Читать книгу Дохлокрай - Дмитрий Манасыпов, Александра Лазаревская - Страница 3

Снег пошел вечером. Мокрый и тяжелый, лип к одежде и рюкзаку. Ботинки, купленные недавно, превратились в запчасти для снеговика. Да он весь чуть не стал таким за пару минут. Но повезло, его заметили. Через густую белую стену и в сумерках. Огромный «фред» остановился как положено трехосному тягачу с шаландой: важно и совершенно по-корабельному. В голову даже не пришло обидеться на грязную кашу из-под колес, полетевшую на обочину. Рук к этому времени почти не ощущал. Но, поднимаясь в грузовик, снег стряхнул с себя полностью.

В кабине оказалось очень тепло. Водитель вывернул обратно на трассу, повернулся к нему и хмыкнул. Много надо после холода и непогоды? Не особо. Теплая кабина, удобное сиденье и мерцающая панель приборов – самое то. Сон накатил сразу, навалился темным непроглядным покрывалом. Уставший человек выглядит смешно. Порой жалко. Спящий человек кажется совершенно беззащитным. Но этот снеговик, подобранный по пути, таким не казался даже вырубившись. Водитель попался опытный, понимающий. Выключил освещение, накинул старое колюче-уютное армейское одеяло.

Проснуться вышло перед самой остановкой. Ботинки, прорезиненные внизу, высохли полностью. В пургу ехали не меньше трех часов, он даже вспотел. Но не жаловался. Чего только не случается, а помыться можно всегда. Деньги водитель не взял, улыбнулся, пожал плечами и предложил «Мальборо». Отказываться не стоило, невежливо. Грузовик подкатил к большой стоянке у заправки. Встал в хвост очереди из фур, легковушек и одного небольшого автобуса.

Если едешь по дороге, то важно знать несколько правил. Они простые и нужные.

Дорога не только пирог из щебня, земли, сетки, битумной смеси и финального слоя. Дорога живая, зоркая и все помнящая. Спросите у настоящих водителей, а не лихачей, выпендривающихся на ней. У тех, кто живет на дороге, кормится ею и порой умирает там же. Спросите не в лоб, а сидя рядом перед сном. Когда спиртное необходимо как смазка и когда закурена предпоследняя. Спросите и услышите, если захотите услышать на самом деле. А не только ушами.

На дороге надо помогать, если нужна помощь. Не проезжать мимо, а останавливаться. На дороге не надо пытаться обогнать всех. Торопись, не торопись, приедешь как выпадет. Подвезти незнакомца стоит если есть уверенность в себе. Не повезет – случатся проблемы. А если все нормально, то вернется сторицей. И еще одно важное правило.

Ешь там, где едят дальнобойщики. Не там, где красиво, аккуратно и вкусно пахнет. Ботулизму и паразитам наплевать на дизайн. Им не наплевать на правила хранения и термическую обработку. А дальнобойщиков не обманешь. Так что – ешь там, где стоит много фур.

Сигарета оказалась лишней, портила обоняние. Только в такую белую круговерть с ветром вообще что-то тяжело почуять. Как бы сильно и мерзко оно не воняло. Но все равно, перед тем, как войти внутрь, он остановился, ловя воздух. Плевать ему на озадаченные лица заметивших. Полной луне и любящим ее на них тоже накласть. С минуту ноздри шевелились, пытаясь уловить нужное, но… Возможно, все хорошо. И он просто устал и на взводе. Ждет беды там, где ее нет в помине. Всякое бывает.

Внутри оказалось хорошо. Тесновато, но уютно. Водитель помахал ему из угла, уже что-то заказывая. Он кивнул ему, пройдя в туалет. Мыл руки, пользуясь одноразовым мылом, прихваченным из вчерашней гостиницы. И внимательно изучал стены. Ведь всякое же бывает. Иногда ему доводилось находить нужное вот в таких загаженных местах.

Здесь, кроме двух телефонов с обещаниями «всегда, дешево и феерично» ничего не попалось. Если не считать пары наклеек у самого зеркала. Хотя наклейки больше казались фанатскими. Два почти одинаковых черепа, непонятное лого и эмблема. Все стандартно.

Водитель попался настоящий, такие не редкость в его возрасте. Подобрал по дороге, так взял шефство. Отказываться от парящей еды было бы оскорблением. Тем более, ему уже нашли следующего, едущего как раз куда нужно. Он улыбнулся, благодаря. Дорога возьмет свое и хорошо, если просто придется помогать заменить колесо. Дорога возьмет свое, как бы не хотелось иного.

Суп, густой, наваристый, с фрикадельками, совсем домашними по вкусу. Салат и картошка с мясом, прожаренным до любимой сухости. Мясо с, сука, «кровью», он не любил. Тут его бифштекс прожарили полностью, как надо даже по требованиям СЭС. И яйцо сверху, лопнувшее рыжим, растекшимся по бифштексу, золотом. Есть захотелось еще сильнее. Водители рассмеялись, радуясь за него. Дорога учит многим простым радостям. Включая помощь другому, пусть и не близкому. Куда там многим святошам. Он попросил молока. Его налили прямо на глазах, достав из холодильника большую запотевшую банку. Сливок там оказалось на два пальца и их лишь чуть разогнали ложкой.

Молоко он смаковал после еды. Глотал, гоняя по языку жирный домашний вкус. Улыбался, слушая незамысловатые байки и легкий мат вокруг. Простые радости самые лучшие. И променять эту забегаловку на ресторан не хотелось. Сейчас-то уж точно.

Крик услышал только он. Женский, далекий и тут же приглушенный. Пришлось удержаться и не бросить об стену стакан. Порой работа не просто надоедала. Порой выводила из себя, чуть не превращая в существо, куда более страшное чем те, с кем приходилось работать. Пришлось извиниться и попросить не уезжать без него. Водитель, худой и рыжеусый, кивнул, решив досмотреть сериал. А ему пришлось идти в чертов снег, кружащий вокруг тепла, света и спокойствия.

Собака, рвущая цепь рядом с колонками, даже не выла. Зверь не просто боялся. Зверь почти умирал от страха. Он ее понимал. С его клиентами сможет справится всего пяток мохнатых. И явно не такая, как непонятной помеси сучка, сидящая для редкого гавканья. Но хотя бы помогла понять куда идти. Цепь натягивалась в сторону людей и света. Значит, идти к машинам, уже похожим на огромные сугробы. Лишь бы успеть пока никто не появился. С женщиной все ясно. Уже все совершенно точно, раз не кричит.

След нашелся, пусть и почти заметенный. Ветер выл и кидался колкой острой крупой. Мягкая сырая вата явно у зимней ночи пока закончилась. След виднелся через снег, такой знакомый и явственный… Не пропустишь. Темный, еще парящий, в редких пробивающихся лучах освещения отдавал глубоким темным красным. Как хорошее сухое вино. Только вино не пахнет металлом и солью.

Он никогда не убирал инструменты в рюкзак. Если дело доходило до полиции и обыска… им же хуже. Следующий пробившийся отсвет сверкнул на стали, отразился от разводов серебра клинков и испуганно отскочил. Все верно, свету стоит опасаться его темных дел. Они очень неприглядны. Если не сказать страшны.

Уходить в саму темень не пришлось. Женщину он увидел издали. Раскиданную по обочине ломаной марионеткой. Взрытая вечером колесам грязь, чуть присыпанная снегом и густо политая ее кровью. Хренов натюрморт вместо портрета. Ее куртка явно появилась на свет белой. А сейчас казалась почти черной. Тень за его спиной выросла неожиданно.

– Чего это? – рыжеусый испугался. Голос дрожал. – Что это?

– Ты захватил мой рюкзак?

– Да. Ты, это…

– Помолчи… – он запнулся. – Пожалуйста.

– А…

Пришлось повернуться и прижать палец к губам. Чертов ветер не дал разобрать даже его появление. Никогда не любил работать в людных местах, отвлекало. Порой приходилось ошибаться. Вот как сейчас. Это стало ясно по глазам рыжего. По большим и очень испуганным глазам, увидевшим что-то. Кого-то, наконец-то появившегося.

Самое главное в его деле – скорость и точность. Сила важна для дураков. А, да. Еще знание анатомии. И понимание законов физики. Хотя с постоянным клиентами говорить о законе земного тяготения было глупо. У них все не так, как у людей. Да это и не странно. Они-то не люди. Уже не люди… или никогда ими и не были.

При ударе назад практически все ожидают разворот через правое плечо. И удар сбоку и чуть сверху. И без разницы, правой или левой рукой. Возможно, сначала в ход идет локоть. Правый, само собой. Опорная нога – левая, и немедленный перенос веса на правую. Хотя, конечно, у всех по-разному.

Клиент уже не человек? Все равно инстинкты остались прежние. Разве вот физические возможности стали другими. Так что, никуда не денешься. Скорость и точность.

Он присел, резким рывком выбрасывая назад левую с тесаком, держа его обратным хватом. Лезвие, смотрящее вверх, разрезало воздух. Бил на интуиции, ловя движение, скрип снега, еле заметную тень на покрасневшем белом покрывале.

Сталь врезалась в плоть, входя практически у паха и пошла вверх, погружаясь глубже. Он выпустил рукоять, добавил плечом, отбрасывая тяжелое тело, густо пахнущее своей и чужой кровью. Рыкнуло, цапнуло воздух когтями скрюченных одеревеневших пальцев. Но его сцапать не успело.

Подняться он не позволил. Наступил ногой на грудь, ударил вторым тесаком. Вот здесь сила все же нужна. Хотя навык важнее. Перерубить мускулы, сосуды, плоть, позвонки, связки и хрящи на шее, если та не лежит на чем-то твердым – очень сложно. Особенно если бить не сверху и не топором или чем-то с широким лезвием. Но если есть навык, то справишься и так. Главное – точность, скорость и приложенное усилие. Физика, чего уж.

Рыжеусый стал белее падающего снега. Но выдержал, даже не позеленел и на ногах держался уверенно.

– Воевал?

Тот мотнул головой. В глазах плескался страх, но кричать даже не думал. Дела-а-а…

Собака перестала выть. Легла у будки и смотрела в их сторону. Удивительно спокойная сука, ничего не скажешь. Хорошо, никто не вышел. Объясняться с местными не хотелось. Острая крупа повалила гуще. Это очень хорошо, даст им фору.

– Помоги.

Рыжеусый завороженно кивнул. А это еще лучше.

Женщину скатили вниз быстро. Ногами, подошвы оттереть проще. Обезглавленное тело пришлось ворочать руками. Водитель догадался снять перчатки. Черная тяжелая туша упала на свою жертву, гулко стукнуло. Голову он отправил вниз пинком.

Пришлось спускаться и присыпать снегом перед тем, как достать из рюкзака стеклянную бутылку с едко пахнущей жидкостью.

– Жечь? – рыжеусый смахнул пот со лба, стоя рядом.

– Нет.

Состав лился ровной струйкой, начиная топить снег сразу. Скоро начнется запах, надо уходить до него.

– Быстро в машину.

Рыжеусый послушно потопал к своей фуре. Чудо, не напарник.

Выезжали неспешно, без всяких рыкающих рывков и прочего. Водитель понравился еще больше. Такое случалось, но редко.

Заговорили минут через десять, отъехав подальше.

– Спасибо. Ведь и меня могли так же?

– Что именно?

Хороший вопрос. Даже оба. Так-то он мог и его, по горлу и бросить под откос. Есть человек – есть проблема. Или водитель имел ввиду проделанную работу?

– Ну, горло перегрызть…

– Да. Окажись ты там один, сейчас был бы мертв.

Водитель замолчал.

– Почему помог и никого не позвал?

Рыжие усы чуть дрогнули.

– Испугался. Да и… ну, ты ж получается помог. Спас.

Точное замечание. Разве что многие ли ценят такую помощь?

– А это…

– Что?

– Кто это был? И ты, ну, ты же специально туда пошел? Ты это…

– Не надо тебе знать больше увиденного. Не забивай голову. Следи вон за дорогой. А кто был? Нелюдь.

Водитель замолчал, уткнулся перед собой. Правильно сделал.

Снег понемногу прекращался. Но скорость фура набрала небольшую. Дальний пробивал белую живую стену метров на десять, не больше. Хотя машина шла уверенно, без заносов. Или просто водитель у нее оказался хорошим, кто знает.

Дворники шелестели по стеклу. Подмерзающая крупа уступала неохотно, порой остро скрежетала. Печка еле слышно гудела, гоня теплый воздух. Пришлось расстегивать куртку, потеть еще раз не хотелось.

– Брошу! – рыжеусый помотал головой. – Приеду и брошу!

А, наконец-то. Ему уже стало интересно – когда начнется отходняк? Вот и начался.

– К обочине.

– Что?!

Глаза дикие, зрачки темнеют, белка почти не видно. Хреновые дела.

– К обочине. Спокойно и не торопясь. Но прямо сейчас.

Послушался. Грузовик мягко дрогнул, начал замедлять ход и прижиматься влево. Он не ошибся, думая про замеченный знак. Площадка показалась впереди, подсвеченная тремя фонарями. Фура, устало пыхтя, закатилась на нее, встав рядом с тем самым небольшим автобусом. Жаль. Из машины теперь лучше не выходить. Если не встать как-то удобнее.

– Немного вперед. Встань так, чтобы кабину не видели. И не включай пока свет.

Фура вздрогнула, остановившись.

– Кофе есть?

Рыжеусый закивал, торопливо, стуча зубами. А, да, вон же термос.

– Стакан где взять, в бардачке?

Ну, а где же еще? Кофе хотелось ему самому. А водителю лучше бы и не пить. Давление при стрессе может скакать самыми странными способами.

– Откинься на спинку. Закури. Положи руки на руль. Видишь, как трясутся пальцы?

Белея в темноте те выбивали бешеную дробь. Слушается, делает, уже нормально.

– Адреналин выделяется надпочечниками. Это нормальная реакция организма на стресс. Ты воевал, значит нервная система срабатывает чуть позже. Сейчас придет в норму, тогда и поговорим. Кури, молчи, смотри в окно… успокаивает.

Дым плыл по кабине, густой, горький. Сигареты все чаще подделывают, все чаще набивают черт пойми чем. И ведь курят, плевать на здоровье, плевать на услышанное, плевать на все. Чертова хреновая привычка.

– Брошу…

– Смысл?

Красный огонек сигареты дрогнул и повернулся к нему, чуть подсветив усы и нос.

– Но ведь там…

– Они есть везде. В больших городах, в маленьких, в деревнях, вдоль дорог и на помойках. Их нет только в глуши, где не найти человека. Хотя всякое случается. Так что бросай не бросай, не застрахуешься.

– Везде?

– Везде.

Рыжеусый хрипло выдохнул.

– Да ладно тебе? Не может же так быть.

Конечно, куда там. Никак не может. Совершенно. Абсолютно. Люди-люди, эх…

– Ты был на МКС?

– Чё?

– На МКС был?

– Нет.

– Но она есть, так?

– Да.

– И ты ее не видел. Зато видел бабу с распоротым горлом и ту тварь. И все равно такого не может быть?

Водитель мотнул головой. А, дошло.

– От них не убежишь. Думаешь уйти подальше от людей, так найдет что-то, совершенно не похожее на человека. Зло разнолико. И вездесуще, уж поверь.

– Что делать?

Он пожал плечами.

– Жить дальше. Знать, кто бродит рядом. Быть готовым ответить. Или предупредить, ударить первым. С ними всегда лучше бить первым.

Рыжеусый закурил еще одну. Щелкнул кнопкой магнитолы. Засветилась синим флэшка. Из колонок потекли первые аккорды «Симфонии разрушения». Водитель оказался любителем чего потяжелее.

– Оружие, да…

Оружие, ага. Здесь, в этой самой стране, оружие.

– Пистолет не потаскаешь. Охотничье? Возможно, только готовь сразу много-много денег. Все равно попадешься.

– Ты вот с ножами. Это круто, только…

– Ты в фуре. Ты проводишь в ней половину жизни. И вряд ли шарахаешься ночью, когда не работаешь. А в фуре может быть что-то, куда лучше, тяжелее, удобнее и убойнее моих ножей.

– Да.

– Заведи собаку. Она поможет почуять, собаки их не любят. Хотя и боятся. Брось курить, запах иногда выдает тварей. Хотя и не всегда. И внимательнее смотри по сторонам. Займись спортом. Ничего нового или необычного.

– Да.

Заладил, да-да.

– Поспи. Нам еще долго ехать, как снег прекратится. Говорят, там впереди его нет? Аномальный, вроде как.

– Наверное. – водитель открыл дверь, приготовился спрыгнуть вниз. – А ты?

– Я здесь подремлю, посторожу.