Читать книгу Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.) - Дмитрий Нечипорук - Страница 7

Степняк отправился в США в конце 1890 г. Он прибыл в Нью-Йорк 30 декабря 1890 г. На берегу его встречали товарищи по американской революционной эмиграции, представлявшие различные организации: сотрудники американского издания «Free Russia» Л. Б. Гольденберг и З. Л. Розенблит, члены «Российско-американской национальной лиги», «Общества российских рабочих», «Российского общества в Нью-Йорке», «Российского женского общества». На встрече с американскими репортёрами Степняк отказался сообщить своё настоящее имя, а также не признался, что он сам и есть нигилист-террорист, убивший начальника Третьего отделения Н. В. Мезенцева219. Сохраняя тайну своей личности, Степняк давал повод к самым невероятным слухам в прессе. В газете «Boston Daily Advertiser» предположили, что настоящая фамилия Степняка – Драгоманов, поскольку главная цель нигилиста убрать царя с трона, т. е. «to drag a man off the Russian throne»220.

Степняк пробыл в США около пяти месяцев. Благодаря американской прессе нам известны точные даты его пребывания в Америке: 30 декабря 1890 г. – 27 мая 1891 г.221 Поездка русского нигилиста подробно изучена историками. Однако вопросы о целях заокеанского вояжа Степняка и его роли в становлении Общества требуют уточнения. В советской историографии считалось, что одной из задач лекционного турне Степняка по США была пропаганда социализма222. Сам Степняк в ответах на вопросы журналистов рассказывал, что он приехал в надежде пробудить местное общественное мнение против политики российского самодержавия с помощью регулярного выхода в свет журнала «Free Russia», который уже издавался в Лондоне223. Он подчёркивал, что его главное требование – это положить конец абсолютному самодержавию путём ограничения власти монарха. Другими словами, Степняк подавал себя как сторонник конституционной монархии. Используя популярность разоблачительных выступлений Кеннана о сибирской ссылке, Степняк спешил воспользоваться на месте подъёмом антицаристских настроений. Полученные от публичных лекций деньги он планировал потратить на развитие американского издания «Free Russia»224.

Главными районами агитации во время поездки Степняка были восточное побережье США и Средний Запад. Вначале он провёл несколько лекций в Нью-Йорке и Бостоне, затем, в конце января, уехал в Чикаго. Кроме того, русский эмигрант регулярно выезжал в небольшие города и пригороды. География маршрута полностью повторяла путь Кеннана, который американский журналист проделал со своими лекциями зимой 1889 г.225 Выступления Степняка были рассчитаны на широкую аудиторию: рабочие, студенты, богема, священники. Но того бесспорного успеха, которого добился Кеннан, у русского эмигранта не было. Главной причиной, по его собственному признанию, было произношение, которое не для всех американцев было понятным226. Однако плохой английский не помешал русскому революционеру завоевать успех у публики крупных городов Восточного побережья.

Лекции Степняка произвели сильное впечатление на американского писателя Уильяма Дина Хоуэллса (1837–1920)227. Известный американский романист помог русскому революционеру познакомиться с видными бостонскими издателями и литераторами. Именно в Бостоне в конце марта 1891 г. Степняк начинает переговоры о создании американского Общества друзей русской свободы. Выбор Бостона не был случайным. Город имел репутацию центра всевозможных общественных движений. Бостонских общественных деятелей всегда отличало критическое отношение к американской действительности. С 1830-х по 1860-е гг. Бостон был центром радикальных аболиционистов228. С конца 1860-х гг. многие бывшие борцы за отмену рабства стали участниками суфражистских организаций229. Кроме того, в Бостоне, как и в других крупных городах Новой Англии, активное участие в общественной жизни принимали протестантские священники.

Важной отличительной чертой мировоззрения свободолюбивых бостонцев являлся космополитизм. Местная общественность всегда приветствовала борьбу тираноборцев, революционеров, религиозных диссидентов, воспринимая их как поборников дела всеобщей свободы. Видная участница аболиционистского и суфражистского движений Джулия Уорд Хоу писала стихи, посвящённые греческим повстанцам, боровшимся против турецкого владычества в 1824 г.230 Знаменитый лидер аболиционистов Уильям Ллойд Гаррисон в ежегоднике «Liberty Bell» печатал письма русского эмигранта Николая Ивановича Тургенева, который ратовал за уничтожение рабства в Америке и крепостного права в России231. Пышный приём в Бостоне был устроен другому русскому революционеру, Михаилу Бакунину. В 1861 г. его не только приветствовала местная общественность, но и губернатор штата Массачусетс счёл нужным познакомиться с русским анархистом232.

Сергей Степняк (С. М. Степняк-Кравчинский) во время турне по США. 1891 г. 174 Источник: Международный институт социальной истории

Неудивительно, что Степняку удалось найти в Бостоне нужных ему людей, готовых принять участие в создании Общества. Такому результату способствовала его умелая агитация. Во время своих лекций и выступлений он неустанно объяснял и доказывал, что целью борьбы русских революционеров является завоевание гражданских свобод и прав, которые положены в основу конституционных законов всех цивилизованных государств Запада233. Зная, что его лекции активно посещают бывшие аболиционисты, Степняк прибегал к прямым параллелям между героической борьбой противников рабства и революционным движением в России, что вызывало у слушающей публики сочувственные отклики234. Именно сторонники уничтожения рабства и расовой дискриминации и стали соратниками русского революционера. Первой на призыв Степняка откликнулась журналистка Лилли Уаймен (1847-1929). Она происходила из семьи видных аболиционистов. Её мать, Элизабет Баффам Чейз, с 1830-х гг. участвовала в движении за отмену рабства. Дом Чейзов на протяжении долгого времени был своеобразным клубом, где собирались известные аболиционисты. Хотя Уаймен была ещё ребёнком, когда отменили рабство, она с детства прониклась идеологией движения. Её общественная деятельность была разнообразной, но на протяжении всей жизни Уаймен выступала за равноправие чёрной и белой рас235.

После знакомства со Степняком, которое состоялось благодаря Хоуэллсу, Уаймен предложила русскому революционеру обратиться к своим единомышленникам, братьям Гаррисонам, Уильяму Ллойду-мл. и Фрэнсису, сыновьям прославленного вождя аболиционистов236. Гаррисоны, так же как и Хоуэллс, обладали обширными связями в литературных и общественных кругах Новой Англии. Старший брат, У. Л. Гаррисон (1838–1909), являлся издателем нью-йоркского журнала «Nation». Он был активным общественным деятелем, выступавшим за введение единого земельного налога, предоставление избирательных прав женщинам и отмену запретительного закона на въезд в США китайских рабочих237. Ф. Гаррисон (1848–1916) работал в бостонских издательствах «Riverside Press» и «Houghton Mifflin». Он, как и его брат, деятельно участвовал в суфражистском движении. Оба Гаррисона выступали против расовой сегрегации238. Ф. Гаррисон стал «одним из самых преданных друзей Степняка в Америке»239. Гаррисон не только согласился поддержать Общество, но и предложил свою помощь в поиске сторонников.

Важную роль в создании Общества сыграли непосредственные участники аболиционистского движения: Томас Уинтворт Хиггинсон (1823–1911) и Джулия Хоу (1819–1910). Хиггинсон был известным в прошлом активистом антирабовладельческого движения. Он был сторонником радикальных аболиционистов и на заре своей политической деятельности поддерживал партию фрисойлеров, выступавшую против распространения рабства на новые территории. В 1850 г. Хиггинсон выдвигался на выборах в Конгресс как кандидат от партии, но потерпел поражение240. В дальнейшем он выступал за крайние меры в борьбе за освобождение цветного населения от рабства. В 1854 г. Хиггинсон, вместе с единомышленниками, также известными аболиционистами Теодором Паркером и Уэнделлом Филипсом, предпринял в Бостоне нападение на тюрьму, чтобы освободить из-под стражи беглого раба Энтони Бернса. После утверждения Конгрессом в том же году билля Канзас-Небраска, Хиггинсон поддержал антирабовладельческое движение в Канзасе.

В 1857 г. он и пятеро его соратников, среди которых были Сэмюэль Хоу, муж Джулии Хоу, и выпускник Гарвардского университета Фрэнклин Сэнборн, встретились в Бостоне с Джоном Брауном, сторонником вооружённой борьбы в Канзасе. Они, а также Теодор Паркер и Джордж Стернс образовали «секретную шестёрку», которая материально и организационно поддерживала Брауна. Члены группы одобрили курс Брауна на восстание, причём наиболее ярым его сторонником был именно Хиггинсон. После провала «рейда Брауна» в 1859 г. участники тайного кружка были разоблачены вместе с их намерениями. Скрываясь от ареста, С. Хоу и Сэнборн бежали в Канаду. Хиггинсон остался в США, но также некоторое время находился в розыске241. В годы Гражданской войны Хиггинсон возглавил первый негритянский полк, набранный из бывших рабов. После отмены рабства Хиггинсон переключился на суфражистское движение, энергично ратуя за равные политические права мужчин и женщин. Он также стал видным литератором и публицистом. К 1891 г. Хиггинсон обладал непререкаемым авторитетом на Севере и, несмотря на пожилой возраст, по-прежнему активно участвовал в общественной жизни242.

Джулия Хоу также считалась ветераном аболиционистского и суфражистского движений. Она была известна как автор слов популярной военной песни северян в годы Гражданской войны – «Боевой гимн республики»243. В 1870-е гг. Хоу выдвинулась на первые роли в движении за равноправие женщин как в Бостоне, так и во всей Новой Англии244. К моменту знакомства со Степняком ей было за 70 лет, но она продолжала энергичную общественную деятельность.

Джулия Уорд Хоу. (фото 1902 г.) Источник: Библиотека Конгресса

Имена Хиггинсона и Хоу имели большой вес в кругах социальных реформаторов. Их согласие на участие в Обществе друзей русской свободы могло послужить рекомендацией для других видных общественных деятелей Северо-Востока США, которые не были уверены в необходимости присоединения к организации, создаваемой по инициативе лондонского эмигранта.

Однако и сам Хиггинсон также первоначально колебался относительно участия в Обществе, хотя ещё до приезда Степняка он уже являлся подписчиком «Free Russia»245. Русский революционер лично написал несколько писем знаменитому аболиционисту и, в конце концов, убедил его помочь в редактировании манифеста – программного документа Общества246. Помимо Хиггинсона, участие в составлении воззвания Общества приняли Ф. Гаррисон, Уаймен и Дж. Хоу, согласовывая его основные положения со Степняком. Первый вариант обращения «К американскому народу» увидел свет 14 апреля 1891 г. Вскоре появился второй вариант воззвания, исправленный Хиггинсоном. Он провёл, прежде всего, стилистическую правку текста, сделав некоторые формулировки более конкретными. Также Хиггинсон предложил изменить само название документа с «К американскому народу» на «К друзьям русской свободы». Последний вариант названия придавал ему более точный, адресный характер, поскольку уже в заголовке сообщалось, кого именно требовалось поддержать. Второе важное исправление, которое сделал Хиггинсон, касалось повсеместной замены в тексте определения «цивилизованный» на «христианский». Для Хиггинсона было неприемлемым обозначение народов Европы и Северной Америки, имевших «конституционные правительства», только лишь как «цивилизованных»247. Для него, как ветерана движения за отмену рабства и в прошлом пастора Свободной церкви в Уорчестере, всякая борьба могла вестись только во имя христианских идеалов248. Сама вера в правоту дела аболиционистов проистекала из твёрдого убеждения, что Господь сотворил всех людей равными249.

Эти поправки были приняты Степняком без возражений. Несмотря на то, что он не верил в бога, русский эмигрант не принадлежал к числу воинствующих атеистов. Более того, он всегда с симпатией относился к религиозным движениям, в идеологии которых можно было найти призыв к социальному протесту250. Но, несмотря на внешнюю близость взглядов американских аболиционистов и русского революционера на смысл борьбы за освобождение угнетённых, разногласий при составлении обращения избежать не удалось. Первое расхождение касалось вопроса о гонениях в России на евреев. При обсуждении текста воззвания Дж. Хоу предлагала Степняку убрать этот фрагмент из-за того, что в США также были сильны антисемитские настроения. Американская суфражистка считала, что они могли негативно повлиять на отношение американцев к создаваемому Обществу. Степняк наотрез отказался от такой редакции воззвания, заручившись поддержкой Ф. Гаррисона и супругов Уаймен251.

Другой пункт обращения, вокруг которого разгорелся ещё более ожесточённый спор, был посвящён событию из истории Гражданской войны, а именно – дипломатической поддержке северян со стороны России. Степняк считал, что эта помощь не была искренней и была продиктована тактическими, корыстными соображениями. Но в этом случае Степняку не удалось уговорить Ф. Гаррисона и Уаймен убрать из текста фразу, высоко оценивавшую дружественные отношения между США и Российской империей в недалёком прошлом: «Нашему давлению на русскую политику препятствуют воспоминания о дружбе и прошлых заслугах России перед США»252. Для них, а также для многих других членов Общества пойти на такую уступку означало изменить идеалам аболиционистского движения, на которых они были воспитаны. Уаймен, объясняя русскому эмигранту мотивы отказа, писала, что его «предложение изменить текст Обращения затронуло наши самые уязвимые национальные чувства, нашу веру в то, что война с Югом велась в интересах всей нашей страны»253.

В основной части документа, касавшейся целей будущего Общества и отношения к политическому террору, разногласий у авторов воззвания не было. В обращении декларировалось, что Общество создаётся для «оказания помощи русским патриотам в их борьбе за обретение политических свобод и самоуправления для своей страны всеми моральными и законными средствами». Его авторы приглашали присоединиться к Обществу всех «свободолюбивых мужчин и женщин, чьи симпатии не скованы географическими границами и чьи сердца могут биться за страдания других»254. В воззвании осуждалось отсутствие в России свободы слова, произвол бюрократии, жесткое обращение с заключёнными и преследование евреев. Составители документа решительно отмежевались от политических террористов, осудив насильственные методы борьбы с царским режимом: «Мы не собираемся оправдывать <…> одобрять или поддерживать экстремистскую партию русской оппозиции. На людей, которые решили принести в жертву свои жизни и совершить деяния, неминуемо ведущие к их собственной гибели, вряд ли сможет подействовать то, что о них думают и говорят те, кто не разделяет их взглядов»255.

Советский исследователь В. А. Хомяков считал, что такой формулировкой сочувствующие освободительному движению в России американцы осудили «деятельность самого Степняка»256. Это ошибочное утверждение, т. к. оно не учитывает эволюцию политических воззрений Степняка в эмиграции. Наоборот, политическая часть воззвания была тождественна тем идеям, которые высказывал эмигрант в своих статьях на страницах журнала «Free Russia». Например, в обращении Общества было сказано, что оппозиция стремится к установлению «конституционной монархии, подконтрольной национальному парламенту». Этот тезис Степняк выдвигал ещё в программной статье «Чего добивается русская оппозиция»257. И так же как в другой его статье «Наш план действий», в воззвании выражалась надежда на то, что Обществу удастся пробудить симпатию к русскому народу и своей агитацией по возможности «повлиять на определение хода событий <…> и на смягчение возможных революционных потрясений в России»258.

Несмотря на свидетельство Уаймен о том, что Степняк «не был намерен навязывать Обществу какие-то особые формы работы», в воззвании были указаны именно те средства агитации, которые более всего устраивали русского революционера и уже были опробованы в работе английского Общества. К их числу относились «обзор и распространение подлинной информации о положении России; организация лекций, собраний, дискуссионных клубов и использование всех других моральных средств влияния на общественное мнение Америки, а также содействие подобным обществам в других свободных странах»259.

Членство в организации было платным. Впрочем, сумма была небольшой – один доллар в год. По сути это были деньги за подписку на журнал Общества, который высылался всем сторонникам организации.

Основные надежды друзья русской свободы связывали с американским изданием «Free Russia». Степняк рассчитывал, что в ближайшей перспективе журнал станет ведущим средством агитации в Америке. Первоначально лондонский эмигрант планировал, что печатный орган Общества будет издаваться исключительно силами русских политэмигрантов. В феврале 1891 г. в письме к Лазареву он резко выступил против того, чтобы журнал возглавили либерально настроенные американцы, такие как Кеннан или Сакстон260. Но вскоре он изменил свои взгляды, когда по ходу турне стал осознавать, каким влиянием пользуется имя Кеннана среди американцев. Поэтому уже в апреле 1891 г. Степняк в переписке с Кеннаном активно обсуждал планы превращения «Free Russia» в «большую силу, чтобы ей доверяли и её боялись»261.

По мысли Кеннана, полноценное издание с большим кругом подписчиков и полной самоокупаемостью можно попытаться сделать, имея в распоряжении «по меньшей мере 5000 долларов». Такая сумма, с одной стороны, давала пространство для манёвра в случае, если бы с самого начала дела не заладились, а с другой – позволяла сразу же начать дорогостоящую рекламную кампанию, чтобы орган был узнаваем по всей стране: «Чтобы иметь в чём-нибудь успех в Америке, надо звонить во все колокола. Нам следовало бы иметь постоянное объявление на полстраницы или страницу в “Century” и объявление в каждом субботнем номере в одной из таких газет, как, скажем, “New York Evening Post”. Но реклама стоит массу денег»262