Читать книгу Видеосклеп - Дмитрий Коровин - Страница 9

Оставшись вдвоем, юноши расположились на полу перед телевизором с подключенной игровой приставкой, и час убили на игру в восточные единоборства, после чего решил откланяться и Дин.

Проводив его до порога, Хобб попытался разъяснить кратчайший путь до улицы Осиновой и под занавес этих путеводных истолкований, предложил воспользоваться своим велосипедом, тем самым, который загораживал прихожую.

– Заберу, как время будет, все равно я им редко пользуюсь. Стало не в кайф, когда теперь все на машинах…

– Спасибо, Хобб, – поблагодарил новичок, помогая спустить двухколесный транспорт с крыльца.

– Не заблудишься?

– Не должен.

– Тут только на первый взгляд расположение улиц кажется запутанным, но на самом деле все просто. Тебе только нужно чаще устраивать вылазки.

Попрощавшись с Хоббом, Дин положил учебники в корзину, прикрепленную на переднем крыле и, оседлав велосипед, выкатил на дорогу.

Достигнув поворота, он свернул на улицу с почти одинаковыми домиками, принимаясь считать. Третий дом на правой стороне принадлежал семье Мьямба, и Дину очень захотелось посмотреть, где обитала его мулатка. Он даже приостановился на минутку, чтобы внимательнее рассмотреть этот дом, надеясь обнаружить в его окнах знакомое женское лицо. Однако удача не улыбнулась и Дин, оттолкнувшись ногой от асфальта, вернулся обратно, проехав почти до самой лестницы, по которой они спускались от шоссе.

Свернув на проходящую зигзагообразную улицу, курсирующую волнистой линией до самой Осиновой, Дину осталось лишь проехать определенный отрезок и в нужный момент угадать поворот.

Теплый, приятный ветер обдувал юное лицо, Дин ощутил раскованность и будто бы стал независим ото всех. Дома, заборы, лужайки, автомобили, деревья, столбы – все проносилось мимо, не заслуживая внимания. Юноша словно парил над землей, летел, как птица, вырвавшаяся из клетки. Он словно отпустил свою душу и мысли, и на мгновенье ему показалось, что жизнь была без этого пуста. Проблемы, одиночество, тоска – не стоило об этом больше думать, все это мелочи бренного тела, свобода – вот! Лишь нужно тормоз отпустить!

Со страстью накручивая педали и полностью отдавшись скорости, Дин не заметил, когда закончилась относительно прямая дорога и, проскочив повороты на Лесную и Осиновую улицы, продолжил гнать вперед, пока не вылетел прямиком на улицу Нижнюю, еле успевая повернуть, чтобы не врезаться в бордюр и не улететь в кусты.

«Так-так», – подумал он. – «Ничего себе разогнался! И хорошо машины не было, а то бы плакать надо мной моим… Впрочем, некому мне на грудь и слезу уронить. Ну, маме разве что для приличия. Хотя, думается, она больше будет увлечена своим траурным нарядом и мнением гостей о прошедшей церемонии захоронения».

Дин затормозил, огляделся и выехал на улицу Трампа. Здесь ему было все знакомо, он мог сориентироваться и без труда добраться до дома, где быстро объяснил матери, откуда у него велосипед.

Пока до возвращения отца оставался приличный отрезок времени, юноша занялся уроками, ну а после, по традиции молчаливого, ужина, закрылся в комнате, растворившись во власти рассуждений перед современным электронным демоном.

Подсознательно надеясь на письмо от Шона, Дин сначала проверил, известную бывшему другу, почту в «Гугл» и кроме уведомления «нет входящих сообщений» ничего полезного не извлек. Впрочем, если учитывать поговорку, что отсутствие новостей уже хорошая новость, обижаться на пустоту электронного ящика не было причин. Пустота освобождала! Раз нет задачи, ни стоит искать и решения. И это хорошо. Жизнь и без того захламлена искусственно вымышленными трудностями, так зачем пытаться ее усложнять еще больше? Нет звонков, нет писем, тишина и покой! Даже если бы Шон все вдруг понял и захотел контакта, о чем он смог бы написать ему, о чем говорить в Скайпе, зная, что любую придуманную выходку им будет нужно воплощать в реальность порознь, за несколько сот километров друг от друга?

«Шон – перевернутая страница», – рассуждал Дин. – «Теперь его место, возможно, останется за Хоббом, а фантазии портлендских девчонок займут: Сондра, Зельда и… Брина? Да-да, Брина! Почему бы и нет! Впрочем, если выбирать из троих, Зельда не такая уж и фантазия. Уж лучше с ней, чем с фотографией очередной шлюхи, обнажившейся на мониторе компьютера. Да, шестнадцать – это возраст! И мне нужно продержаться, совладать с собой, постараться вести себя по-мужски! Однако неудержимое желание может и навредить. Куда лучше оставаться хладнокровным, спокойным, рассудительным, чем после первого же поцелуя, сойти с ума и налажать. Нет, шестнадцать – это возраст! Зачем ждать восемнадцати, когда природа требует сейчас? Для кого себя беречь? Ожидать свою будущую Брину? Только вот будет ли она меня ждать? Эх, как бы хорошо было, если бы при рождении, мы уже знали, с кем нам придется под руку идти по жизни. В одном прекрасном сне вдруг мы с ней друг другу приснимся, узнаем имена, фамилии и город нашей встречи. Как это было бы классно! Как мудро поступали в старину родители, когда устраивали помолвки. Дети еще в пеленках, а уже практически обвенчаны! И каждый уже заранее знает, что не надо никого искать, что жена – вот она – сопит в соседней люльке, только останется следить за ее поведением, да ухажеров разгонять. И никто тогда не запретит заниматься сексом хоть с двенадцати. Она же моя будущая жена, какие могут быть ограничения? Но здесь ведь может появиться проблема… А если она вырастит и окажется уродиной? Да еще со склочным характером? Собственно говоря, так и было в те старинные времена, а никуда уже не денешься, женись, раз прописали. Гм, везде есть подводные камни, ну и мерзкая штука жизнь…»

Парень вдруг понял, что глаза его закрыты, и образ обаятельного лица с детской улыбкой от Селены Гомес заслонил собою все остальные картинки. Дин помотал головой, прогоняя наваждение, и посмотрел на черную заставку экрана, перешедшего в режим ожидания.

«Зачем я думаю о Брине? Какое непостоянство! Кого вижу, в ту влюбляюсь… Может я тоже шлюха, как все те девушки с эротического сайта? Но им-то все равно, кто ими озабочен, сегодня один, завтра другой; да и совсем необязательно быть шлюхами, чтобы позировать обнаженными для пускающего слюни фотографа. Сомневаюсь, чтобы они ублажали его после съемок, ведь это только бизнес. А я? А что я? То борюсь с эрекцией, дрожа всем телом при виде коленки Сондры, то упиваюсь наслаждением при касании ладони Зельды, то облизываюсь при изучении аппетитных бедер Брины. Вот ужас! Стоит еще приплюсовать в эту компанию и Николь, и Иду, и даже мисс Дебору Грейсмит. Уф, с ней бы я согрешил даже с большим удовольствием, чем с перечисленными пятерыми. Не знаю даже, от чего больше я испытал сегодня кайф, от осознания того, что сижу рядом с Сондрой, или оттого, что единственным свидетелем казуса явилась мисс Грейсмит? А ведь завтра французский и английский! Два часа я проведу под ее вниманием! Боже! Мда, стыд и удовольствие, наверное, лежат на одной плоскости. Ах, Дебора! Многое бы отдал, чтобы узнать, что она почувствовала, кидая учебник на мой торчащий член! Что значит опыт! А ведь зрелая женщина может стать лучшим проводником для невинного, боязливого мальчика, в восьмидесяти процентных случаях испортившего первый секс с ровесницей. Женщина не высмеет, успокоит, поймет, подбодрит. Женщина не уйдет, пока не получит и не доставит удовольствия. Женщина не продинамит, делая выбор сама. Женщину не нужно соблазнять, она дает лишь два ответа: «да» или «нет» и никаких «быть может»! Последнее кокетливое сочетание она оставит для мужчин постарше, но с мальчиком такое не пройдет, ведь ему нужен точный ответ! Конечно, зачастую женщины кажутся противными: с суховатой кожей, с морщинками на лице и целлюлитом на бедрах. Правда, я не знаю, что такое целлюлит, но что-то страшное, наверное. А ведь Дебора не такая! Она ведь еще молода даже для меня. Сколько ей?.. Блин, пацаны же говорили… двадцать с чем-то, двадцать пять или около того. А мне шестнадцать – это возраст! И девять лет между нами – небольшая разница. Я даже жениться на ней смогу при случае, если она от меня, к примеру, залетит. Эх, круто было бы! Она живет отдельно, я бы смог к ней переехать, освободившись, наконец, от родительского, хоть и пассивного, но надзора. Жаль, что это лишь очередная пища для фантазии…»

Щелкнув мышкой, Дин включил заставку монитора и, будто не осознанно, опять нажал на значок с почтой, снова любуясь сообщением о никем невостребованном Е-мэйле. Все равно, что записная книжка с вырванными страницами адресов…

Вспомнив вдруг о надписи, обнаруженной в кладовой между полок, юноша резко развернулся на крутящемся стуле и, схватив лист бумаги и шариковую ручку, спустился вниз.

Тихо подкравшись, Дин заглянул в гостиную. Родители сидели перед телевизором – отец на диване, мать в кресле – и молча смотрели какое-то кино. Ничто не мешало вновь проникнуть в кладовую под лестницей и, воспользовавшись стремянкой, стоящей в том же положении на прежнем месте, подняться и торопливо записать ссылку.

Дело было сделано, и Дин на цыпочках вернулся в комнату, где его подзывал телефон.

– Кто может звонить в такой час? – удивился юноша, подбирая со стола мобильник: – Алло?

– Дин, ты еще не спишь? – поинтересовались голосом Хобба.

– Нет, смотрю порнушку.

– Извращенец!

– Кто бы говорил! – парировал Дин. – Если бы ко мне пришла девушка и так вот запросто развалилась на кровати с голыми ляжками, я бы из кожи вон вылез, но постарался найти способ составить ей компанию. И мы бы, уж конечно, не с кошками бы там забавлялись! Мне до сих пор не верится, что между вами лишь пресная дружба.

– Сладкая дружба, чувак, сладкая! И я просто продляю удовольствие, любуясь этим наипрекраснейшим персиком, который только стоит укусить за бочок и он взорвется потоком сока, – с важностью объяснил Хобб. – А куда спешить-то?

– А ведь действительно, куда?..

– Слушай, Дин, новость есть! Час назад звонил Рот, чего он мне рассказал!..

– Не томи, Хобб, что случилось?

– Когда мы уехали в автобусе, тачка Свена еще оставалась на парковке. Так вот прикинь, Лестер, ну индеец этот обдолбавшийся, при въезде, поцарапал рулем толи дверь ему, толи крыло, точно не знаю, и Свен это увидел. Короче они сцепились, но вмешались какие-то старшеклассники, разняли вовремя. Потом Йети откуда-то взялся, наорал на всех, Лестер ему нахамил, угрожать вроде начал… В общем подробности выяснить не успел, Рот в библиотеке был, сам не видел ничего, передал мне со слов Свена.

– Во дела! – удивился Дин.

– В общем, ждем разборок скоро. Только не хотелось бы в них влезать…

– Их всего двое, я не пойму, чего их терпят? Встретили бы в переулке, да надавали бы как следует и индейцу, и его придурочному корешу.

– А кому это надо? Они потом поодиночке с каждым разберутся. Это ж отморозки, им терять нечего, они в долг живут. Тем более ты забываешь о Сиде.

– А кто это?

– Я тебе говорил о третьем участнике банды Коршунов? Вот, это он. Сид, тоже, как и Лестер, индеец шайенн17, абсолютно конченый ублюдок, в колонии для малолеток полгода сидел. Его весь город побаивается. Правда он в последнее время затаился, только иногда видят, на мотоцикле пронесется и исчезнет. Возможно, тюряги испугался (ему вроде уже восемнадцать исполнилось), а возможно готовит что-нибудь серьезное. Такой и зарезать может запросто, сам пойми, кто с ним связываться захочет?

– Ну и ну…

– Вот тебе и «ну». Ладно, извини, что отвлек от благородного занятия! До завтра, онанист несчастный!

Дин захохотал и выключил телефон, вновь обратившись к неизвестной записи.

Недолго думая он набил трофейный адрес в строку браузера, нажал «поиск» и через секунду увидел на экране незнакомый сайт-файлообменник с восемью видеофайлами формата МП-4. Регистрации не требовалось, можно было нажать на интересующий файл, запустить или скачать его на локальный диск компьютера. Дин нажал и сразу понял, что здесь возможно лишь воспроизвести, посмотреть и послушать, но никак не записать. Впрочем, в этом пока не было надобности.

На экране развернулось темное окно, и сразу же вспыхнула спичка, озаряя держащую ее руку в кожаной перчатке. Повисев немного перед камерой, она опустилась вниз, по-видимому, поджигая свечу. И тогда Дин увидел человека с надетой темной маской, напоминавшей физиономию кузнечика или пчелы, лишенной усов. Мутные продолговатые стекла скрывали расположение глаз, а челюсти маскировали подбородок и губы. Ничего большего в этом полумраке рассмотреть не удалось.

Человек, не шелохнувшись, с минуту таращился в объектив, а потом из-под маски раздался его глухой, картонный голос:

– Привет дрожащим пальцам, пустым желудкам и оледеневшим сердцам! Уже соскучились по мне, беснуясь в тщетности попыток разузнать, куда пропал Ваш дикий гений? Но раз Вы на меня сейчас таращитесь, значит все в порядке, я снова вещаю для Вас — моих любимых пожирателей интриг. Так не будем же затягивать вступление! Радость встречи, обнимашки и чмоки — все, все потом!

Итак. После последней нашей встречи прошло прилично времени, и я уже добрался до нового места, перевалив через два штата, и лишь вскользь упомяну об этих днях. Что ж, начну сначала…

Всю последнюю неделю бегства я провел в пути, пользуясь придорожными мотелями для отдыха и сна. Безобразные, дешевые номера, в двух из которых не было горячей воды, а в последнем — даже работающего кондиционера. Простыни с ржавыми, грязными пятнами. Лежать невозможно — жарко, влажно, противно и все чешется. Мысли прогоняли сон, сжигая мозг, да так, что хотелось просверлить черепушку дрелью и самому себе сделать лоботомию, лишь бы ни о чем не думать. Я знал, что это всего лишь напрасное беспокойство, но поделать ничего не мог.

Прижимаясь к канадской границе, я проехал половину Монтаны, давно раздумывая над пристанищем. Газетенка ближайшего городка, купленная на бензоколонке, подсказала мне яркую мысль объявлением о сдаче дома.

Первая спокойная ночь наступила с четверга на пятницу. Интересный городок этот Махкван. Люблю такие. Здесь я как щука в стае карасей под маской радужной форели.

При упоминании Махквана, Дин непроизвольно вздрогнул, проявляя повышенное внимание к словам незнакомца на экране.

– Суббота, третьего сентября, 2011-ого года. Тишина, – продолжал декламатор. – Голова ясная, тело чистое, легкие дышат свежим воздухом. Спал до полудня, а затем совершил довольно продолжительную экскурсию, чтобы оглядеться на местности. Предчувствую, здесь ждет меня нечто особенное, о чем сейчас даже сложно предположить. Впрочем, все это дурные предрассудки, остаточные явления после миграции, так что не будем отвлекаться от темы. Считаю, нужно сперва рассказать о городках, подобных Махквану…

В этом маленьком обществе Вы заведомо непризнанный чужак. Здесь все давным-давно примелькались и им все друг о друге известно, вплоть до самых интимных подробностей. Все, от первого попавшего прохожего, до самого последнего соседа по улице знают это новое лицо и начинают подозревать, следить, перешептываться, в надежде выудить больше, выведать, кто Вы, чем живете, кем были и что думаете. И упаси Вас черт, в момент зарождавшихся контактов, сказать хоть что-то неуместное, не согласиться с мнением аборигена и уж тем более твердо отстоять собственное мнение! Вы должны слиться с этим городом, раствориться среди его жителей, принять его структуру, законы, обычаи, стать незаметным, всегда приветливым и вечно улыбающимся. Кроме того, Вы просто обязаны стричь газон перед домом в точности по высоте соседского, ни сантиметром выше, ни сантиметром ниже! А также — и это, наверное, самое основное — посещать церковь по воскресеньям, тем более, если горожане очень набожны и большинство из них разделяют вашу веру, либо снисходительно к ней относятся. Стоит добавить, что в таких захолустьях свято чтят известных или чем-то прославившихся героев (ни в коем случае не говорите о них плохо), а также праздники (как правило, в каждой подобной дыре, кроме принятых конституцией, отмечают и свои, более важные). Если это не собрание Ку-клукс-клановцев18 на заброшенной ферме с распятием чернокожего, и не шабаш на лысой горе с последующим жертвоприношением, то обычно такие события проходят вполне благоразумно. Ярмарки, парады, шествия — все то же самое, все, как и везде. И Вам необходимо отметить первое же подобное событие на людях, войти в толпу, чтобы показать, что Вы такой же, что Вы надеетесь стать одним из этих достопочтенных граждан, что Вы требуете признания окружающих и хотите их доверия.

Веселитесь искренне, но сдерживайте смех! Бейте в тире из ружья по мишени, прокатитесь на карусели, прибывайте в эйфории от сладкой ваты, расхваливайте сдобные изделия, интересуйтесь овощами и скотом. Особенно аккуратно следует относиться к пожилой части обособленного населенного пункта. Будьте добрым, станьте милым, шутите и пытайтесь заслужить расположения самой вредной и ворчливой старушки, даже если Вы, за притворной улыбкой сжимая зубы, готовы ее задушить. Пожилые и старые люди — это чьи-то родители, бабушки, дедушки, а значит люди пользующиеся авторитетом. Они не только душа упомянутого закрытого общества, но и его глаза, уши, совесть. Не попадайтесь на компромат, обходите интриги, избегайте курьезов, снимите визуально заметное напряжение, примите вид расслабленного человека, но всегда будьте наготове! И знайте, что каждый в этом городе ждет Вашего провала, искренне желает Вам попасть впросак и жаждет Вашего разоблачения. Это не мегаполис, здесь окружающим на Вас не наплевать, они просто хотят Вашей быстрой смерти. Но Вы, назло им, улыбайтесь, показывайте все свои тридцать две бежевые кости, даже находясь на пике раздражения. Улыбка обезоруживает дураков, а в таких городках, уж поверьте, мало приверженцев профессиональной психологии.

Представляя себя новым хозяином унаследованного поместья, я приступил к таксации и за пару часов смог объехать некоторую часть города, не встретив ничего заслуживающего внимания, кроме птичника с возможностью выбора заинтересовавшего вида. Для первого раза достаточно.

Что ж, поглядим, походим, подышим и постепенно подготовим список. Думаю, дня через три я смогу вас порадовать чем-нибудь интригующим.

Вновь перчатка появилась перед маской и, с еле уловимым шипением, погасила горевшую свечку, погружая декламатора в абсолютный мрак. До Дина донесся скрип отодвигаемого стула, тяжелые шаги и щелчок выключения камеры. Запись закончилась.

Пожав плечами, юноша перевел курсор на второй файл, в попытке его запустить, как в тот же момент на экране появилась предупреждающая табличка:

«Нет доступа. Вы можете посмотреть одно видео в сутки».

– Нормально… – обиженно выплюнул Дин, скосив глаза на часы в нижнем углу монитора. – Уже почти одиннадцать часов! Скоро может зайти отец и, с пожеланиями доброго сна, выключить компьютер.

Дин дожидаться не стал.