведчик.

Лифт остановился, и один из охранников принялся открывать дверцы.

В широком коридоре, где они очутились, было довольно прохладно. Это после жары наверху оказалось даже приятно. Освещение давали лампы, подвешенные к потолку через каждые пять метров.

Виллигут жестом приказал солдатам оставаться у лифта, и далее они шли вдвоем. В стенах время от времени встречались двери, одинаковые, как иголки на сосне. Было тихо, слышался только шорох шагов. Коридор вскоре свернул, и путь загородила решетка из толстых железных прутьев.

Бригаденфюрер, не сбавляя шага, ткнул рукой куда-то в стену, и преграда бесшумно отошла в сторону. Сразу после нее стал слышен легкий шум, словно от проходящего где-то далеко митинга.

Лампы с потолка исчезли, но слабый свет, струившийся спереди, помогал двигаться уверенно. Коридор вновь повернул, и стены, словно в испуге, отскочили в стороны. Вслед за Виллигутом Петр вынужден был остановиться.

Зал был не столь велик, но точные его размеры определить было трудно, так как стены терялись в полумраке. Мощные светильники, сверкание которых показалось Радлову болезненно ярким, висели только над центральным проходом. По сторонам от него все было заставлено койками. Меж ними ходили люди в белых халатах, и со всех сторон несся шум – невнятные стоны, хрипы, ругательства. Время от времени долетали выкрики, полные боли, ярости или страха. В нос лез запах пота, точно они очутились в спортзале.

Привыкнув к освещению, Петр разглядел, что почти все койки заняты, и понял, что лежавшие на них люди служат источником шума.

– Здесь рождается сверхчеловек, – с благоговением в голосе прошептал Виллигут.

– Не самое симпатичное место, – с кислой миной заметил Петр.

– Не в этом дело, – отмахнулся бригаденфюрер и медленно пошел вперед. – В дальнейшем этот процесс будет проходить в прекрасных дворцах, а пока мы вынуждены прятаться под землю. И разве это не чудо, когда из обычного человеческого существа формируется новое, много лучшее?

– И каким образом это происходит? – Петр шагал вслед за провожатым, нервно оглядываясь. Подземный зал и обилие людей внушали ему страх. Словно в один миг оказался в каменном веке, а навстречу сейчас выскочит питекантроп с топором…

– Все дело в сыворотке, – охотно ответил бригаденфюрер, останавливаясь. – Состав ее знаю я, Хильшер, Хирт, ну и еще фон Либенфельс. Сыворотку вводят посредством шприца, и в течение примерно часа происходит трансформация. Человек мечется в бреду, ощущает чудовищную боль и при этом перестает быть человеком. Кости, мускулы и нервы его перестраиваются, обретая новые, необычные свойства. Если волосы его темны – то светлеют, если глаза карие – приобретают благородный нордический цвет. По истечении шестидесяти минут появляется новое существо, вершина арийской расы – сверхчеловек!

– А при чем тут арийская раса? – на одной из коек рядом кого-то вырвало прямо на пол. Волна кислой вони покатилась по помещению, и Петр невольно скривился. – Ведь если ввести сыворотку азиату или негру, ничего не изменится.

– Совсем не так. – Виллигут закончил осматривать помещение и повернулся к собеседнику. Глаза его почти светились, а лицо было торжественным. – Если в человеке меньше двух третей арийской крови, сыворотка попросту убьет его. Агония будет долгой и мучительной, а в результате – не блистающий сверхчеловек, а смердящий труп. Это было доказано почти сразу после создания сыворотки. Хирт тогда экспериментировал, вводя ее евреям и прочим недочеловекам.

– Тогда всегда есть вероятность ввести сыворотку не тому.

– Конечно, – кивнул бригаденфюрер. – Но для того, чтобы этого избежать, у нас есть блуттеры.

– Почему же вы не применили сыворотку ранее? – Петр похолодел, представив, что было бы, появись сверхчеловеки среди солдат СС году эдак в сорок втором, когда воевать приходилось на Волге и в пригородах Ленинграда.

– Исследования велись за счет собственных средств частными лицами, в основном опальными для властей Рейха, – Виллигут помрачнел, в словах его звучало разочарование. – И двигались медленно. «Аненэрбе» нам почти не помогало и в то же время тратило огромные деньги на всякую ерунду. Отдел арийской космогонии организовал десятки экспедиций, послал Эдмунда Кисса в Абиссинию, множество отрядов – на Тибет, группу солдат за каким-то камнем в Сахару – и что толку? На проверку гипотезы полой земли выделили лучшие радары, а нам пожалели какую-то сотню евреев из концлагеря! Работая в условиях нехватки ресурсов, мы смогли создать сыворотку только в марте. Но и тогда фюрер в нее не поверил. Если бы мы успели раньше, война пошла бы по-другому.

– Наверное, – Петр нервно сглотнул. Невозможная, абсурдная с точки зрения материалистической науки идея обретала реальность, в прямом смысле слова получала плоть. – И все время после поражения вы готовились к реваншу?

– Да, – бригаденфюрер кивнул, на лице его просияла злобная радость. – В замке было спрятано около сотни солдат и офицеров СС, и многие из них стали первыми сверхлюдьми. А с оружием и боеприпасами нам помогли американцы, что собирали и складировали трофейную военную технику. За что и поплатились!

К беседующим приблизился один из людей в белых халатах, спросил:

– Что угодно, герр Виллигут?

– Ничего, благодарю вас, доктор Хагер, – ответил бригаденфюрер. – Надеюсь, наше присутствие здесь никому не мешает?

– Нисколько, – доктор растянул тонкие губы в некоем подобии улыбки.

– Ах да, доктор, – бригаденфюрер словно вспомнил о чем-то очень важном. – Будьте добры, продемонстрируйте товарищу, как выглядит сыворотка.

На лице Хагера появилось изумленное выражение, но он послушно опустил руку в карман халата.

– Вот, – сказал он.

На широкой, костистой ладони лежала обыкновенная медицинская ампула. Внутри находилась бурая, похожая на кровь жидкость, в которой плавали золотистые крапинки.

– Да… – только и смог сказать Петр.

– Благодарю вас, доктор, – с улыбкой сказал Виллигут.

Хагер убрал ампулу и, степенно поклонившись, удалился в ту сторону, где в дальнем конце зала кого-то грузили на носилки.

– Куда это его? – спросил Петр.

– На Посвящение, – Виллигут вновь двинулся. – Сейчас вы увидите, что это такое.

Они пересекли зал и вслед за санитарами, несшими носилки, попали в очередной коридор, уводивший слегка влево. Стены здесь были бетонными, и сильно пахло сыростью.

Проход оказался коротким, шагов в десять, а за ним открылся зал гораздо меньших размеров. К удивлению Петра, он освещался свечами. Десятки разнообразных подсвечников были расставлены вдоль стен на тянувшемся по периметру уступе. От вони расплавленного стеарина было душно.

Это помещение занимал ряд каменных саркофагов. Крышку одного из них как раз с грохотом подняли и опустили внутрь человека, принесенного из большего зала. Каменная плита со скрежетом сдвинулась и закупорила отверстие.

– Зачем это? – поинтересовался Петр у Виллигута, взиравшего на саркофаги с радостным воодушевлением. – Он там не задохнется?

– Совсем нет, – ответил бригаденфюрер, и в голосе его прозвучали ласковые нотки, как у родителя, наблюдающего за играми родного детища. – После рождения сверхчеловеку надо очень мало кислорода. Того объема, что внутри саркофага, ему хватит на час. А рунная трансформация произойдет, самое большее, за полчаса.

– Какая трансформация?

– Рунная, – пояснил Виллигут. – Посмотрите на саркофаг, видите символы?

Поверхность каменных усыпальниц была усеяна глубокими царапинами, но Радлов изначально не придал им значения, приняв за обычные трещины. Теперь же он пригляделся к ним с новым вниманием.

– И что это?

– Руны, – проговорил Виллигут выспренно. – Магические знаки арийского народа, осколки древнего знания.

Петр фыркнул, но эсэсовец этого не заметил.

– С помощью рун наши арийские предки повелевали стихиями. Знание о них было утеряно, но Гвидо фон Лист[30] в начале века вернул нам сокровища предков. Вот смотрите, – бригаденфюрер потянул капитана за рукав к ближайшему саркофагу, и Радлову пришлось повиноваться, – это руна Дорн, – указанный символ представлял палку с приделанной к ней закорючкой, – обозначающая шип смерти, погружение в черное небытие предрождения. Потрогайте ее, она прямо кипит силой!

Камень оказался на удивление холодным, а края желобков, образовавших символ – острыми. Петр повозил пальцами по руне, но ничего особенного не ощутил. Только уколол руку.

А Виллигут уже описывал следующий знак:

– А это руна Ар, символ изначального огня, разрушающего тьму, и в то же время – ариев, избавляющих мир от грязи недочеловеческих рас.

– Хорошо, я проникся, – поспешно сказал Петр, поняв, что лекция может длиться не один час. Виллигут явно оседлал любимого конька и готов был мчаться на нем в туманные дали.

– Я несколько увлекся, – с усмешкой проговорил бригаденфюрер. – Но стоит также сказать, что сей зал называется Прибежищем Павлина, поскольку великолепное оперение этой птицы отображает бесконечные возможности созидательного преображения.

– А первый зал?

– Он посвящен Черному Ворону, посланнику Грааля, символу судьбы.

Служители, положив только что принесенного в саркофаг, коротко посовещались и, перейдя к другому каменному сооружению, принялись его открывать.

– Что, там кто-то созрел? – поинтересовался Петр, из последних сил пытаясь не верить происходящему.

– Хорошее слово, – одобрительно кивнул Виллигут. – Очень подходящее. Сейчас зародыш сверхчеловека понесут в Зал Лебедя, где происходит непосредственно Посвящение служению своей расе.

Недвижное тело погрузили на носилки, и Петр с провожатым последовали за носильщиками. Звуки шагов причудливо отражались от стен и порождали глухое многоголосое эхо.

Идти пришлось недолго. Коридор чуть расширился, превратился в длинный и узкий, словно кишка, зал. У самого входа стояли несколько носилок с «зародышами», готовыми к Посвящению, и очередные носилки добавились к своеобразной «очереди».

Здесь имелись свечи, и их было даже больше, чем в предыдущем зале. Но воздух оставался свежим, указывая на близкий выход на поверхность или на наличие хорошей вентиляции. Посередине зала, мешая узнать его размеры, висела плотная занавесь, из-за которой доносилось многоголосое бормотание.

– Что там происходит? – спросил Петр, в то время как служители проскользнули ему за спину и исчезли в том проходе, откуда ранее пришли.

– Арманы проводят Посвящение, – ответил Виллигут отстраненно. – В первые часы после «рождения» сознание сверхчеловека податливо, словно у ребенка, и он очень хорошо поддается обучению. Посвящение заключается в том, что в мозг закладываются основные принципы расовой арийской доктрины, моральный кодекс и правила поведения, в которые включается беспрекословное повиновение воле арманов. Как бы иначе мы держали этих парней в подчинении?

– Гипноз? – поинтересовался Петр, решив не обращать внимания на непонятное слово «арман». – А почему прошедших Посвящение не ведут нам навстречу?

– Их выводят наверх через специальный выход, – ответил бригаденфюрер. – По поводу гипноза могу сказать, что используется не только он, но еще кое-что из секретных арийских техник, которые я не могу описывать человеку, не являющемуся одним из нас.

– И не собирающемуся становиться! – с отвращением пробормотал Петр.

Занавес отдернулся, и из-за него вышел невысокий круглолицый человек. Лицо его блестело от пота, а в глазах жила непонятная ярость. Словно он злился на весь мир и только ждал момента, чтобы выплеснуть гнев на окружающих.

– А, это вы, Карл? – спросил человечек быстро, подходя к одним из носилок. – Прохлаждаетесь?

– Нет, Йорг, – ответил Виллигут спокойно. – Исполняю поручение, данное мне Фридрихом. Но скоро присоединюсь к вам.

– Поторопитесь, – проговорил круглолицый, наклоняясь и хлопая лежавший на носилках «зародыш» по щекам. – А то мы уже выбились из сил.

«Зародыш» словно пробудился ото сна. Взгляд, которым он обвел помещение, был совершенно пуст, словно у безумца, и капитан вздрогнул, встретив его. Повинуясь жестам Йорга, будущий сверхчеловек встал с носилок и покорно последовал за занавес.

– Нам пора назад, – проговорил бригаденфюрер Петру. – Пойдемте.

– Кто это был?

– Йорг Ланц фон Либенфельс, хозяин замка, – рассеянно ответил Виллигут.

Они миновали коридор, вступили в зал каменных гробов. Затем окунулись в душный аромат набитой рождающимися сверхчеловеками рукотворной пещеры. Всю дорогу Петр ощущал жуткую подавленность. Материалистическая картина мира, впитанная с детства, в школе, укрепленная в университете, готова была рухнуть под напором другой, безумной, но предъявляющей убедительные доказательства собственной правоты…

Воздух во дворе замка показался обжигающе горячим, но пришлось сделать несколько глотков, чтобы немного прийти в себя. Когда Петра привели в его комнату, впечатления несколько поблекли, и подземное путешествие казалось реальным до жути сном.

За эту спасительную мысль пленник и решил держаться.

Нижняя Австрия,

город Санкт-Пельтен.

27 июля 1945 года, 17:33–18:57

Бригаденфюрер Беккер слушал донесения подчиненных с непроницаемым лицом, но на душе его царила радость. Город был взят после получасового боя практически без потерь. Важный в стратегическом отношении пункт почти с сорока тысячами жителей захватили и водрузили над ним знамя Рейха.

Те, кто вздумал защищаться, оказались убиты. Правда, удивительным стало то, что в городе практически не было гарнизона. Мысль о том, что его, возможно, эвакуировали, не надеясь отстоять Санкт-Пельтен, слегка портила триумф бригаденфюрера, но он не давал ей особенно разгуляться.

Да и какая, собственно говоря, разница, где уничтожать противника?

– Хорошо, – кивнул Беккер, когда последний из офицеров закончил доклад. – Сейчас позаботьтесь о размещении вверенных вам подразделений на отдых. На Вену выступим под утро. И, кроме того, наверняка в городе остались наши люди. Попробуйте связаться с ними. Если найдете кого – сразу ко мне.

Для размещения самого Беккера выбрали здание магистрата в центре города.

Офицеры дружно рявкнули «Хайль!» и один за другим вышли. Проворный ординарец позаботился об ужине, и вскоре бригаденфюрер наслаждался свиными сосисками и хорошим пивом. Первый успех новой, победоносной войны стоило отметить.