Читать книгу Адмирал Империи – 51 - Дмитрий Николаевич Коровников - Страница 2

Тюремный отсек линкора «Юта» был окрашен в тот особый оттенок серого, что безошибочно сигнализировал о своем назначении даже без опознавательных табличек. Металлические стены здесь казались еще более плотными и неприступными, словно созданными не только удерживать пленников внутри, но и отсекать любую надежду на спасение.

Два штурмовика, молчаливые и сосредоточенные, сопровождали вице-адмирала Илайю Джонса по тускло освещенному коридору. Эхо шагов отдавалось от стен, создавая ритмичный звуковой фон, который прерывался лишь тихим, но отчетливым металлическим постукиванием бронированных ботинок космопехов о палубу.

Джонс был спокоен и собран, как перед важной боевой операцией, лицо сохраняло бесстрастное выражение, выдавая человека, привыкшего когда надо держать эмоции под контролем. Но во взгляде темных глаз мелькало нетерпение – этот допрос продолжался уже четвертые сутки, и результатов все еще не было.

– Мы прибыли, господин вице-адмирал, – доложил старший сержант, останавливаясь перед усиленной дверью в конце коридора.

Джонс кивнул:

– Оставайтесь снаружи. Если услышите что-то подозрительное – немедленно входите.

– Есть, господин вице-адмирал! – конвоир отдал честь и занял позицию рядом с дверью.

Тяжелая пневмо-дверь отъехала в сторону с еле слышным шипением гидравлики, и Джонс шагнул внутрь. Камера была аскетичной даже по меркам военного корабля – металлический стол, два таких же стула, узкая койка, прикрепленная к стене, и санитарный отсек, отделенный полупрозрачной перегородкой. Ни единого предмета, который можно было бы использовать как оружие. Даже температура здесь поддерживалась на уровне чуть ниже комфортного – не пытка холодом, но достаточно, чтобы пленник постоянно чувствовал легкий дискомфорт.

Доминика Кантор сидела на металлической койке, закованная в специальные кандалы, блокирующие возможность ходить. Её руки были скованы впереди, позволяя минимальную подвижность, достаточную лишь для базовых действий. Следы пыток были очевидны – синяки цвели на скулах и подбородке, запекшаяся кровь темнела на разбитых губах, а под правым глазом наливался свежий кровоподтек. Темные волосы, обычно аккуратно собранные в уставную прическу, сейчас спутанными прядями падали на лицо.

Но в зеленых глазах Доминики не было и тени покорности. Она смотрела на Джонса не как пленница на своего тюремщика, а как равный противник, временно оказавшийся в невыгодном положении.

– Доброе утро, вице-адмирал Кантор, – произнес Илайя Джонс с обманчивой вежливостью, подходя к столу. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

Доминика не удостоила его ответом, лишь слегка приподняла подбородок, демонстрируя презрение. Тогда Джонс положил на стол инфопланшет и толкнул его в её сторону.

– Коды доступа к хранилищам Кронштадта, – без предисловий сказал он. – Я устал от этих игр, Кантор. Каждый час промедления стоит жизней вашим подчиненным.

Металлические пальцы протеза отбили короткую дробь по поверхности стола – единственный признак нетерпения, который позволил себе американец.

– Назови коды, и я гарантирую экипажу «Звезды Эгера» и другим экипажам, захваченных мной кораблей, жизнь, – добавил он, переходя на «ты» в попытке подчеркнуть ее подчиненное положение.

Доминика медленно подняла голову, и на ее губах появилась бледная тень улыбки.

– Вы действительно верите, что казна поможет вам вернуть расположение императора? – её голос звучал хрипло от обезвоживания, но в нем по-прежнему слышалась сила и уверенность. – Наивный «янки».

Джонс оставался внешне невозмутимым, но опытный наблюдатель заметил бы, как напряглись мышцы его челюсти. «Янки» – в устах имперских офицеров это звучало почти как оскорбление, напоминая Илайе о его происхождении, которое он сейчас, став адмиралом Российской Империи так стремился забыть.

– Не понимаю, о чем ты, – холодно ответил он. – Я присягал Ивану Константиновичу и верен своей присяге. В отличие от некоторых.

– Ваша присяга не стоит и корабельных отходов, – парировала Доминика. – Императору никогда не нужны будут перебежчики.

– Оставь эти громкие слова, – отмахнулся Илайя. – Ты слышала, что я от тебе хочу? На что ты надеешься, упорствуя?

– Тебе не понять, «янки», – снова огрызнулась Доминика.

– Наивен тот, кто верит, что Дессе примчится тебя выручать, – Джонс решил сменить тактику, нанося удар по больному месту. – Старик сейчас зализывает раны после разгрома у Новой Москвы и охотится за Зубовым, а не думает о твоем спасении. Ты брошена на произвол судьбы, вице-адмирал Кантор. И всеми забыта.

Но вместо ожидаемой реакции – отчаяния или страха – Доминика лишь холодно усмехнулась:

– Тогда зачем тратить время на допросы? Если я так ничтожна для адмирала Дессе, почему бы просто не расстрелять меня и не штурмовать крепость?

В ее вопросе была безупречная логика, и Джонс это понимал. Он подошел ближе, нависая над сидящей пленницей.

– Потому что я человек прагматичный, – медленно произнес он. – Зачем терять собственные корабли и людей, если можно получить желаемое переговорами? Ты можешь спасти своих подчиненных, Кантор. Один твой приказ – и гарнизон Кронштадта сложит оружие. Все останутся живы.

Джонс наклонился, его глаза сузились:

– Даю тебе последний шанс. Прикажи своим офицерам сдать крепость, и я гарантирую всем безопасность и сохранение жизней.

На мгновение Доминика опустила глаза, словно впервые серьезно обдумывала предложение. Джонс затаил дыхание, чувствуя приближение перелома. Неужели эта несгибаемая женщина наконец сдается?

– Возможно, вы правы, – тихо произнесла она. – Я должна думать о людях, о своих подчиненных…

– Именно, – поспешил подтвердить Илайя, скрывая торжество в голосе. – От тебя требуется лишь отдать приказ о сдаче крепости. Я гарантирую, что ни одного волоса не упадет с голов тех, кто сложит оружие. Ты же понимаешь, что их жизни мне ни к чему!

– И как вы представляете эту передачу приказа? – спросила Доминика, все еще не поднимая глаз.

– Очень просто, – Джонс достал из кармана маленький коммуникатор. – Мы установим связь с командным центром крепости. Ты отдашь распоряжение. И всё…

Доминика медленно кивнула, словно соглашаясь.

– Дайте мне инфопланшет, – попросила она, указывая скованными руками на устройство, лежащее на столе. – Я запишу коды доступа.

Джонс с трудом сдержал торжествующую улыбку. Он придвинул планшет ближе к пленнице, внимательно наблюдая за каждым ее движением. Доминика протянула скованные руки к устройству.

А в следующую секунду произошло сразу несколько вещей: инфопланшет, резко подброшенный ее руками, ударил Джонса в лицо; Доминика, несмотря на кандалы, сделала молниеносный рывок вперед, опрокидывая стол; а сам Джонс, ошеломленный неожиданной атакой, потерял равновесие и отшатнулся назад.

Протез вице-адмирала среагировал быстрее, чем его живая рука – металлические пальцы схватили Доминику за горло, прижимая к стене с нечеловеческой силой. Лицо Джонса, обычно бесстрастное, исказилось яростью.

– Глупая, упрямая мадьярская сука, – процедил он сквозь зубы. – Ты могла бы все закончить прямо сейчас, спасти всех своих людей. Но вместо этого…

– Вместо этого я остаюсь верна присяге, – хрипло ответила Доминика, несмотря на пальцы, сжимающие её горло. – Не всем дано это понять, американец.

Последнее слово она произнесла с таким презрением, что Джонс инстинктивно усилил хватку.

– Довольно! – прорычал он, с усилием восстанавливая самообладание и ослабляя давление. – Я думал, ты разумный офицер, но вижу лишь фанатичку. Посмотрим, изменится ли твое мнение, когда начнут умирать твои подчиненные. По одному, каждый час, на твоих глазах.

– Не садись играть в карты, Джонс, – прошептала Доминика. – Ты не умеешь блефовать.

– Проверим, – холодно улыбнулся Джонс. – Начнем с твоего старшего помощника со «Звезды Эгера». Как его… капитан Надь, верно? Талантливый офицер. Его расстреляют на твоих глазах ровно через шестьдесят минут…

Он отпустил пленницу и направился к двери, но на полпути обернулся:

– Я хотел решить все цивилизованно, Кантор. Ты выбрала другой путь.

Когда дверь за вице-адмиралом Джонсом закрылась, Доминика медленно сползла по стене на койку. Ей требовалось время, чтобы собраться с силами и восстановить дыхание. Горло саднило от хватки металлических пальцев, но физическая боль была ничем по сравнению с мучительным выбором, который ей приходилось делать каждую минуту.

Сдать коды доступа и тем самым предать тех, кто еще сражался? Или сохранить верность присяге ценой жизней её подчиненных? Доминика знала, что американец не блефует – он действительно готов к показательным казням, если это поможет достичь цели.

Но что-то подсказывало ей: время играет против Джонса. Его нервозность, скрытая за маской холодного спокойствия, становилась все более очевидной. Возможно, да нет, точно Дессе уже в пути. А если нет… если помощь не придет… что ж, смерть на службе Империи всегда была возможным исходом, и Доминика Кантор приняла эту возможность в тот день, когда впервые надела форму адмирала ВКС Российской Импеприи…

Джонс, раздраженный непокорностью своей пленницы, быстрым шагом вернулся на мостик «Юты». На тактической карте в командном центре в данный момент отображался сектор планеты Санкт-Петербург-3 с ее тремя спутниками, орбитальные станции и доки, а в центре всего этого – массивная сфера космической крепости Кронштадт, последнего оплота Северного флота в этой точке пространства.

Вокруг Кронштадта кружили шестьдесят вымпелов 34-й «резервной» дивизии Джонса, организованные в два кольца – внешнее для отражения возможной атаки извне, внутреннее для непосредственного контроля крепости. Еще несколько кораблей патрулировали дальние подходы к системе, следя за возможным появлением враждебных сил.

– Как продвигаются допросы вице-адмирала Кантор? – спросил старший помощник Джонса, капитан первого ранга Ричард Колби, офицер, как и большая часть прежнего экипажа американского линкора, перешедшие на службы Империи.

Джонс неопределенно дернул плечом:

– Она упряма, как все северяне. Но у каждого есть предел.

– Время играет против нас, сэр, – заметил Колби, понизив голос. – Наши разведчики докладывают о странной активности в соседних секторах. Мы постепенно перестаем видеть, что в них происходит. Есть основания полагать, что это Дессе.

– Я знаю, – Джонс перевел взгляд на указанный старпомом участок карты, где росли серые зоны, постепенно распускающиеся как цветок во все стороны. – Но старик получил хороший урок у Новой Москвы-3. Северный космический флот сильно потрепали в столичной системе, и его кораблям требуется время для восстановления и ремонта. Если он все-таки уже здесь и решится на атаку, то никак не раньше, чем через пару дней. А к тому времени Кронштадт будет нашим.

Внутри самой крепости, за мощными энергетическими щитами и бронированной обшивкой толщиной в несколько метров, прятались пятнадцать кораблей Северного флота под командованием каперанга Вахтанга «Вахи» Саладзе. Эти корабли, несмотря на недавнее поражение все еще сохраняли боеспособность, и в сочетании со стационарными орудиями крепости представляли серьезную угрозу для любого, кто рискнул бы приблизиться к Кронштадту на расстояние выстрела.

– Господин вице-адмирал, – обратился к Джонсу офицер технической службы, – инженеры завершили анализ защитных систем Кронштадта. Согласно их расчетам, прямой штурм будет стоить нам не менее трети дивизии, даже если гарнизон не окажет серьезного сопротивления.

– Именно поэтому мы и не штурмуем, – резко ответил Джонс, не отрывая взгляда от голограммы. – Нам нужны коды доступа либо приказ о капитуляции изнутри.

– А если вице-адмирал Кантор продолжит упорствовать? – осторожно спросил Колби.

– Тогда я перебью на глазах этой стервы весь экипаж ее флагмана, – Джонс изобразил подобие улыбки. – Я уже отдал распоряжения подготовить одного из старших офицеров «Звезды Эгера» к показательной казни. Это должно стать наглядной демонстрацией для нашей неуступчивой пленницы.

– Вы действительно готовы на это пойти, сэр? – Колби не сумел полностью скрыть свое удивление. Несмотря на годы службы в жестоком мире имперского космофлота, мысль о хладнокровном убийстве пленных офицеров ради шантажа была ему неприятна.

– Я готов на все, что потребуется, Рич, – холодно ответил Джонс. – У нас уникальная возможность завладеть не только стратегически важной крепостью, но и имперской казной. Ты понимаешь, что это значит?

Для Илайи Джонса казна имела особую ценность – не как личное богатство, а как козырь в сложной политической игре. Он планировал вернуть эти сокровища законному императору Ивану Константиновичу, тем самым обеспечив себе место в ближайшем окружении юного монарха. В отличие от других участников конфликта, «янки» Джонс не стремился завладеть империалами – его амбиции были более прагматичными. Он хотел стать неприкасаемым адмиралом при новом дворе, получить должность и, возможно, даже княжеский титул. В Американской Республике путь наверх для таких, как он, был закрыт – там правили старые сенаторские династии. А вот в Российской Империи для талантливого военачальника открывались практически безграничные возможности.

– Чтобы завоевать доверие императора, мало просто вернуть ему казну, – заметил Колби.

– Именно так, – согласился Джонс. – И для этого мне нужен контроль над Кронштадтом. Не просто блокада, а полный контроль. С крепостью и казной в моих руках, Иван увидит во мне не просто очередного адмирала, а человека, способного помочь ему вернуть трон.

Колби кивнул, принимая логику своего командира. Возможно, методы Джонса и вызывали у него некоторые сомнения, но стратегические цели были ясны и обоснованы.

– Возвращаясь к насущным проблемам, сэр, – сказал старший помощник, переводя разговор в более практическое русло. – Наши разведчики доложили о возможном перемещении нескольких кораблей Дессе во по этим маршрутам. Данные пока неподтвержденные, но…

– Дессе не осмелится напасть с теми силами, что у него остались после Новой Москвы, – перебил его Джонс. – Он потерял более половины своих кораблей в том сражении. Даже если он соберет все оставшиеся вымпелы, их будет недостаточно, чтобы прорвать нашу блокаду.

– Возможно, вы правы, сэр, – согласился Колби. – Но все же, я бы рекомендовал усилить патрулирование дальних секторов и установить дополнительные зонды.

– Разумная мера, – кивнул Джонс. – Сделайте, как считаете нужным.

В этот момент дежурный офицер связи подал голос:

– Господин вице-адмирал, сообщение сразу с нескольких зондов разведки. Они зафиксировали слабые инверсионные следы сразу нескольких десятков кораблей в двадцати двух миллионах километров от нас… Движутся в сторону Санкт-Петербурга!

Джонс и Колби мгновенно переключили внимание на соответствующий сектор голографической карты.

– Характер возмущений? – резко спросил Джонс.

– Классический паттерн перемещения крупных кораблей, сэр, – ответил офицер связи. – Но очень слабый, как будто… как будто кто-то пытается замаскировать свое присутствие.

– Дессе, – произнес Джонс, заиграв желваками. – Он все-таки решился, несмотря на повреждения своих кораблей… Да, командующий Северного флота действительно – самый опасный наш противник. К тому же, – добавил он с легкой улыбкой, – у него есть дополнительная мотивация.

– Какая же? – не понял Колби.

Джонс кивнул в сторону экрана, отображающего тюремный отсек:

– Доминика Кантор. Она больше, чем просто офицер для Дессе. Намного больше.

– Вы думаете, он рискнет флотом ради одного человека? – недоверчиво спросил старший помощник.

– Именно поэтому «Лис» так опасен, Ричард, – ответил Джонс. – В нем сочетаются безжалостный расчет стратега и иррациональная привязанность к своим людям. Особенно к этой женщине.

Он повернулся к офицеру связи:

– Передайте всем кораблям дивизии: боевая тревога!

– Не рановато ли для боевой тревоги, сэр? – с сомнением в голосе произнес его старпом. – Противнику до нас идите еще часов двенадцать…

– А боевая тревога объявлена мной не для приближающихся кораблей Дессе, – загадочно ухмыльнулся Илайя.

– Тогда для кого? – удивился Колби.

– Для крыс, что сидят в Кронштадте, – кивнул Джонс, указывая на голограмму крепости.

Глаза Джонса сузились, и на мгновение в них мелькнуло что-то, напоминающее предвкушение охотника перед решающим броском. «Северный Лис» приближался, и у Илайи оставалось не так много времени для захвата космической крепости и контейнеров имперской казны.

– Приведите капитана Надя, – коротко приказал американец, – казнь надо ускорить…