Читать книгу 108 рассказов - Дмитрий Смиркин - Страница 19

Ему было три года. Все это время его отменно кормили и чистили клетку. Раз в неделю он расправлял крылья и летал по двадцати восьми метрам типовой хрущевки. Он был попугаем. Его хозяин, парень лет двадцати, нежно называл его Упырь, реже Попка и обязательно добавлял, что Попка – дурак. Друзья не упускали возможности потискать Упыря и потыкать своими толстыми и плохо пахнущими пальцами в клюв бедолаге. Ему это жутко не нравилось. Единственным спасением, как ему казалось, было выучить человеческое «ииии ннннааа». Он выучил. После этого число желающих услышать попугайский акцент, а вместе с этим потыкать в клюв увеличилось в разы. Казалось, этому не будет конца. Но однажды его выпустили из клетки.

В квартире было много незнакомых людей. Почти все были одеты в черную, некрасивую одежду. Кто-то отвратительно причитал и всхлипывал. Хозяина не было видно. После обеда Упырь его увидел. Хозяина внесли в комнату на странной, красной, узкой кровати. Он спал. Упырь все это время отчаянно пытался вырваться из клетки. Впервые в жизни ему хотелось, чтобы хозяин потыкал ему в клюв своими пальцами и произнес свое любимое «Попка-дурак». Потом его унесли, а Упыря выпустили из клетки в открытое окно. Оказалось, что летать по квартире и на улице две большие разницы. Был сентябрь. Наглые воробьи сидели на асфальте и жадно клевали заплесневевший хлеб. Упырь попытался присоединиться к этой трапезе, но был атакован крылатыми коротышками. Он не ел три дня, и желудок призывно журчал – «покорми». Упырь озверел, если так можно сказать о птице. Отвратительно чувствовать себя никому не нужным. Летать сил не было, и он отчаянно носился в поисках какой-либо еды. На исходе третьих суток он приложил клюв к эвтаназии престарелого червяка. Жить стало нарядней, жить стало веселей, и на радостях он завопил «иннн нннааа». Внезапно вокруг стали собираться люди. Всем было интересно поглазеть на экзотического говоруна. Он вопил, как заведенный, «инннннн наааааа», «инннн нннна» снова и снова. Со всех сторон посыпались семечки и хлебные крошки. Впервые за семьдесят два часа Упырь почувствовал себя хоть кому-то нужным. Боже, как же он хотел, чтобы в этот момент хоть кто-то взял его на руки.

Это был мальчик лет семи. Он стоял в толпе и, когда пресытившиеся аттракционом взрослые начали расходиться, он взял Упыря на руки и унес домой. Мальчик был очень похож на прежнего хозяина, такой же добрый и заботливый. Его руки были теплыми и нежными, а еще у него не было приятелей с толстыми, дурно пахнущими табаком пальцами. Упыря снова кормили и чистили клетку. Правда, никто больше не называет его Упырь, просто Кеша. Он не обижается, главное чтобы кормили. А еще он боится, что однажды его опять выпустят из клетки.