Читать книгу Кузнецова и лучики добра - Дмитрий Смирнов - Страница 9

По левой стороне дороги обозначился съезд и показался довольно крупных размеров посёлок. Дон предложил свернуть, найти таверну, пообедать (или, скорее, поужинать), переночевать и даже принять ванну «в этом скромном оазисе цивилизации». Рина согласилась.

В поисках постоялого двора путешественники упёрлись в толпу.

– Только сегодня и завтра! Уникальное представление! Дикий человек-ящер и его чудесное укрощение! Настоящий, не голограмма, не папье-маше. Три су с каждого зрителя, набираем сотню – начинаем шоу! Желающие найти подвох смогут бесплатно посетить клетку зверя! Сохранность не гарантируется!

Посреди базарной площади стояла длинная низкая телега, возле неё – разборные передвижные подмостки, на каких обычно дают представления бродячие артисты. Рядом нарезали круги двое: смуглый мужчина прекрасно поставленным голосом зазывал толпу, размахивая тростью, а темнокожая женщина подносила к каждому новому зеваке перевёрнутую шляпу, пытаясь собрать деньги на представление. Оба были одеты в белые просторные рубахи, сохранившие свою чистоту в условиях странствий не иначе как чудом, заправленные в облегающие брюки, которые подчёркивали длинные стройные ноги как мужчины, так и женщины.

На сцене стояла огромная клетка, похожая на ту, в которой возят заключённых, накрытая плотной тканью, прячущей от любопытных глаз всё, кроме полоски в одну кабду внизу – там накидка заканчивалась, словно штаны не по размеру, намекая на нечто массивное и живое, лежащее на полу.

– Что тут происходит? – шепнула Рина.

Дон пожал плечами, наклонился к соседу в толпе и шепнул ему на ухо:

– Что тут происходит?

– Эльфы деньги собирают, обещают показать человека-ящера, – прошептал сосед в ответ.

– И как?

– Кто же им поверит!

– А что не так?

– Это же эльфы! – удивлённо ответил человек и посмотрел на Дона как на слабоумного, потом в глазах его промелькнуло понимание: «А, не местный!» – и он добавил: – Многие скидываются не на ящера, а на обман и мордобой.

Дон кивнул, достал шесть су и помахал ими над головой, призывая девушку со шляпой.

– Так что происходит-то? – опять прошептала Рина.

– Краудсорсинг с последующим линчеванием.

– Что?

– Эльфы обещают показать человека-ящера, толпа собирается развлечься, даже если он ей не понравится.

– Эльфы?

– Ага! А почему ты шепчешь?

– Я не знаю!

Вклад Дона, казалось, стал решающим – и представление началось. Артисты взялись за ткань с двух сторон и потянули вперёд. Накидка упала на подмостки, пара симметрично изобразила одинаковые жесты: мол, всё внимание – на клетку! Хотя и без этого было предельно очевидно, куда смотреть.

Кто-то лежал на полу, свернувшись калачиком, и дремал, но опознать в нём ящера, а уж тем более человека-ящера было очень сложно. Толпа мгновенно напряглась. Эльф нетерпеливо настучал тростью по прутьям огрызок какого-то ритма, ящер выдохнул, пружинисто раскрутился из калачика и поднялся в полный – человеческий – рост.

У толпы не было единодушного мнения, что делать в таких случаях. Кто-то ахнул, кто-то ойкнул, кто-то затаил дыхание.

В клетке определённо была рептилия, больше похожая на огромного кенгуру, чем на человека, с довольно зубастой мордой, на манер укороченной крокодильей, развитыми передними лапами (или руками?) с пятью пальцами, заканчивающимися длинными, но обстриженными когтями (или ногтями?), массивными задними конечностями и огромным хвостом, выполняющим роль третьей опоры. Низ живота украшала набедренная повязка, прикрывавшая туловище только спереди и похожая поэтому на сползший фартук. Впрочем, сзади прикрывать было и нечего, кроме хвоста.

Ящер покрутил головой по сторонам, осматривая толпу, распахнул пасть и разродился громким рыком.

– Самые смелые могут подойти и посмотреть поближе! – предложил эльф. – Только берегите пальцы!

Услышав слово «поближе», ящер бросился на прутья клетки и зарычал ещё громче. Желающих не оказалось.

– Найденный охотниками в джунглях у берегов Укаяли в пятилетнем возрасте и с любовью воспитанный людьми, этот гигантский ящер понимает простые команды, но так и остаётся диким зверем! – огласил эльф и, сделав паузу, чтобы толпа успела усвоить сказанное, скомандовал: – Сидеть!

Ящер продолжал рычать, стоя на задних лапах и по-человечески держась за прутья передними, раскачивая клетку туда-сюда так сильно, что её дно выстукивало дробь о подмостки.

– Сидеть! – повторил эльф и помахал перед носом ящера тростью.

Чудовище свернуло громкий рык в короткий скулящий звук, отпустило прутья и село на собственный хвост, широко расставив задние лапы по обе стороны от набедренной повязки. И если бы не она, то поза выглядела бы совсем неприличной.

– Кто ж так сидит? – делано ужаснулся эльф.

– У-у-у-у? – наклонив морду в сторону в ответ и глядя одним глазом, заинтересовался ящер.

– Мужики в бане! – радостно догадался ведущий.

В толпе раздались жидкие смешки.

– А покажи, как девки на выданье сидят!

Ящер собрал ноги вместе и подпёр одной рукой морду в районе щеки (если бы она была), после чего по просьбе ведущего изобразил, как «жена на крыльце сидит, мужа ждёт» (лапы, упёртые в бока). Толпа такой поворот сюжета восприняла благосклонно.

Постепенно программа перешла к пантомимам в полный рост и динамическим номерам: катанию по полу, танцам и прочей беготне. Всё это сопровождалось комментариями эльфа, придававшими происходящему понятный человеческий контекст.

Дон краем глаза посмотрел на Рину: всё её лицо выражало детский восторг. Девушка была настолько вовлечена в происходящее на сцене, что не заметила любопытства Дона, чем он тут же воспользовался и начал любоваться уже игрой эмоций, а не ящером.

Когда выступление было закончено, Рина вспомнила о существовании своего спутника, повернула к нему голову и спросила:

– Здорово, правда?

Дон отвёл взгляд от Рины и тихо улыбнулся. Эльфийка снова обходила толпу со шляпой в надежде собрать уже добровольные пожертвования, эльф сворачивал подмостки.

– Правда здорово. Я рад, что тебе понравилось. Мы сначала пообедаем и потом выясним причины вождения за нос?

– Что?

– Да, ты совершенно права! Сейчас, подожди.

Дон пересёк редеющую толпу и направился к эльфу, вокруг которого уже собралась группа человек из пяти.

– Нет, поближе рассмотреть нельзя, зверь устал, оферта действует только на время выступления, – объяснял эльф. – Приходите завтра и вставайте в первые ряды. Приводите знакомых.

Дон дождался, пока каждый в очереди попытается удовлетворить своё любопытство, получит «нет» и, постояв ещё минуту, пойдёт прочь. К этому времени Рине надоело ждать в стороне, и она тоже подошла к эльфу.

Когда любопытные разошлись, Дон кашлянул и сказал:

– Здрасте!

Эльф молча собирал подмостки, всем своим видом давая понять, что выступление закончено.

– Знатная зверюга, – продолжил Дон.

– Вы всё слышали. Приходите завтра, будет ещё одно представление.

– Слово «Ккхи» вам не знакомо?

Эльф оторвался от своего занятия, внимательно посмотрел на Дона, потом огляделся по сторонам и тихо ответил:

– Приходите вечером.

– Замечательно, а теперь мы можем поесть, – обратился Дон к девушке. – Пойдём.

Таверна оказалась довольно непритязательным заведением, выдержанным в тёплых тонах засаленного дерева. Дон выбрал столик в углу, сел спиной к стене и стал рассматривать нескольких одиноких посетителей – вероятно, алкоголиков, потому что трудно было себе представить желание сидеть здесь ради эстетического удовольствия или тёплой компании.

– Давай я сразу проясню: Ккхи – это ящер. Можно было бы подумать… Впрочем, нет, ты могла бы подумать, что Ккхи – это эльфы, но Ккхи – это ящер, – сообщил Дон.

– Но он ведь совсем дикий.

– Так я и говорю: вождение за нос!

– Что это такое опять? – с едва заметным раздражением сказала Рина.

Девушка уже привыкла к тому, что заметную часть произнесённых Доном слов она просто не понимает, потому что слышит их впервые, но сейчас-то что? «Вождение» и «нос» она знала, но смысла в их сочетании не находила вообще никакого.

– Цыгане водили медведей на потеху публике, продев им в нос кольцо и заставляя их делать всякие фокусы. Медведь – большой и сильный, но цыгане – народ хитрый. Понимаешь?

– То есть ящер не дикий?

– Да, нам подсунули гораздо лучший мех.

– Какой мех? Это опять «метафорически говоря»?

– На этот раз нет… Так, стой. Давай по порядку. Медведи у вас есть?

Рина кивнула.

– Цыган у вас нет?

Рина отрицательно покачала головой.

– Но есть эльфы. Значит, за нос никого не водят, а когда кого-то дурят, то так и говорят?

– Да, а ещё мы используем выражение «дёргать за ногу». Получается, водить за нос и дёргать за ногу – это одно и то же? – догадалась Рина. – А мех?

– Тоже присказка из другой местности. Жил да был большой плут, и не было у него ничего, кроме собственной хитрости. Отправились они как-то с героем за фамильными сокровищами, которые были спрятаны от доброго людоеда, да так хорошо, что потерялись. Кота в сапогах у вас тоже нет?

– Нет.

– И ничего история не напоминает?

– У нас есть сказки про хитрого койота.

– При очередной сделке койот убеждает простофилю в том, что купился на его поддельный мех, – и проворачивает торги в свою пользу. Территория меняется, а сказки – никогда.

– Чего хотим? – прервала их разговор хозяйка таверны, упитанная женщина, такая же засаленная, как и само заведение. «Интересно, кто кого засалил: таверна хозяйку или хозяйка таверну?» – промелькнуло у Рины.

– А чего есть? – ответил в тон Дон.

– Свиная рулька есть.

– А что-нибудь поострее? – залихватски поинтересовался Дон, растягивая «о».

– Свиная рулька с перцем.

– Ну, красавица, это как-то скучно!

– Красавица! Скажете тоже! – хрюкнула хозяйка и на мгновение расцвела, но быстро вернулась в привычное суровое состояние: – Скучно ему, а! Здесь у меня таверна, а…

– …не эльфийский притон, – продолжил фразу Дон.

– Да, здесь у меня не… Ой! – снова хрюкнула хозяйка. – Хи-хи!

Спустя минуту шуток, прибауток и глупых похрюкиваний Дон выяснил, что если в этой деревне и можно что-то назвать притоном для чёрненьких, то наверняка конюшню. «Кто же их в нормальное место пустит». А конюху лишняя монета не помешает.

– Ну хорошо, а цыплятина есть?

– Дорогая, – недоверчиво ответила хозяйка, мол, а что не так со свининой-то?

– Давайте её. Девушке тоже. Я угощаю.

Хозяйка пожала плечами. Какой-то чудак решил «угостить» даму цыплятиной, считавшейся диетическим блюдом, которое лекари прописывали мающимся животом.

– Ну, я бы не отказалась и от свинины, – сказала Рина, когда хозяйка уже отошла.

– Да, прости. Я её не ем из этических принципов. Не то чтобы я хотел их на тебя возложить, просто забываю.

– Ты постишься, что ли? – удивилась девушка.

– Хм… Да, пожалуй, что-то вроде того. Духовная практика. Критерии воздержания у всех разные, но я стараюсь не есть существ, способных демонстрировать игровое поведение. Но если будет выбор, я или они, тогда уже совсем не до игр. К счастью, пока вопрос так сурово не стоит.

– А это паясничанье с хозяйкой сейчас было зачем? – спросила Рина с брезгливостью и заметной ноткой ревности.

– Бытовой расизм. Нельзя просто так взять и с порога спросить: где тут эльфы остановились? Это было бы не очень дальновидно. Я решил обыграть ксенофобию. А всё почему?

– Почему?

– Потому что свиньи способны на игровое поведение.

Рина смущённо почесала нос – ей показалось, что если она этого немедленно не сделает, то Дон глупо улыбнётся, ткнёт ей пальцем в нос и скажет: «Пуп!»

Принесли цыплятину. Разговор вернулся к Ккхи.

– Значит, ты просто хотел сообщить мне, что эльфы морочат голову?

– Дёргают за ногу. Эльфы всё-таки обдурили народ, но не так, как люди предполагали. Здорово, правда?

– Но ведь это обман!

– Это не обман, а сказка про то, как дикого маленького ящера нашли охотники, приютили и очеловечили. Если бы он действительно был обычным человеком-ящером, то просто принимал бы определённую заученную позу, когда эльф произносил «девки» и «сидят», при этом ничего не понимая. Но все согласны на этот обман и ради веселья готовы поверить, будто ящер и вправду знает, как девки сидят. Шесть су хорошо потрачены.

– А на самом деле?

– Я думаю, он скрывается. Путешествует инкогнито, не привлекая внимания. Принц в изгнании, переодетый в нищего.

– Такие сказки у нас тоже есть, – кивнула Рина.

Мысль о том, что её обманывают, но ничего плохого в этом нет, казалась ей странной.