Читать книгу В сторону Атлантиды - Дмитрий Роюк - Страница 6

Часть 1
В сторону прошлого
Глава 4

Оглавление

Швеция

(январь 2011 года)


Что было дальше? Дальше была черная пустота перед глазами и знакомое чувство. Чувство, которое, как шкура волка всегда с тобой.

Смысла не имело рассуждать, как жить теперь.

Артем вел себя так, будто ничего не произошло. Травил байки, шептал на ухо, когда сидели в ресторане для душевнобольных, тыкая пальцами в московских толстяков, которые лишившись третьего состояния, начали сходить с ума, перед лицом бедности.

Хлебал во всю ивановскую ирландский виски и ржал, как лошадь, потирая руки. Артем был тем русским, который мог легко предать все святое, ради собственных забав, а потом каяться всю жизнь. Только вот о последнем Никита, пожалуй, ошибся. Он надеялся, что Артем поймет, какую он совершил ошибку, но нет. То, что Никита оберегал, как нечто особенное, переживая о большой разнице в возрасте между собой и Ликой. Артем попросту взял. Сорвал, как цветок и, надышавшись, выбросил, как Печорин. Лика, с которой Никита познакомился в клинике в Швеции стала ни его. Пока Никита прогуливался с Ликой по лесу, мило беседуя по дороге в клинику, засматривался на нее в местном ресторане, Артем ее утащил, как хитрый лис тащит из курятника, затерявшихся кур. И провел с ней ночь, о которой бредил Никита.


* * *

(Вечер января 2011 года)


Лика вошла в палату. Едкий запах медикаментов ударил ей в нос. Она открыла окно и включила свет. Луч лампы мгновенно осветил комнату. Палата больше напоминала небольшую залу, чем больничный закуток на одну персону.

Лика скинула плащ и подошла к зеркалу. Ее тонкая как лист кожа на лице дышала чем-то не совсем здоровым, больше больным духовно, а не физически. Словно каждое прикосновение мужской руки портило ее выражение лица, как будто прикасаясь к какому-то капризному яблоку, на котором остается след или вмятина.

«Как бы искренне не смеялся клоун, его грим всегда давит на зрителя, – с грустью думала Лика. – И как бы искренне не смеялся клоун в уборной актера, он по-прежнему будет ощущать на своем лице остатки выцветших красок».

Она так долго искала, чтоб быть кому-то нужной и нашла. Но он почему-то не торопится, чего-то боится. Боится ее не совершеннолетия? Или ее богатства? Думает, что она еще маленькая? Жить с девяти лет без матери – это невыносимо. И семнадцать лет уже не кажутся детским возрастом.

Она вытерла ватным тампоном макияж и вспомнила, как один фотограф на бесплатной фотосесии сказал, что глубина и объем ее глаз совершенны. И еще многое, что он болтал, что сейчас всплыло совсем некстати. Образ воспевателя блуждал по углам палаты и раздражал ее.

«А Никита способен любить по-настоящему…»

Лика подошла к распахнутому окну. Холодный ветер гнал перистые облака вдаль.

Невозможное легко создать, – прошептала она, – даже если все возможное ты уже потерял. Будто посылая Никите воздушный поцелуй, Лика прижала пальцы к губам, а затем закрыло окно.

В это время кто-то постучал в дверь палаты. Лика не успела обернуться, как на пороге стоял друг Никиты, Артем.


На следующий день Никита подстерег Лику после обеденных процедур в девятом кабинете и пригласил на ужин в местный ресторан. Туда, где они с Темой высматривали себе наживу, среди лечившихся богачей. Чистили их карманы, палаты, кошельки и даже умудрялись выманивать пин-код кредитной карты.

Лика долго, мешкая, согласилась. И спустя несколько часов они сидели вдвоем, поедая клубничный чизкейк из одной тарелки.

Закинув последний кусочек творожного пирога в рот Никите, Лика подняла винный бокал наполненный водой и аккуратно, чтоб не разбить хрупкие стенки, прикоснулась к его бокалу с водой, который стоял не тронутым на столе.

Прозвучал тихий, мелодичный звон.

– От чего ты лечишься? – неожиданно спросила Лика.

Никита поджал губы и отвел взгляд в сторону окна.

«Если бы ты знала, что я полностью здоров, ты бы ужаснулась. Мне самому от этого не по себе. И если я признаюсь то, разумеется, ты спросишь: что я здесь делаю? Я начну на ходу сочинять историю. И выдам себя».

– Мой друг Артем сказал, что я ненормальный. И привез меня сюда, – Никита хотел это выговорить как можно быстрей и с улыбкой на лице.

Лицо Лики тут же стало белым. Она начала ерзать руками по столу, и не зная куда их деть, опустила на колени. Потом резко зажмурив глаза, спрятала лицо руками.

– Что с тобой?

– Он недруг тебе, – проговорила она сквозь пальцы.

– Не важно, – Никита подсел ближе к Лике, – он точно хороший приятель. Кстати однажды он меня спас. Ты чего раскисла?

Лика подняла голову. Хотела успокоить себя, солгать, но не смогла.

Еще пару секунд и Никита вылетит пулей из ресторана. Но он сидел неподвижно, как залитая холодным бетоном статуя.

«Артем это сделал нарочно. Лика была тоже объектом. Точнее ее отец. Московский банкир. Артем находил работу, Никита ее выполнял. Артем догадался, что Никита влюбился в Лику. А это означало провал денежного дела. Нужно было создать искусственную ненависть. И у него это получилось. Но Лика, как она повелась на это? Как она смогла променять его на такого гопника, как Артем?»


***

После дня рождения. По дороге домой, на ленинградском шоссе.

(3 декабря 2011 года)


Такси остановилось в пяти метрах от Никиты. Затем машина сдала назад. Дверь открылась. Сначала на припорошенный снегом асфальт ступила стройная нога, затем вторая. А потом появилась фигура девушки.

Это была Лика. Она вышла, и немного щурясь, от столбовых фонарей, попыталась разглядеть нескончаемую дорогу за мостом. Ночью было совсем мало автомобилей, но гул двигателей и запах выхлопных газов пропитал так Москву, что уже постоянно держался в воздухе. Оглядываясь по сторонам, она аккуратно направлялась к Никите. Ветер раздувал ее платье. Чёрные замшевые сапоги до колен, юбка цвета какао, и любимый осенний плащ. На голове чёрный берет.

Поскрипывая каблуками на мокром снегу, она подошла к Никите. Никита, как истукан, будто вросший в землю, глядел на темную реку, протекающую под мостом. Лика подошла к Никите почти вплотную. Обеими руками сжав дамскую сумочку. Эта сумочка играла роль невидимой границы.

– Знаешь, что я почувствовала, когда осознала, что выхожу замуж? Никита повернулся, заглянул в глаза Лики, и отчаянно улыбнулся.

– Я сейчас очень одинока. Мне страшно. Отец против тебя. А ты… Ты обязательно, спустя время, вспомнишь, – Лика набрала полные легкие воздуха. – Вспомнишь Артема. Вспомнишь, что я… обзовёшь меня грязной …, – она выдохнула, так и не произнесся этого слова вслух.

На лице Никиты появилась скорбная гримаса.

– Я не могу без тебя.

– Но и со мной ты не сможешь.

– Мы не в тупике, – резко запротестовал Никита.

– Тогда, что ты предлагаешь?

– Я люблю тебя.

– Уверен?

Никита твёрдо кивнул головой.

– Да.

– Тогда обними меня.

Лика выпустила сумочку в грязный снег, запустив руки в русые волосы Никиты, и страстно прижалась губами к его губам. Руки Никиты находились по швам. Он будто только, недавно обледенел, а теперь не мог так быстро оттаять. Пальцы медленно начали закрадываться под тонкий плащ Лики. Ещё полшага и они станут единым целым. Но что-то Никиту сдерживало, не давая понять: почему он не готов, ступить вперёд? Ведь он сам предложил ей руку и сердце.

В груди гремело, как на железной дороге. Кровь пульсировала в висках. Лика взяла на себя ответственность за последний шаг, и Никита не отступил назад.

Через час они уже лежали в постели, в его съемной квартире. Страстно прижимаясь, друг к другу, губами ища в темноте наслаждение. Время проваливало их, балуя долгим ощущением настоящего. Руки сцеплялись в крепком замке. Стон, движение двух тел, тяжелое, беспрерывное дыхание и сон. Сладкий, бесконечный сон до следующей ночи. Пока ощущение не сменились привычной тревогой.

А за окном началась лютая зима.

В сторону Атлантиды

Подняться наверх