Читать книгу Кузнецова и лучики добра - Дмитрий Смирнов - Страница 6

На подступах к деревне Дон неожиданно притормозил Фёдора и спешился. Рина уже успела подумать, что дальше она пойдёт одна – неизвестно почему, – но Дон продолжил путь уже пешком.

– Не хочу въезжать в населённый пункт на осле, – ответил спутник на незаданный вопрос. – Дурная примета.

Деревня никак не отреагировала на появление Дона; про отшельника в соседнем лесу ходили смутные слухи, но никто точно не знал, как он выглядит.

Смит нашёлся в кузнице. Он уныло выстукивал какую-то железку и, увидев Рину, с радостью бросил работу и кинулся обнимать дочку.

Счастью кузнеца не было предела. До тех пор, пока не стало понятно, что за две минувшие ночи никакого исцеления не произошло. И тут же за пределами счастья обнаружилось тихое недоверие.

– Но я наконец-то выспалась! – радостно сообщила Рина. – В присутствии Дона мне почти не снится тот сон.

– Значит, всё хорошо?

– Нет, без Дона кошмары начинаются опять.

– Теперь – всегда с ним, что ли? Это какой-то дешёвый трюк? Как это понимать? – В голосе отца послышались привычные для Рины нотки бешенства, которые она умела сразу распознавать и сглаживать до того, как они превращались в симфонию.

Дон, стоявший рядом и совершенно не возражавший, что о нём говорят в третьем лице, решил наконец высказать и своё мнение:

– Мы только начали нащупывать решение, но уже сами поиски могли обнадёжить… мнэ… пациентку. На фоне купирования тревоги произошла релаксация, и торможение стало преобладать над возбуждением, отсюда нормализация сна и временная ремиссия. Возможно, ситуация примет перманентный характер и моё присутствие больше не понадобится.

– Ты мне голову не дури! – нахмурившись, сказал Смит, но выставлять себя дураком и переспрашивать не стал, хоть не понял и половины сказанных Доном слов.

– Даже если это и трюк, это не то, о чём мы договаривались, – сказал Дон. – Окончательная помощь, но без чётких сроков – помните? Процесс идёт, или вам было бы спокойней, если бы никаких изменений не было?

Рина вспомнила этот тон, именно так Дон недавно спрашивал: «Всё-таки грабёж?» Во фразе читалось: «Я вас правильно понял?» – и открытый конец.

– Нет-нет, конечно же, нет, – пошёл на попятную Смит.

– Мне надо осмотреть место проживания и сна Рины.

– Но зачем?

– Могут обнаружиться инвайронментальные факторы, – уклончиво ответил Дон.

Маленькая веранда с мухами на окнах. Пустая гостиная со столом посередине, соединённая с кухней. Из гостиной – две двери, первая надёжно заперта на ключ.

– Ничего стоящего, кладовка, всякий хлам, – пояснил кузнец, хотя дверь была большая, межкомнатная.

Вторая вела в спальню, разделённую простой тканевой занавеской на две неравные части: в большей – кровать кузнеца, стол и шкаф, в меньшей – кровать Рины и сундук, выполняющий роль шкафа и тумбочки одновременно.

– Вы так и живёте? – спросил Дон отца.

– Что, простите?

– Так. – Дон сначала обвёл руками комнату, потом ткнул в занавеску.

– Живём хорошо. Я – второй кузнец на деревне, грех жаловаться. Оно и понятно: у первого – трое сыновей, а у меня всего лишь дочка. Всё, что могу, отдаю ей.

– Кому-кому отдаёте? – зачем-то уточнил Дон, рассеянно рассматривая несколько пустых бутылок на кухонном столе.

– Так Рине же. Больше у меня никого нет.

Дон кивнул. Отца это не успокоило, он попросил девушку ненадолго оставить их одних и несколько минут о чём-то гудел Дону в спальне. Когда мужчины закончили разговор и вышли в гостиную, Рина уже прибралась на кухне и готовила обед. Смит бросил на дочку одобрительный взгляд и отправился в кузницу.

– Что бы вы ни захотели взять с собой из ваших вещей, всё легко уместится на Фёдоре, – заметил Дон.

Рина молча резала овощи и никак не отреагировала на реплику.

– Я вернусь через два часа, буду ждать на улице, – оповестил её алхимик и получил в ответ лёгкий кивок.

– Составишь мне компанию? – спросил Дон.

Мул не ответил. Очевидно, он был одним из тех сказочных ослов, которые не разговаривают.

– Молчание – знак согласия, – интерпретировал его реакцию Дон, отвязывая мула от ограды. – Пойдёмте, Фёдор Михайлович, посмотрим, как живут эти бедные люди.

Деревня была нанизана на главную улицу, как бусы на нитку; это не так бросалось в глаза, если заходить в неё со стороны леса, но, побродив немного, нетрудно было понять, что заблудиться здесь практически невозможно.

«Какая проходная деревня!» – подумал Дон.

Рынок и площадь были прикреплены к бусам отдельным узелком, тут движение закруглялось и ненадолго вовлекало путника в происходящее, но всё равно деревня оставалась топологически неотличимой от пищеварительной системы червя. Шла вторая половина дня, рынок был уже пуст, и на площади было безлюдно.

– Правая задняя! – вдруг услышал Дон.

Повернув голову в сторону голоса, он увидел поджарого мужчину лет сорока пяти, без дела сидевшего на крыльце дома, самого ладного во всей деревне.

– Простите?

– Правая задняя подкова, ухналь выпал.

Мужчина поднялся с крыльца, отворил калитку и вышел к Дону.

– Хотите посмотрю?

Дон кивнул. Мужчина успокаивающе погладил мула, легонько тронул за ногу, и Фёдор, словно понимая, что от него хотят, сам приподнял копыто. В подкове в самом деле не хватало одного гвоздя.

– Могу подковать. Делов на две минуты.

– Вы кузнец, – догадался Дон.

– Ковач, – представился кузнец.

– Дон, – представился Дон.

Мужчины пожали друг другу руки. Ковач объяснил, что надо свернуть в соседний проулок и обойти дом вокруг – там обнаружилась кузница, которая занимала всю его заднюю часть и была не видна с парадного входа.

Дело действительно заняло не больше пары минут, хотя обычно выполнение подобных обещаний растягивается минимум на семь. Кузнец не торопился, производя каждое движение текуче и в своём темпе. Шевелись он чуть быстрее, это выглядело бы как суета, медленней – как неуверенность или леность. Это не был танец, понятный ритм и внешняя красота отсутствовали, но за всем его действом ощущалось проявление невидимого постороннему глазу высшего порядка.

– Сколько я вам должен?

– За один гвоздь? Нисколько. Я ведь сам предложил.

– Этак вы разоритесь, – пошутил Дон.

– Горе мне как кузнецу, если я на гвоздях прогорю! – ответил Ковач без тени улыбки.

– То есть дело спорится?

– Можно сказать и так. Мне хватает, а жадничать зачем?

– Вам? А семье?

– Остались только сыновья, но они большие уже, зарабатывают сами. Жена меня оставила.

– Умерла?

– Нет, зачем же сразу так, – махнул рукой Ковач, – просто оставила. Ушла к другому.

– Сыновья помогают?

– Старший заказывает у меня обручи для бочек. Бондарь он. Средний – пекарь, от него никакой пользы, – усмехнулся кузнец. – Младший – офеня, промышляет по ярмаркам, раз в несколько месяцев приходит за мелочовкой.

– Дети берут у вас товар?

– И платят честную цену.

– Неужели не пошли в подмастерья?

– У них своя жизнь, к тому же тут не так много работы, мы справляемся.

– Вы?

– Я и другой кузнец.

– И как он?

– Я на коллег не наговариваю, – сказал Ковач, едва заметно скривив рот.

– А по-человечески? Ну, если не как мастер о мастере, как человек он как?

– На людей я тем более не наговариваю, – произнёс кузнец мрачно.

Дон, очевидно, задел больное место, но дальнейшие расспросы были бессмысленны, хотя можно было попробовать зайти и с другой стороны:

– Дочка его, говорят, захворала.

– Жених? – недоверчиво покосился Ковач.

– Нет, что вы.

– Лекарь?

– Нет. А ловко вы гвоздь обнаружили, – решил всё же сменить тему Дон.

– Ерунда! – смутился кузнец. – Просто намётанный глаз.

– Это сколько же метать надо, чтобы вот так?

– Лет тридцать, – пожал плечами кузнец. – Приходит человек с лошадью, поднимаешь ей ногу, смотришь – подкову пора менять. И так тысячу раз. В тысяча первый приходит человек с лошадью, смотришь на копыто сбоку и понимаешь, что ногу можно не поднимать, и так всё понятно – подкову надо менять. И так десять тысяч раз. В конце концов человек просто проходит мимо с мулом…

– …и ты понимаешь, что гвоздь выпал.

– Верно! – улыбнулся Ковач.

– Понятно! – сказал Дон, его лицо утратило юношеский интерес и на мгновение стало очень старым, после чего вернулось в обычное невозмутимое состояние.

– Приятно было с вами повстречаться, и я действительно это имею в виду, – сказал Дон, подчёркивая слово «действительно». – Всегда приятно, хотя и грустно, найти жемчужину в навозной куче.

– Простите?

– Это не шпилька в ваш адрес, хотя шпилька на гвоздик – вполне равноценная замена. Вам очень скучно.

– Что?

– Вам очень скучно.

– Скучно ли мне?

– Это не вопрос. Поднимите копыто и посмотрите.

Ковач задумался. Разговор неожиданно резко свернул от привычных небольших тем куда-то в густой непролазный туман чувств. Какое, к чёрту, копыто?

– Последняя неделя была довольно спокойной, – медленно, с сомнением в голосе ответил Ковач.

– Обычно я так не делаю, но… проклятый неоплаченный гвоздик. Вы местный?

– Да.

– В последние годы рядом ничего не построили? Новую деревню, дорогу?

– Лет семь назад появился мост новый в шести лье отсюда.

– А старый что?

– Говорят, тролли захватили.

– Серьёзно? – На мгновение лицо Дона снова озарилось интересом, но он продолжил: – Путешественников стало меньше?

– Ну да, пожалуй.

– Жена ушла когда?

– Лет… семь назад.

– Кузница, объединённая с домом, – редкий случай. Вы буквально живёте на работе, понимаете? Были востребованным мастером в деревне, которая когда-то стояла на проезжей дороге, иначе откуда опыт? Теперь она в стороне, все едут через новый мост. Жизнь остановилась, огонь в горниле угас, поэтому ушла жена. Вам хватает денег, но вы бросаетесь на каждый выпавший гвоздь. Вам нужно снова в дело.

– Да, но…

– В вашем возрасте ещё не поздно.

– Подождите…

– Вам очень скучно. Не эту неделю, а последние лет семь.

Изумлённый кузнец стоял, хватая ртом воздух, вены на его лбу пульсировали.

– Как вы это?.. – выдавил он наконец.

– Намётанный глаз, – ответил Дон.

– Но кто вы?

– Сказочник, – махнул рукой Дон, прощаясь.

Оставалось ещё одно дело, и, посетив ведьму, вскоре он вернулся к дому Рины. Два часа уже прошло, но девушка не выходила. Постояв на улице ещё минут пятнадцать, Дон вздохнул, легонько постучал в дверь и, дождавшись приглашения, вошёл. Рина убиралась в доме, в котором и так было пусто и чисто.

– Ой, что, уже? – спросила она Дона.

– Прошло два часа, – кивнул он.

– Но я не успела всё сделать.

– Например, что?

– Все обязанности по дому.

– Есть какой-то конкретный список?

– Нет, но…

– Как вы тогда узнаете, что всё закончили?

– Обычно к вечеру.

– Неудивительно, – буркнул под нос Дон.

– Что?

– Единорог или мытьё полов?

– Единорог.

– Берите свои вещи – и пойдём.

Рина собралась за пять минут, во второй раз попрощалась с отцом, который уже даже не скрывал своего недовольства тем, что Дон увозит дочь, как будто именно алхимик был виноват в её недуге, и путешественники отправились в дорогу.

– Мне кажется, вы чем-то расстроены, – сообщила Рина, отметив, что губы Дона сжаты чуть напряжённее, чем обычно.

– Неужели так заметно? Да, беседой с кузнецом.

– А что не так?

– Кажется, я наговорил лишнего.

– Понятно, – кивнула девушка.