Читать книгу Социофобия – искусство одиночества - Дмитрий Смалов - Страница 3

Воскресные репетиции

– Хорошо. Все молодцы. Увидимся с вами завтра. Следующая репетиция будет у нас с вами в 16:00. До свидания.

Я безумно устал и хочу домой. Очередная репетиция с оркестром прошла успешно. Наш педагог Александр Сергеевич закрывает кабинет, и мы идём одеваться.

Через 15 минут я, саксофонист Леонид, и ещё 3 трубача Дима, Сергей и Глеб стояли перед выходом. Всем нам кроме Лёни уже было 18. Мы были духовой группой оркестра, в котором играли, по меньшей мере, 8 лет. Тогда, я был ответственным за дисциплину, организацию и за чистоту звука инструмента. Меня называли концертмейстером, хотя я занимался чем угодно, только не выполнял его прямые обязанности.

– Я губ не чувствую – с досадой сказал я.

– Ничего. Осталось ещё совсем немного. Через 2 месяца будет закрытие сезона, отчётный концерт и мы разъедимся, – сказал Глеб и утёр губы – Спина болит.

– Опять хочешь уйти на несколько дней? – с улыбкой спросил Сергей, и все рассмеялись.

– Шутка смешная, но, скорее всего.

– Ну ладно. Чем заниматься будете? – спросил Дима.

– Не знаю. Возможно, сяду читать. Тут на глаза новый сборник Говарда Лавкрафта попался. «Иные Боги», – сказал я – А у тебя какие планы?

– Пойду гулять.

– Круто.

– Ладно, всем пока. За мной приехали! – прокричал Лёня и убежал к подъезжающей чёрной машине.

– Думаю, я тоже пойду, – я спустился по длинным ступенькам и начал отдалятся от белоснежного здания.

– До завтра!

***

– Бог накажет вас! Помните, что молитва может исцелить и помочь, а тех, кто нарушает законы Божие нужно наказывать. Кто может привести пример?

– Проституция, – прокричал кто-то с последней парты.

– Правильно.

– Много кушать, – сказал мальчик на первой парте

– Да.

– Гомосексуализм.

– Абсолютно верно. Семья – это то, что мы обязаны сохранить. Человеческая природа такова, мы можем выбрать только того, с кем мы хотим иметь детей. Вот она – простая истина! А те люди, которые поступают не правильно – плохие!

– Позвольте, но почему? Не все люди любят только тело друг друга. У меня ещё ни разу не было отношений, но я бы искал человека не по внешности, а по характеру.

– Потому, что те, кто ищут подобных себе не спасутся.

– Но почему? Библия говорит, что любовь сильнее смерти. Вы сами говорили, что если человек кого-то любит, то шансов на спасение не много больше и к тому же…

– Хватит! Если тебе не рассказали дома, что это плохо, то это возмутительно. Ты говоришь так, как будто сам – гей.

– Если я не вижу смысла в однобокости суждений, это ещё не значит, что я к ним отношусь!

– Как бы то ни было, это не правильно, противоречит природе вещей и если ты со мной не согласен, не вижу смысла твоего дальнейшего пребывания тут. До свидания, Семён!

В воскресной школе, на перемене, я собрал вещи и уже собирался уходить, как до моих ушей донеслись отрывки фраз, которые мне были весьма не приятны. Наш атаман, сидел с маленькими детьми и разговаривал с ними.

– Люди с нетрадиционной ориентацией – плохие. Их задача, сломать систему. У таких людей и у людей, которые их защищают проблемы с головой…

Слушать дальше я не мог, от злости начинала кружиться голова, и чтоб охладить свой пыл я ушёл. Решил прогуляться до парка.

***

«Нет. Я его люблю? Не может быть. Я натурал, а это всё – просто мои проблемы, которые скоро, скорее всего, закончатся» – но нет. Глеб не хотел выходить из моей головы, все мысли кружились вокруг него – «Я не гей и он, скорее всего тоже.… Нет, я люблю его. За его харизму, за его юмор, за его нежность. Но я не могу. Я не знаю про его ориентацию. я вообще мало его знаю.… А ведь прошло уже 5 лет, как мы знакомы…».

Мысли подобного рода кружились у меня в голове уже достаточно большое время. Я не знаю его, а он не знает меня. Он будет первым, кто меня забудет после выпуска…

Песня на концерт

– Дорогие друзья, через месяц у нас с вами концерт и с сегодняшнего дня, мы с вами начинаем готовиться к нему. Предлагаю для исполнения следующие номера: «Менуэт», «Марш „Победа“» и мы можем сыграть какую-нибудь песню. Семён, ты очень хорошо пел на отчётном концерте. Выбери песню и мы её разучим.

– Хорошо.

– Сейчас, идите в соседний кабинет и поищите ноты произведения, которые я перечислил. Мы их уже играли. Все помнят свои партии?

– Да, – хором ответили мы и, взяв у Александра Сергеевича ключи, мы отправились на поиски нот.

В кабинете нас ждали 5 огромных размеров папок с партитурами большинства произведений.

– Так. Нас 5 и папок 5. Каждый возьмёт по одной, и мы быстро управимся!

Мы разобрали папки, и расселись на полу. Там мы начали перебирать эти огромные махины. Когда же все партии были найдены, я собрал все папки в огромную стопку и понес в дальний конец кабинета. Все вышли кроме Глеба, он закрывал кабинет.

– Тебе помочь? – спросил Глеб.

– Нет, спасибо, – превозмогая боль в колене, сказал я и попытался улыбнуться, но споткнулся и со всей грудой повалился на землю. Глеб подбежал ко мне и помог подняться. Сильно заболело колено, и ходить было больно. Глеб помог мне собрать папки, убрал их на место и вместе со мной поковылял обратно в кабинет.

– Ну, мы с тобой и 2 инвалида. У меня спина, у тебя нога, – просмеялся Глеб медленно идя радом, чтобы я успевал за ним.

– Хах, не говори, – сказал я с лёгким смущениям. Я не умею отвечать на подобные шутки.

***

«Всё-таки, это просто в моей голове. Если я даже и люблю его, то это просто детский лепет. Не вижу совершенно ничего серьёзного». Но попытки прийти в себя не удавались «а может… в любом случае, об этом недолжен никто узнать, это слишком личное, чтобы делится об это хоть с кем-то».

***

Идя домой, я, как всегда слушал радио в наушниках. Я люблю слушать мелодии нулевых. в старых треках есть тот шарм, который пропал в современной попсе.

– А сейчас, мы вместе с вами услышим песню, которая написана на стихи из знаменитого кино-фильма «Ирония судьбы или с лёгким паром».

Началась мелодия. Как только я её услышал, мне вспомнились прекрасные стихи.

«… – За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернемся оба – я и ты.

– Но если я безвестно кану —

Короткий свет луча дневного, —

Но если я безвестно кану

За звездный пояс, млечный дым?…»

Вспомнил я не только их, но и Глеба. Как и всегда. Худого и высокого. Всегда коротко подстрижен и носит очки. Всегда нейтральное лицо. Его мы видим большую часть времени. Мимика – не его конёк.

Вот она – песня, которую я буду петь!

***

Начались занятия. Сначала, я просто оставался и пел для Александра Сергеевича, но уже через некоторое время, я мог спокойно петь с оркестром. Вы не поверите, какое потрясающее чувство петь с оркестром. На тебя летит поток звука, настолько сильный, что под ногами трясётся пол. Пень нужно уверенно, чтобы тебя не заглушил оркестр, и я с этим вполне справлялся.

Не покидали меня мысли и о Глебе. Из разговора с Димой, я понял, что до последнего года, меня они все ненавидели. Всё дело во мне и моём стиле общения. Было слишком много крика и давления, как на них, так и на меня. Теперь же, когда я могу трезво оценивать ситуацию, я могу точно сказать, что я не был хорошим концертмейстером и тем более человеком…

Что же обо мне думает Глеб? Я не знаю. Как подойти и спросить я не знаю. И к тому же, он сейчас не ходит в оркестр, у него снова больная спина.

С любимыми не расставайтесь

Сегодня день концерта. Я вернулся домой на много раньше, чтобы приготовится к выступлению.

Я ещё раз сходил в душ, переоделся, собрал рюкзак и собираюсь выходить. В чехле для одежды лежит рубашка, галстук и фирменный пиджак – знак нашего оркестра. Я выхожу и пока иду, напеваю песню, которой мы будем закрывать наш концертный блок.

Когда я захожу, вижу Сергея и Диму. Последний, уже одет. В класс входит Александр Сергеевич и просит начинать поднимать инструменты в зал.

Когда мы закончили, до начала оставалось уже меньше часа.

Приходят остальные оркестранты, и мы начинаем проверять звук. Мы играем части произведений и когда звук идеально настроен? мы выходим в гримёрку и ждём начала концерта.

До начала осталось 20 минуть. Пришли все, кроме Глеба… Я начинаю волноваться и ищу дирижёра. Оказалось, что у Глеба так и болит спина, и он не придёт на выступление, но будет слушать нас из зала. Я рад, что всё хорошо и спокойно возвращаюсь к оркестру. Все мы волнуемся и сейчас, когда наступила гробовая тишина, инструменты настроены, а мы стоим за кулисами и ждём объявление, на сцену выходит дирижёр. Зал взрывается аплодисментами. Под них мы выходим и рассаживаемся на места. Мы начинаем играть.

***

И вот, через какое-то время, наступает очередь песни. Я встаю и выхожу перед оркестром. В глаза бьёт свет софита, но я всё равно могу разглядеть лица сидящих в зале.

На втором ряду я замечаю Глеба. Мы смотрим друг другу глаза в глаза. Это могло длиться ещё, но настало время петь. Уже на втором припеве, я начал понимать, что по моим щекам текут слёзы. Почти всю песню я смотрел только в одни глаза. В глаза человека, так и не решив какие чувства я к нему испытываю. Песня кончилась, виват, я собираюсь уходить со сцены. Мы убираем инструменты. Всё закончилось.

– Всё хорошо? – спросил Глеб, когда всё было убрано, и мы сидели в зале и слушали концерт.

– Да. Всё прекрасно.

Я посмотрел на него, и мы продолжили смотреть концерт.

Спустя ещё час, мы оделись и снова стояли перед зданием.

– Пойдем, погуляем?

– Пойдём. Почему бы и нет.

Мы сидели в парке и смотрели на прохожих. Я снова посмотрел на него.

– Глеб?

– Да

– Я люблю тебя.

Эпилог

Знайте, жизнь слишком коротка, чтобы думать о своей смерти. Главное, это любить себя и окружающих тебя людей. Если вы кого-то любите, то любите. Неправильной любви нет, а если вам говорят обратное, это их мнение. Вы вольны любить того, кого захотите. Ведь любить нужно за характер, а не за физиологию. Не расставайтесь с любимыми и дорогими вам людьми и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг!