Читать книгу Маскарад миров - Дмитрий Раскин - Страница 10

Все неизбежные при старте перегрузки и сама невесомость дались достаточно тяжело многим из них. Как ни странно, больше всех страдал не Арнольд, а Лёня. Но как только можно было включить искусственное гравитационное поле, все встало на свои места (и в буквальном смысле тоже, да простится каламбур). Все теперь без скафандров, в джинсах, майках, шортах. Только Лора в каком-то комбинезоне с громадными накладными карманами, что снижают впечатление от бедер, но даже так все равно эффектно.

Снисходительно-высокомерное отношение профессионала Лоры к дилетантской части команды бесило Джека и умиляло Лёню. Жанна же начала восхищаться (безмолвно восхищаться) Лорой, будто она какое-то земноводное, было неуклюжим на земле, а здесь, в своей стихии, оказалось стремительным, гибким, сильным, свободным. Впрочем, особых возможностей для межличностных отношений как будто и не предвиделось. Работа в рамках своих программ весь божий день, не разгибаясь. Работаешь сам, работаешь с Землей – к каждому прикреплены институты, центры, лаборатории. Наконец, работаешь с автоматикой орбитальной станции новой Земли. Место встречи – кают-компания. Там по расписанию под председательством Лоры проходят обсуждения программ, или если что-то чрезвычайное (пока не было), предполагаются также вечеринки, торжества (повод еще не представился). А так, отдельные отсеки. Своя кухонька, свой сортир – пусть все крохотное, но свое – никакой коммуналки. Лёня в свое время настоял. Коммуналка за десять лет сожрет любую миссию.

Некоторые захотели комнаты, в которых жили когда-то. (Лёня проектировал не только по их воспоминаниям, но и на основании того, что было добыто из их подсознания под гипнозом.) Так, у Арнольда спаленка его детства и ароматы едва различимы, те самые, когда мама готовила завтрак, стараясь не греметь посудой, дабы не разбудить. А у Лёни Гурвича комната, в которой он не жил никогда, так и не довелось. По мотивам уже известного нам штампа о Лёне-домоседе. Не без налета жалости к себе самому (может, не стоит с нею бороться так уж, по мелочам – тоже комплекс). Когда они прилетят на Землю, машины и киборги Жанны раздвинут эту комнатку до просторного дома, что будет уже с настоящими пятнами света и тенями, со сквозняком, шорохом занавесок, скрипом двери в гостиной, без всей этой имитации.

Кают-компания и лаборатории оказались какими-то даже слишком космическими, по-голливудски как-то (на земле, до полета Лёня этого не чувствовал). То ли киношные клише въелись в мозги дизайнеров, то ли Голливуд в самом деле оказался прав.

На стене кают-компании висел огромный, больше фута в длину, старинный ключ. Стилизация под старину. Ложная бронза, с аляповатой какой-то, сусальной позолотой.

– Кажется это ключ от новой Земли, который мы должны будем вручить человечеству, что прилетит к нам через пятьсот назначенных лет. – иронизировал Лёня.

– Насчет этого нет никаких инструкций, – ответила Лора.

Билл хотел, видимо, чтобы мы догадались сами, – улыбнулся Лёня.

– Не нравится мне вся эта эстетика, – начал Арнольд, – ой, не нравится. Предчувствие у меня.

– Потрудитесь-ка, сэр, держать свои предчувствия при себе, – полушутя оборвал его Стив.

– Эта ложь, этот дурной вкус формы, – причитал Арнольд Коэн, – не пройдут просто так. Аукнется это нам.

Первая реакция на космос у Джека: «надо же, как похоже!» Надо полагать, на все эти учебные фильмы и голограммы. На то, что он видел с детства в планетариях и на дисках, по телевизору и в 3D книгах, в компьютерных играх. Гениальный программист летел в школярский, научно-популярный космос.