Читать книгу Закономерности и метаморфозы этногенеза. Пять очерков о закономерностях взросления народов - Дмитрий Немельштейн - Страница 17

А теперь вернёмся из глубины веков в день сегодняшний и спросим себя: что изменилось в этногенезе современных нам народов? И ответим: ничего! Сегодня, в период, наблюдаемый нами воочию, закономерности взросления этносов абсолютно те же, что и во все времена. Наиболее яркий пример – процесс этногенеза пуштунских племён в Афганистане. [1]

Бросив беглый взгляд на события новейшей истории Афганистана, мы увидим, что основная масса пуштунов с их родоплеменной организацией долгое время продолжала жить замкнутой жизнью, слабо взаимодействуя с соседними этносами. В XIX-ом веке они принимают активное участие в антиколониальных войнах против англичан. В конечном счёте, они борются за сохранение родоплеменных начал своей внутренней жизни, и им удаётся их отстоять. Но именно с этого момента начинаются для этих начал серьёзные испытания, как результат, активного взаимодействия с более развитым этносом. В те времена, ислам, как религия, воспринимался ими поверхностно, и носил, если так можно выразиться, прикладной характер, как дополнительное и весомое обоснование для борьбы с завоевателями, которые, к тому же, не были их единоверцами. То есть, воевали не за веру, просто догматы веры использовали в борьбе за независимость, не будучи в большинстве своём религиозными людьми.

После побед над англичанами для воинственных пуштунских племён наступает период относительно спокойного существования, когда они живут в рамках полуфеодального государства, не меняя своих традиций и обычаев, своим анклавом. Но вот эту относительную идиллию (межплеменные столкновения происходили всегда) разрушает так называемая афганская революция 1973—1978 годов. Свергается правящая династия, никогда ранее не посягавшая на священные родовые устои пуштунов, и к власти приходит режим Тараки, который, будучи прокоммунистическим, по определению начинает вмешиваться во всё и вся, в том числе и в жизнь пуштунов, нарушая её привычный ритм. Начинается, обычное в таких случаях, коммунистическое наступление на религию. Ситуацию усугубляет узурпация власти Амином. С одной стороны, активизируется Пакистан (добрая половина пуштунских племён проживает на его территории), не желающий проникновения коммунистического антиисламского вируса в свои пределы. За спиной Пакистана хорошо просматривается увесистая дубина США. С другой стороны, резко активизируется Советский Союз, стремящийся сохранить свой, превращающийся к этому времени в химеру, суперэтнос, и, посему, пытающийся вдохнуть дальнейшую жизнь в подгнивший догмат о мировой коммунистической революции (идеологическое обоснование для тривиальной естественной внешней военной этнической экспансии). Начинается оккупация Афганистана советскими войсками. Пуштунские племена испытывают колоссальное давление со всех сторон, и изнутри, и извне. Их взаимодействие с окружающими этносами резко усиливается. В Афганистане складываются несколько центров силы, не только сопротивляющихся советской агрессии, но и ведущих жестокую борьбу между собой. Известно, что именно в подобные периоды происходит трансформация одних общественных отношений в другие. По сути дела, сложившаяся ситуация породила талибов1, которые, будучи по преимуществу пуштунскими детьми-сиротами, воспитанными в духе жёсткого исламизма и превратившимися за время войны во взрослых воинов, фактически порвали с родоплеменной пуштунской организацией и стали созидателями нового феодально-теократического государства. Причём процесс этот сопровождался и продолжает сопровождаться военной экспансией, распространяющейся на север, пока ещё только против северян не пуштунов (в основном, афганских таджиков и узбеков), некоторое время управлявших страной и отодвинувших пуштунов на второй план, то есть, в положение формальной, но зависимости. В то же время, тенденция к распространению этой экспансии за пределы Афганистана очевидна. Ведь ближайшие внешние соседи пуштунов – это те же узбеки и таджики, – этнические братья их внутренних врагов.

Надо заметить, что все эти события – ничто иное, как процесс этногенеза, процесс взросления пуштунского этноса, сбрасывающего, ставшими тесными, родоплеменные одежды и облачающегося во много испытавшие от бурного течения времени доспехи раннефеодального исламского государства. При этом кардинально меняется место религии в той борьбе, которую ведут талибы. Из важного, но второстепенного фактора борьбы она превращается в важнейший. К тому же, борьба за истинную веру становится, с точки зрения талибов, неотразимым оправданием внешней военной экспансии, осуществляемой якобы во имя распространения истинного ислама по всему миру. На самом же деле, быстро взрослеющий пуштунский этнос просто нуждается в удовлетворении своих резко возросших потребностей, как любой живой бурно развивающийся организм. Парадокс в том, что талибы, в подавляющем своём большинстве, действительно искренне верующие люди, в том числе, и в свою миссию распространителей истинного ислама за пределами Афганистана. Таким образом, сознательно воюя за веру, они подсознательно воюют за пространство и ресурсы, то есть, за выгодные условия своего этнического развития, то есть, и за удовлетворение своих биосоциальных потребностей. К тому же, они являются частью того суперэтноса, элита которого, накопив громадные материальные и денежные ресурсы, ощущает себя, тем не менее, на вторых, а то и на третьих ролях в мировой табели о рангах. Чувство ущемлённости заставляет её искать способы изменения существующего положения, по возможности подрывать позиции тех, кто играет первые роли во всемирной трагикомедии, и в первую очередь, позиции американцев. Один из путей – естественная энергия движения Талибан, которое представлено в основном пуштунами. Другой путь – террористическая борьба сети законспирированных организаций против технологически развитых стран. Третий путь – борьба на финансово-экономическом поле. Четвёртый – захват пропагандистско-идеологических позиций. И т. д. и т. п.

Кстати, победа американцев над Талибаном наверняка резко затормозит разрушение родоплеменных отношений в пуштунской среде, законсервирует их на неопределённое время. Государство и его законы останутся для многочисленных пуштунских племён чем-то внешним, существующим отдельно от их внутреннего мира, так как это государство, создаваемое на принципах цивилизованного мирового сообщества, не только не посмеет посягать, но будет гарантом незыблемости патриархальных пуштунских устоев. Государство же талибов безжалостно разрушило бы родоплеменную организацию в короткое время. Именно этот внутренний конфликт – глубинная и важнейшая причина быстрой победы американцев и сокрушительного поражения талибов (борьба которых ещё далеко не закончена). И мощь американского оружия здесь далеко не на первом месте.

2001