Читать книгу Тиховодье - Дмитрий Кононов - Страница 11

Дождь из ливня превратился в осеннюю морось. Небо оставалось таким же безрадостным. Темные зловещие тучи почти задевали верхушки тополей.

Она нажала «позвонить на мобильный». Последний раз всхлипнув, подтерла нос и, когда в динамике раздались первые гудки, уже полностью взяла себя в руки.

Гудков было не больше трех.

– Ма… – ответили на том конце.

– Максим, – выдохнула она. – Ты где, сыночек?

– Ма… – что-то в его голосе было не то, она никогда не слышала его таким и не могла подобрать слов, чтобы описать его и понять, что чувствует и почему ее это беспокоит.

– Мамочка… Я люблю тебя…

– И я тебя милый. Ты где, мышь? Ты дома? Будь там я скоро приду.

– Он не пустит тебя, мамуля. Он никогда не позволит, чтобы мы встретились вновь.

– Кто? – Изо рта вместе с вопросом вырвалось облачко пара. Катя почувствовала, что рука, держащая телефон, леденеет и теряет чувствительность. – Кто он? Никого не пускай я уже иду…

– А он… – голос Макса прервался, потом появился вновь, – … лишь иллюзия…

В трубке щелкнуло, и раздались короткие гудки.

– Чертов МТС! Будь проклят ты и твоя долбанная связь! – закричала женщина. Ей захотелось зашвырнуть этот телефон как можно дальше, но она лишь крепче сжала его в руке.

– Держись Макс, я уже иду…

Убирая телефон обратно в сумочку, она обратила внимание на то, что вначале приняла за плотно скрученный клубок очень тонкой медной проволоки, торчавший из бокового кармашка. Она достала предмет, издав удивленный возглас.

– Это еще откуда?

Сжимая кончиками пальцев, она держала перед собой яркий рыжий парик. Катя могла поклясться, что никогда не носила парики, тем более такие вызывающие и вульгарные, которые могли носить только дешёвые привокзальные проститутки. Чем дольше она разглядывала его, тем отвратительнее он ей казался, и тем сильнее разрасталась в ней иррациональная безумная ярость.

Ей захотелось вырвать из него эти неестественные сияющие неоном волосы, бросить в лужу и, выкрикивая первые приходящие в голову ругательства, до изнеможения втаптывать их в грязь. Сердце в груди зашлось обезумевшим паровым молотом. В глазах потемнело, зазвенело в ушах.

Успокойся, тише, приказала она самой себе, и, подавив охватившую ее необъяснимую, неизвестно откуда взявшуюся злобу, одолев брезгливость, убрала парик обратно в сумочку.