Читать книгу Красный смех. Сценарий - Дмитрий Лаптев - Страница 2

Артиллерийская батарея окутана дымом и огнем разрывов, сполохов палящих орудий. Трудно понять, где земля, а где небо, среди трех стреляющих орудий с подвозами и не двигающихся мертвых тел бродят и шатаются с закрытыми глазами, как лунатики, шесть человек прислуги и автор – офицер, тоже с закрытыми глазами. Движения их выверены, точны, быстры и уверены, приказания ясны и выполняются тут же. Местами слышится смех, что говорит о близком их всех знакомстве, но когда они сближаются лицами, то стоят близко-близко с закрытыми глазами, пристально всматриваются и не узнают друг друга, и продолжают делать свое дело под канонаду и вой летящих со всех сторон снарядов.

Обессилевший то ли от усталости, то ли от третьего бессонного дня, прямо посреди боя автор укладывается на бруствер, на живот, поудобней подогнув в колене ногу, кладет голову на руки, словно обнимая ими мягкую подушку, и открывает глаза.

Клочок бирюзовых обоев в тонкий серебристый рисунок и нетронутый запыленный графин на столике. Из соседней комнаты доносится шумное присутствие маленького сына и жены. На столе теперь горит лампа с зеленым колпаком, в хрустале графина играет огонь, автор шепчет:

– Почему не спит сын: уже ночь, и ему пора спать.

Бирюзовые обои, очень близко – видны все завитки и серебристые цветы в них, мелькают какие-то решетки и трубы – мелькает комната во всех деталях.

Обратно виден стол с графином и горящей лампой, бирюзовые обои за ними.

Автор с закрытыми глазами лежит на бруствере в позе человека, спокойно спящего в кровати, вокруг стоит грохот и канонада, разрывается и разлетается в стороны земля, сквозь клочья темного дыма взрывов проступает еще более темное – черное в красивые огнистые полосы небо.

У автора открываются глаза.

Клочок бирюзовых обоев и нетронутый запыленный графин, автор удивляется:

– Почему не спит сын: уже ночь, и ему пора спать.

Глаза автора открыты, он лежит на бруствере в позе человека, спокойно спящего в кровати. Совсем рядом с грохотом вздыбливается вверх земля и тут же осыпается вниз шмякающим градом, ноги автора подбрасываются взрывной волной, невдалеке кто-то кричит:

– Убит!

Глаза автора открыты, он не двигается.

Клочок бирюзовых обоев и нетронутый запыленный графин.

Отброшенный взрывом автор лежит на бруствере лицом вверх с невидящими открытыми глазами, закрывает глаза, поднимается на ноги и как ни в чем не бывало, отряхивается от земли. Автор лунатиком перемещается между орудиями, сближается закрытыми глазами с лицами прислуги, отдает распоряжения, сам садится у орудия, закрытым глазом прислоняется к окуляру и на что-то наводит прицел, замирая в это время в задумчивом оцепенении.

Автор задумчиво подходит к ездовому:

– Отчего не спит сын?

Ездовой что-то долго и непонятно объясняет, оба, как китайские болванчики, болтают друг другу головами, ездовой при этом смеется, подергивает левой бровью на кого-то сзади автора. Автор оборачивается – с бруствера на уровне его головы свисают подошвы чьих-то ног.

Бой продолжается – уже днем, слышится непрекращающийся звук артиллерийской перестрелки, вокруг светло и даже различимы контуры людей-лунатиков, орудий, телег, прицепов, штабелей опрокинутых ящиков, взрытой воронками земли, ломаных брустверов и убитых людей.

Внезапно начинается дождь, падают первые капли: посреди боя он оказывается неожиданным и совсем неуместным, люди, боясь промокнуть, бросают орудия, перестают стрелять и начинают прятаться кто куда.

Ездовой лезет под лафет и там сворачивается калачиком, фейерверкер зачем-то раздевает убитого, автор мечется по батареи и что-то как будто ищет, может, плащ или зонтик.

Где идет дождь, там моментально наступает тишина – сражение прекращается – звуки боя стихают и удаляются – все дальше и дальше, остается слышен только звук дождя. Запоздало взвизгивает разорвавшаяся шрапнель, и после нее становится настолько тихо, что даже тяжелое сопение фейерверкера слышится за дождевым перестуком о камни и орудийный металл.

Дождь настукивает каплями по намокшим раскрытым снарядным ящикам на подвозе.

Тяжело и глухо стучит по самим снарядам и сбегает с них неровными струйками подтеков.

Звонко – по щитам орудий.

Гулко – по смотрящим в небо и блестящим от воды орудийным стволам.

Серебристой росой покрывает стекло прицела.

Скатывается со спокойных и вытягиваемых под дождь солдатских лиц с закрытыми глазами.

Скапливается у убитых во впадинах их закрытых глаз.

Взмоченная земля и орудия блестят, дождь шелестит, словно наступила осень. Но где-то за дождем звучит мощный выстрел, где-то там, вдалеке, тишина нарушается и начинает исчезать, поглощаемая шумами, грохотом и приближающейся по всему фронту канонадой. Люди нехотя вылезают из своих укрытий, начинают кричать – отдавать приказания друг другу. Гремит совсем близкий орудийный залп, воздух заволакивается кровавым туманом, дождь не прекращается, его капли все так же упорно тарабанят по орудиям, земле и людям. Люди все меньше обращают на него внимание и снова увлекаются безумием прерванного боя, даже не замечают ручьями скатывающейся с себя воды – с лиц, с шинелей, с живых и мертвых.

Только что прибывший вольнопределяющийся – молодой человек с закрытыми глазами и с рукой у козырька вытянувшись перед автором докладывает:

– Генерал просит удержаться только два часа, и там подойдет подкрепление.

Автор, как будто бы не слыша, шепчет себе под нос: «Почему не спит мой сын?» и отвечает:

– Да сколько угодно продержаться!

Автор приближается своим лицом к закрытым глазам вольноопределяющегося, лицо его бледно и бело, и от страха он продолжает держать руку у козырька.

– Вы боитесь? – автор трогает его за локоть, локоть не опускается, а молодой человек улыбается в ответ и молчит.

– Вы боитесь? – ласково повторяет вопрос автор.

Губы вольноопределяющегося дергаются, силясь выговорить лишнее слово. Неожиданно он вздрагивает, перед его лицом проносится что-то красное и шипящее, и вместо улыбающейся с закрытыми глазами головы с не опущенной рукой остается болтаться голова со срезанной макушкой, из которой во все стороны хлещет кровь. Кровь стекает по оставшимся волосам, вискам, нижней части лба, закрытым глазам, носу, щекам и стекает в раскрытый рот, заливая зубы. Остались только: странная улыбка и клокочущий кровью беззубый смех, красный смех.

Разбитые остатки артиллерийской батареи, исковерканные орудия, развороченные повозки, в странных нечеловеческих позах разбросанные мертвые тела и еще живые – все это красного цвета и зловеще блестит под идущим дождем.