Читать книгу Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев) - Дмитрий Слай - Страница 12

Все это ему очень не нравилось. Он считал себя достаточно компетентным и умелым… специалистом в своей области, хотя и не любил термин «мастерство». Мастерство – это врач, который может поставить диагноз и вылечить пациента. Таких немного. Мастерство – это многочисленные реставраторы, повадившиеся в последнее время публиковать видео в которых из кучи ржавого металлолома воссоздавали если и не шедевр, то просто милую вещицу (и он им люто завидовал). Мастерство – это азиатский мальчишка, играющий на гитаре как взрослый виртуоз. Мастерство – это люди, создающие новые технологии и разбирающиеся в них… Вон Алан Рэй, например.

А он…

Но он считал себя специалистом, и как специалисту ему очень не нравилось то, что происходило. Как специалисту ему не нравилось, когда в его работу лезли не специалисты.

Сперва они сказали ему, что он должен следовать за группой слежения и ждать команды. Он вежливо так возразил, что вообще-то он так не работает. Обычно ему выдавали имя, изображение цели, иногда – место нахождения (это бывало удобно) и прочую стандартную информацию. Но это ладно.

Но далее они заявили, что сами собираются определить оружие, позицию и дистанцию. На это он, уже откровенно оскорбившись, заявил, что, как профессионал, сомневается в их компетенции по этому вопросу. На что ему было сказано, что на этот раз будет именно так.

Однако, когда ему сообщили про выбор оружия… Вы что там, совсем с ума сошли? И он объявил им о том, что отказывается от операции. В ответ на это они очень вежливо попросили его проверить свои банковские счета, в том числе закрытые, анонимные и те на которых он держал крипту Корпорации. Он проверил. Счета оказались пустыми. Далее, не менее вежливо, они ему заявили, что после выполнения этого задания все средства к нему вернутся, плюс гонорар, но сейчас…

В общем, все это было откровенно тревожно, и все его инстинкты профессионала кричали о том, что надо бежать. Исчезнуть. Черт с ними, с деньгами. Можно заработать еще. И, будто бы, услышав эти его мысли, они решили напомнить ему с кем он имеет дело, и что если ему кажется, что он сможет уйти, скрыться от спецдепартамента, тогда, видимо, он и в самом деле не тот человек, который им нужен. Но, поскольку он уже выполнял для них подобные поручения, вряд ли они могут позволить ему просто так соскочить.

Однозначный намек – либо делай, что велено, либо… Правда, он полагал, что второе «либо» состоится в любом случае. Но не идти же как овца на убой. Надо все же попробовать, хотя бы попытаться сбежать. В конце концов, у него, как и всякого профессионала, была пара козырей в рукаве – он же не цветами торговал.

И тут, в довершение аргументации, они прислали ему на смартфон фото Марии. На его очень отдельный и считавшийся никому не известным аккаунт. А потом на еще один никому не известный аккаунт… И еще… Фото, сделанное, очевидно, буквально только что. Она явно не подозревала, что ее фотографируют, потому выглядела особенно мило… Крыть было нечем. Мария была ни при чем, она даже не подозревала чем он занимается… И лучше бы так и оставалось. Но это фото однозначно говорило, что ТАК не останется.

Он мрачно спросил у них, какая дистанция и позиция. Двести метров, офисное здание на площади. Ничего особенного, вроде. И какое им нужно оружие? Чем мощнее, тем лучше. Баррет М-8227 им подойдет? – язвительно поинтересовался он. – Или, может, гранатомет? Какое-то время они не отвечали, и он вдруг с ужасом понял, что они там выясняют что такое Баррет М-82. Не иначе как в Википедии. Но через минуту они как-то неуверенно и совсем без восторга заявили, что должен подойти. При условии использования бронебойного боеприпаса. На площади? Посреди толпы? М-82 с бронебойным? Вы там с ума посходили? Да таким выстрелом он завалит человек десять на линии огня. Абсолютно посторонних и непричастных. Так надо, ответили ему.

Это уже была не его работа. Это уже смахивало на терроризм. А он, как ни могло показаться странным, был чертовски щепетилен в подобных вопросах. Не из каких-то моральных соображений – просто аккуратность. Но они так ловко, быстро и без напряжения взяли его за глотку…

Через час прислали фото объекта. Ну, на вид ничего особенного. Мужик чуть выше среднего роста, согласно биометрии (на кой они прислали ему биометрию?), темные волосы, темные слегка запавшие глаза, взгляд какой-то пронзительный и насмешливый. Черты лица как будто заостренные. Жесткое лицо, небось бабам нравится. Черт, да кому какое дело? В ближайшее время он собирался разнести это лицо в клочья, а если они хотя бы прикоснуться к Марии… то не только это лицо.

И вот он торчал в этом закрытом то ли на дезинфекцию, то ли еще по какому поводу офисе, в метре от открытого окна, тяжеленная винтовка на сошках ждала своего часа на отодвинутом письменном столе… Он заранее настроил прицел, паралакс, все как надо… Точно так же он заранее закольцевал все доступы камер видеонаблюдения. Ибо не верил никому и никогда… кроме Марии. И если они его так… то что им мешало сделать записи с камер и потом его же этими записями…

В общем, он ждал. Вскоре в наушнике прозвучало: «Вижу объект».

Он поднялся с кресла и подошел к столу с винтовкой, наклонился, вжал приклад в плечо заранее предвкушая нечеловеческую отдачу этого монстра. Потом отпустил винтовку, поднес к глазу монокль и принялся рассматривать площадь.

«Выходит на площадь, – раздалось в наушнике, и тут же: – Нет, стоп. Остановился. Почему он остановился? Что он делает? Сел на асфальт. Задумался. Внимание… Он что, смотрит в нашу сторону?»

Боги на пороге. И как же это надо было вести скрытное наблюдение, чтобы тебя вычислили за три секунды?

«Что он делает? Уходит? Идти за ним?»

«Нет, оставайтесь на позиции…»

«Ага, вот, выходит. На позиции – приготовиться».

Ну, что ж, пришло его время приготовиться. Он отложил монокль, и стал рассматривать площадь уже в прицел. Но происходило что-то странное. Цель двигалась… То есть, со стороны это выглядело совершенно естественно – идет себе человек и идет. Но его невозможно было поймать в перекрестье. Вот он будто бы случайно спрятался за одного прохожего, за другого, вот мамаша с коляской, тут группа подростков… Он что же, прикрывается прохожими? Черт, но для этого нужно было четко знать позицию снайпера и иметь чудовищный контроль движения… Проклятье, для этого вообще нужно было иметь чудовищный самоконтроль. Такое разве возможно?

«На позиции, почему не стреляете?» – нервно поинтересовались в наушнике.

«Не могу прицелиться. Он постоянно перекрыт прохожими. Как будто знает…»

В конце концов, стрелок получил ответ. Его цель, перед тем как окончательно скрыться, посмотрела… Он что, реально посмотрел прямо на него? Прямо в глаза через прицел. Нет, это невероятно. Но так оно и было. Посмотрел, да еще и хитро так подмигнул, и тут же исчез. Все. Задание было провалено.

«Черт, куда он делся?» – возмутился кто-то из группы наблюдения.

И тут вдруг в наушнике зазвучало нечто совсем несуразное. Какой-то металлический грохот, скрежет… Когда-то давно его бывшая не глядя открыла дверь своей машины, и ее на полном ходу снес грузовик. Звук был очень похожий.

И сразу же как-то не очень отчетливо, приглушенно, будто издалека в наушнике прозвучал новый голос «Привет. А вот и я. Анализы на дом заказывали? Так оно вас навестило. Доставляем высококачественное дерьмо по цене производителя». А дальше… Прозвучало два выстрела, потом несколько глухих ударов, один громкий, но очень короткий крик. И все.

«Второй, что у вас там происходит?» – спросил кто-то.

Второй не откликнулся, а через несколько секунд скрежет и вопли повторились. На этот раз, правда, без приветов и бреда про анализы.

Или стрелок ни черта не понимал, или группы наблюдения были уничтожены. Хотя, он один черт ничего не понимал. Но инстинкты подсказывали ему, что самое время убираться. Черт с ним со всем. Он сваливает. Заберет с собой Марию, они быстро соберутся, возьмут деньги, которые еще остались – наличные, инвестиционные монеты из сейфа, – и исчезнут. Объяснения потом. Сейчас надо все делать быстро.

Он разрядил Баррет и принялся его упаковывать. Баррет – железяка здоровенная, неудобная. Укладывать ее в кейс, даже в разобранном виде, – удовольствие сомнительное. Но он был профессионалом, а потому…

Между лопаток у него вдруг остро зачесалось. Ощущение, которого любой снайпер должен избегать. Он на секунду замер, а потом резко обернулся, попутно выхватывая из кобуры 226-й Сиг28.

Да, он стоял там – его нынешняя цель. Торчал в дверях и рассматривал своего несостоявшегося убийцу.

Стрелок обалдел.

Хорошо, предположим, этот тип почуял опасность. Уничтожил группы наблюдения, считал его позицию… Все это требует невероятных навыков, но предположим. Как он сюда добрался с такой скоростью?

Объект стоял и как-то равнодушно рассматривал направленный ему между глаз ствол. Потом ему это, очевидно, надоело (или 226-й Сиг его не впечатлил, своим малым калибром – не Баррет), и он уставился стрелку в глаза. И стрелку от этого взгляда сделалось нехорошо. Было в нем что-то…

– Давай так, – проговорил жуткий незнакомец. – Я дам тебе один шанс. Ты стреляешь. Если успеешь, если попадешь – я дам тебе уйти. Если нет… – Он развел руками.

Он нес какую-то ахинею. Если стрелок выстрелит, успеет и попадет, он уйдет сам, и уж точно не станет спрашивать разрешения у трупа. У него не было привычки разговаривать с трупами. И вообще, они тут что, в голливудском боевике? О чем говорить? И он дожал спуск.

Стрелок всегда считал, что он хорош. Может быть, не лучший, но с пяти метров из Сига промахнуться… Однако, произошло немыслимое. Объект как будто размылся в пространстве, пуля пробила гипсокартонную стенку офиса, а сам стрелок… Как это было написано в одной книжке «Упал с пробитым черепом, и больше уже не жил»29.

– Идиоты, – проговорил Макс, глядя на поверженного врага.

Елки-палки, как много идиотов на свете. Правда, теперь сделалось чуть-чуть поменьше. Совсем чуть-чуть.

Ему вдруг пришло в голову, что раньше он никогда никого не убивал. А тут вдруг нате – семь человек. Четверо в фургоне, двое в другой машине, и этот вот Робин Гуд. Что он чувствовал по этому поводу? Сложно сказать. С одной стороны, конечно, они собирались его убить – ради этого, собственно, все тут и обустроили, – так что, с формальной точки зрения… Да чего там, и с неформальной он не ощущал никакого потрясения, растерянности, или что там принято чувствовать в таких случаях. Он просто совершил некое действие. Все. Интересно, а до всех этих превращений он бы тоже так равнодушно все это воспринял? Вопрос без ответа.

Он подошел к передвинутому столу и откинул крышку кейса. Увидав содержимое – присвистнул. Посмотрев на лежащие отдельно патроны, снова присвистнул. Вот это уже по крупному. В следующий раз они, наверное, пригонят обвешанный ракетами вертолет. Или даже, во избежание очередных несуразных потерь личного состава, беспилотник. Как бы так не допустить следующего раза?

В общем, можно было понять и предположить как они его вычислили. Можно было даже на эту тему пофантазировать. Только как бы так нафантазировать, чтобы больше этого не произошло? А то рано или поздно вертолет все-таки может появиться.

Он вдруг почувствовал, что ему не хочется бегать вечно.

А еще… Еще он почувствовал что-то белое. И это его напугало до чертиков. Елки, а он ведь целый месяц ни черта не боялся. Даже вид этого Баррета с бронебойными патронами его не так чтобы сильно напугал. Но вот эта белизна… Это было то самое ощущение – ощущение жуткой, нечеловеческой, всепоглощающей боли, которое он переживал в течение черт знает сколького времени (ему показалось – вечности) там, в лаборатории доктора, когда над ним ставили эксперимент.

Боли не было, но белизна его испугала. Белизна. По другому он объяснить не сумел бы.

Но сейчас, в конце концов, не время. Надо убираться отсюда. На всех вокзалах и автостанциях наверняка дежурят, ждут его. Можно сотворить новую фейковую личность, оформить на нее кредит, купить машину. И свалить из этого города. Или вовсе из страны? Ну, если только в трюме каких-нибудь контрабандистов. Через границу его, конечно, не пропустят. Хотя, можно попробовать поработать и на эту тему. И не нужны нам никакие контрабандисты.