Читать книгу Хозяева истории - Дмитрий Корсак - Страница 1

Светло-голубой экскурсионный автобус свернул с шумной скоростной трассы и неспешно покатил на запад по неширокому ухоженному шоссе. На горизонте ослепительно сверкали вершины Альп, маленькие живописные городки с опрятными, как на рождественской открытке, домиками сменяли друг друга, желтые пятна рапсовых полей радовали глаз. Китайские туристы оживленно прилипли к окнам автобуса в предвкушении встречи с самым красивым замком Швейцарии, остроконечные башни которого виднелись вдали.

Проплутав по извилистой дороге, ведущей к замку, автобус неожиданно уткнулся в импровизированный блок-пост. Прямо посередине шоссе громоздилась нелепая металлическая конструкция с наспех прикрученным знаком «движение запрещено». Рядом с этим железным уродцем лениво прохаживались полицейские – коренастые, круглоголовые, флегматичные – словом, типичные швейцарцы. Два здоровенных амбала с автоматами в бронежилетах и армейском камуфляже – не то для устрашения несговорчивых, не то просто для порядка – скучали на обочине.

Внимательный глаз наверняка бы заметил неправильность в этой, непривычной для швейцарской глухомани картине. Зачем было сооружать громоздкую конструкцию там, где достаточно простой ленты поперек проезжей части? Откуда взялись автоматчики? Понятно, что не армия. Ни в одной армии мира рядовые в отсутствие начальства не станут торчать на солнцепеке – улеглись бы в тенечке, пристроив «броники» под голову… Но внимательных глаз вокруг не наблюдалось.

Автобус вынужденно затормозил. Патрульный вальяжно махнул жезлом в сторону стоянки. Обычно до отказа забитая машинами, сейчас она выглядела пустой, как сцена после спектакля. Оживляли ее разве что приткнувшийся к обочине полицейский «БМВ», да странный фургон без окон.

Ситуация нуждалась в прояснении.

Гид дежурно улыбнулся, произнес пару успокаивающих фраз на китайском и вышел из автобуса. Впрочем, туристы вовсе не беспокоились. Предоставленные сами себе, они бодро щелкали фотоаппаратами и смартфонами – вид, открывавшийся из окон, был достоин страницы в семейном альбоме.

Полицейский поднялся в салон и, скупо извинившись, попросил убрать камеры. Туристы на передних сидениях непонимающе переглянулись между собой. Остальные, как ни в чем не бывало, продолжали отщелкивать кадры. Страж порядка повторил просьбу громче, перейдя на английский. Этот язык китайцы поняли. Автобус наполнился недовольным ропотом, но суровый вид швейцарского стража закона подействовал – камеры и смартфоны исчезли. Полицейский опустился на ступеньку и, не глядя на туристов, сквозь зубы процедил «Thanks», больше похожее на «merde». Устал он от них. От их глупых улыбок и назойливых камер. Какой это автобус за утро? Десятый? И сколько еще будет?

Гид все еще вел переговоры. Он уже не улыбался. Наоборот, он возмущенно размахивал бумагами и порывался звонить туроператору в Ганновер. Однако полиция категорически отказывалась пропустить группу. Все эти разговоры о ранее заказанной экскурсии, о штрафах и испорченной репутации постовые слышали сегодня далеко не в первый раз. Как и угрозы отправиться подметать улицы. Желающих подметать улицы в кантоне Фрибур всегда было в избытке. Это тех, кто готов работать в полиции, не хватало.

Автоматчики в перепалку штатских не встревали, предпочитая наблюдать за процессом со стороны.

Все указывало на то, что переговоры на месте зашли в тупик. Ни гид, ни представители властей сдаваться не собирались, и решение вопроса перешло на уровень выше. Однако, все понимали, что пока неуступчивые бизнесмены из Ганновера и не менее упрямые власти кантона придут к какому-либо соглашению, пройдет не один час. И все это время держать туристов в автобусе взаперти?

Склонив голову к плечу, полицейский что-то пошептал в рацию, выслушал ответ и крикнул по-английски: «Можно выйти на воздух».

Пестрой щебечущей стайкой китайцы высыпали из автобуса и разбрелись по стоянке. Кто-то, приложив руку к глазам, рассматривал раскинувшийся в долине маленький аккуратный городок. Другие, наоборот, любовались всеми оттенками зелени на склонах Альп. А известный китайский блоггер Сянь Чангпу завороженно смотрел на замок. Ради него он и проделал столь долгий путь. Вернее, не только ради этого конкретного замка. За две недели путешествия по Европе китаец посетил одиннадцать замков. И замок Грюйер должен был стать двенадцатым и последним. Вчера Чангпу анонсировал статью, распалив любопытство подписчиков, и теперь никак не мог подвести читателей. К тому же в домашнем сейфе блоггера лежал контракт, причем от самой «Лоунли Планет»! Издательство он тоже подвести не мог.

Поправив на плече ремешок от увесистого «Никона», Чангпу засеменил в сторону швейцарских стражей порядка. Вежливо поклонился и осведомился, когда будет снят запрет на посещение замка и не сделает ли господин полицейский для него исключение, ибо завтра он должен вылетать обратно в Пекин. Полицейский постарше выслушал перевод гида – похоже, в этой паре он был старшим – и решительно покачал головой: нет, исключения не будет. Известный блоггер? Да хоть китайский президент, у него приказ никого не пропускать. Чангпу с обидой заметил, что в его стране нет президентов, испокон веков Поднебесной мудро и счастливо правили императоры, а ныне не менее мудро и счастливо правит Генеральный секретарь… На что швейцарец пожал плечами и отвернулся. Через несколько минут он уже покрикивал на туристов, загоняя их в автобус. В расстроенных чувствах блоггер поплелся вместе со всеми.

Чангпу заходил в автобус последним. Полным сожаления взглядом он окинул остроконечные башни замка и тут журналист в китайце наконец сумел взять верх над законопослушным и добропорядочным гражданином. Блоггер выхватил «зеркалку», направил объектив в сторону замка и быстро нажал на кнопку. Вышедшие совсем некстати в этот момент из замка двое мужчин тоже попали в кадр.

Усевшись на свое место, Чангпу уже не видел, как один из полицейских, прослушав сообщение по рации, что-то кричал вслед уезжающему автобусу, как оба автоматчика дернулись к фургону, но затем резко остановились.

Вечером этого же дня блоггер залил отснятые днем файлы на ноутбук и остался недоволен – пожилые мужчины на переднем плане портили всю красоту швейцарской провинции. Ладно, если бы на фото оказались местные девушки, которые очень нравились Чангпу, но эти люди никуда не годились. Как и любой китаец, он уважал старость, но не в этот раз. Чангпу увеличил фотографию и принялся пристально рассматривать попавших в кадр персонажей. Старики. Один – высохший и костлявый словно шест гунь, другой – полный, с остатками волос вокруг огромной лысины. Нет, оставлять их на фото точно нельзя. И ведь ничего с ними не сделаешь – кадрированием не убрать, а в фотошопе замазать – будет заметно.

Чангпу тяжело вздохнул – придется выкладывать, как есть.

Наступило время ужина, и китаец почувствовал голод. Фото можно выложить и после ужина, решил он, читатели подождут, сытый желудок блоггера важнее. Оставив ноутбук на кровати, он отправился в ресторан.

Больше его никто не видел. Живым.

Утром представитель турфирмы нашел китайца мирно лежащим в постели. Только не спящим, а мертвым. Короткое и не слишком усердное следствие криминала в этой смерти не увидело, а китайское интернет-сообщество и глянцевый журнал не увидели фотографий замка – все файлы были удалены.

Впрочем, в тот день не только несчастный Чангпу интересовался замком, был еще один человек. Только его внимание привлекал не сам замок, а исключительно гости.

Высокий темноволосый мужчина в маленькой частной гостинице неподалеку от замка Грюйер пожирал глазами экран планшета. Со стороны могло показаться, что он смотрит увлекательный фильм, но запись фильмом не являлась. На экран выводилась прямая трансляция из замка, передаваемая через «жучок», установленный накануне горничной.

Экран показывал рыцарский зал – огромный резной камин посередине, гобелены, изображающие рыцарские турниры, охоту и сражения. Все в этом зале дышало стариной и аристократичностью, и только с геральдикой дизайнеру отказал вкус – от обилия гербов рябило в глазах.

В беседе принимали участие трое. Двое стариков – те, которых сфотографировал бедняга Чангпу – расположились в старинных креслах возле стрельчатого окна, откуда открывался чудесный вид на заснеженные вершины Альп. На столике перед ними стояла початая бутылка с сургучной печатью и пара бокалов муранского стекла. Более молодой участник беседы с зализанными назад волосами нервно расхаживал вдоль длинного стола. Его элегантный костюм, сшитый портным на Сэвил-роу, дополняли бриллиантовые запонки и булавка для галстука с внушительным черным алмазом. Безымянный палец правой руки украшал массивный перстень-печатка с выгравированным знаком, похожим на символ бесконечности. Его пожилые собеседники были одеты куда проще и практичнее, разве что печатки у всех троих выглядели одинаково. Время от времени молодой человек хватался за спинки массивных дубовых стульев, чуть сдвигая их с места. Каждое движение отдавалось душераздирающим скрежетом ножек стула о пол.

Разговор шел на старинном диалекте кельтского языка, неизвестном современному европейцу, что вовсе не смущало темноволосого наблюдателя. Похоже, он прекрасно понимал, о чем идет речь.

– Как вы могли допустить, Ректор, чтобы она оказалась за кулисами! – возмущался молодой человек. – Почему ваши люди не остановили ее? Где была охрана?

– Остановить? Как вы себе это представляете, мой юный друг? – Пышные брови толстяка, которого назвали Ректором, изумленно взлетели вверх. – Она – не моя внучка, я не могу ей приказать.

– Как она вообще оказалась на этом концерте? Это же морок, дурман для толпы, да еще и наш собственный проект! Как можно было увлечься этим… артистом! – Последнее слово, выплюнутое после паузы, прозвучало настоящим ругательством.

– А ей нравится, – возразил Ректор, сделав акцент на «ей».

Молодой человек с силой переставил очередной стул.

– Но нельзя же потакать всем ее желаниям!

– Вы не получите мудреца, если убьете в ребенке шалуна, – глубокомысленно заметил худощавый старик, плеснув себе на донышко из бутылки. И хотя говорил он на старинном диалекте, в его речи отчетливо проскальзывал оксфордский акцент. – Руссо знал, о чем говорил.

– Она – не ребенок, Визирь! – снова дернул стулом молодой.

Громкий скрежет заставил толстяка страдальчески сморщиться.

– Возможно, кто-то из специально обученных агентов сумел подобраться. К сожалению, у них получалось это раньше, удалось и сейчас, – его слова прозвучали попыткой оправдаться.

Ректор поерзал в кресле, пытаясь пятой точкой нащупать более удобное положение, но сидение было рассчитано на зад другого, более скромного, размера. Так и не найдя комфортное положение, толстяк мученически вздохнул, ослабил узел галстука и потянулся к бутылке.

– Хороший коньяк, – пробормотал он, покатав напиток по небу. – Сейчас так уже не умеют. Все катится в… – прозвучало незнакомое слово, но из контекста было нетрудно догадаться, что ничего хорошего оно не означало.

Визирь наполнил второй бокал и заметил, обращаясь к толстяку:

– Скорее всего, вы правы, Ректор. Все повторяется. Все как в тридцать пятом. И вновь в этой варварской стране.

– Но почему ее так тянет в это место? – спросил молодой человек.

– Их, мой дорогой Барон, – поправил собеседника Визирь. – Россия всегда их привлекала. Что касается нашего случая…. Не забывайте, она еще очень молода. Любопытство, бравада, некое юношеское бунтарство – в ее возрасте это норма.

– Но мы не можем ее там оставить! – громыхнул очередным стулом Барон. – Надо что-то делать!

Ректор уже собрался ответить, но его остановил мелодичный перезвон. Извинившись невнятной скороговоркой, он расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана смартфон. Внимательно вслушался, лишь изредка вставляя короткое «да», затем по-французски буркнул «хорошо». Суетливо, несколько раз промахнувшись мимо кармана, убрал аппарат, и только после этого обвел собеседников встревоженным взглядом.

– Что «хорошо»? – подался вперед Барон. На его породистом лице читалась надежда.

– Собственно, ничего хорошего, – пожевав губами, ответил Ректор. – Она жива, но…

При слове «жива» Визирь и Барон облегченно выдохнули, зато темноволосый наблюдатель с досадой выругался.

– Но все гораздо хуже, чем мы полагали, – закончил мысль Ректор.

– Насколько плохо? – скрипучим голосом осведомился Визирь.

– К сожалению, своими силами нам не справиться, – мрачно констатировал толстяк.

– И что теперь делать? – почти сорвался на крик Барон. Отчаяние исказило его холеные черты.

– То же, что и прошлый раз – нужен проводник, – ответил Ректор.

Страдальчески вздохнув, он вновь переменил позу и вытащил из кармана большой шелковый платок.

– Ну почему здесь нет кондиционеров? – почти простонал он.

Стенания толстяка остались без внимания.

– Да, наверное, это будет наилучшим решением, хотя нам опять придется делиться знаниями, – задумчиво, словно делясь сомнениями, произнес Визирь. Он рассматривал на свет содержимое своего бокала, словно надеялся разглядеть там решение проблемы.

– Не лучшим, а единственным, – пробормотал Ректор, вытирая вспотевшую лысину.

– И утечка информации в данном случае – не слишком высокая плата, – согласно кивнул Визирь.

– Я сейчас же займусь поисками проводника, – вызвался Барон.

Он жаждал действий. И немедленно. Отшвырнув очередной вставший на пути стул, он распрямился во весь свой немалый рост.

– Нет, мой юный друг, я думаю, мы найдем другую кандидатуру, – тихо, но уверенно произнес Визирь. – Пусть этим займется Советник. Это его территория, ему и действовать. К тому же он так стремится войти во внутренний круг, что не упустит шанса проявить себя.

Судя по недовольно поджатым губам, Барон был не согласен, но перечить старшим не стал.

– Решено. Так и поступим. – Ректор с большим трудом выбрался из кресла. – Раз с делами покончено, давайте выйдем на воздух, иначе я задохнусь. Могли бы спокойно поговорить под кондиционером в «Хилтоне», все ваша глупая конспирация, – проворчал он.

Выглядел он действительно неважно.

Зал опустел.

«Банный хор!» – темноволосый наблюдатель непонятно, но очень экспрессивно высказался по-русски и закрыл планшет. Снаружи подслушивающих устройств не было, но и того, что он сегодня услышал, с лихвой хватило, чтобы понять – решение принято, операция вот-вот начнется. И медлить никак нельзя.