Читать книгу Вернуть или вернуться? - Дмитрий Соловей - Страница 3

– Во долбануло, – с кряхтением начал я подниматься на ноги. – Серёга, ты где? – Здесь, – зашебуршал где-то внизу парень.

– Мобильники уронил?

– Я нечаянно. Вы так засверкали, что я испугался.

– Да, приложило меня конкретно, – пощупал я ладони. – Голова просто раскалывается.

Серёга отыскал один телефон и продолжил поиски второго, освещая пространство у себя под ногами. Я же, придерживаясь за стену, начал осторожно спускаться с лестничной площадки в подвал. Ощущал себя как-то странно. По идее, обжечь должно было руки, но почему-то болела голова. Повезло, что жив остался при таком ударе молнии. Нужно потом проверить, как там эта рама закреплена. Вероятно, наверху устроен громоотвод. А я во время грозы вцепился руками за заземление. С другой стороны, кто в наше время делает громоотводы? Молния вполне может отыскать более подходящий объект. Новое здание госпиталя не так далеко. Есть куда ударить и без моего несчастного подвала.

Мои рассуждения о грозах и молниях прервал неожиданный вопль Серёги:

– Ты кто?! – И он ослепил меня двумя мобильниками.

– Серый, тебе тоже досталось? – не понял я.

– Виталий Валентинович, вы где? – задал парень странный вопрос и начал обшаривать лучами света позади меня.

– Ты чего? – недоумевал я.

Сергей адекватным не выглядел. Начал пятиться назад, запнулся о ящики с сушёной рыбой. «С рыбой?!» – не понял я, забыв, о чём только что подумал. Серёга тем временем осветил то, что находилось в подвале, взвизгнул и помчался на выход, оставив меня в темноте.

«Сейчас Маруську напугает, идиот», – снова посетила меня «неродная» мысль.

Спотыкаясь о бочонки с квашеными огурцами и ящики с рыбой, я тоже двинулся в сторону люка, пытаясь сообразить, что вообще происходит, откуда это добро в подвале и почему я знаю (!), что здесь хранится? К тому же ориентиром служило скудное освещение из подвального выхода в дом. Добирался до ступеней я не в пример медленнее Серёги. Хорошо, он ещё крышку люка не захлопнул. Чего он так напугался?

Преодолев ступени, я вышел в коридор и оттуда сразу в залу. После подвала яркий свет неприятно ослепил. Даже рукой пришлось прикрыться. Попутно я отметил, что на мне вместо футболки рубаха. «Матушкой ещё вышитая. На вырост шилась», – в очередной раз «вспомнил» я нечто странное. И почти сразу наткнулся взглядом на сапоги на своих ногах. Бл… Когда это я кроссовки на эту обувку променял? Глаза слезиться уже перестали, и я осмотрелся. Не меньше минуты я стоял с открытым ртом, не находя никакого объяснения тому, что видел. Похоже, пока мы с Серёгой бродили в подвале, нас посетило какое-то новомодное ТВ-шоу. Мебели натащили. Ха! Даже фикус у окна в кадке поставили.

– О! – заприметил я ещё один интересный предмет. – Знакомый сервантик и почти целый.

Порадоваться тому, что я нашёл объяснение всем непоняткам, не успел. Задняя зеркальная стенка буфета отразила меня самого. Вот тут мне стало совсем нехорошо. Рукавом рубахи я отёр со лба пот и продолжил разглядывать отражение. Тот, кого демонстрировало зеркало, выглядел лет на восемнадцать. Вернее, я откуда-то знал, что «мне» восемнадцать. И это был точно не Я!!!

Тем временем дверь, ведущая из залы в гостиную, распахнулась. Пахнуло жареной рыбой, а в комнату ввалился Серёга с очумелым выражением лица.

– Сергей, ты как вообще? – не мог не поинтересоваться я.

– Херово, – пробормотал парень.

Я оглядел его с ног до головы.

– Но всё получше, чем мне. Ты хотя бы в своём теле. А моё неизвестно где потерялось.

– Чего? – уставился на меня Сергей.

– Говорю, что это я – Виталий Валентинович, но в новом… хм… образе.

Сергей меня слушал, но насколько воспринимал мои слова, оставалось только гадать.

– У тебя в руке мой мобильный телефон. В рюкзачке блокнот, где ты записывал размеры. Потом мы пошли в подвал, и там случился большой бабах.

Неожиданно моя речь была прервана. Снова дверь в зал распахнулась, и на пороге возникла дородная деваха. По какой-то причине у меня в сознании она ассоциировалась с именем Маруська.

– Микола Иванович, у вас гiсть? А я чую, що хтось прийшов, та не бачу.

– Маруська, пшла вон, на кухню! – рявкнул я на девку. – Гость из Питербурга прибыл, а ты тут припёрлась.

Служанку после моего окрика словно ветром сдуло.

– Откуда это… эта… – ошеломлённо оглянулся Сергей.

– Ты на улицу успел выскочить? – прервал я его.

– Да. Там всё совсем не так, не то.

– Вот и у меня в голове не так и не то, – вздохнул я. – Знаю, что я Виталий Белов, но почему-то оказался в теле Николая Ситникова, между прочим, 1869 года рождения.

– Виталий Валентинович? – переспросил Серёга и протянул на ладони свой телефон.

– Если это проверка на вшивость, то это не мой мобильник, – хмыкнул я.

– Теперь верю, – начал успокаиваться Сергей, обменяв телефоны. – Только непонятно, как мы здесь оказались.

– Какая разница, нам, главное, нужно вернуться обратно, – ответил я.

В люк мы буквально влетели, да и потом между бочками довольно шустро пробирались. И затормозили только возле распашных дверей на лестничной площадке противоположного входа в подвал.

– Серёга, давай снова свети, – вернул я свой телефон и занялся исследованиями.

Открыть дверь получилось без вопросов. Запиралась она на засов изнутри, но дальше всё застопорилось. Нет, конечно, во двор мы вышли, покрутились и вернулись обратно в подвал, потому что наверху был двор купца второй гильдии Ивана Григорьевича Ситникова.

– Вы как-то за раму сверху держались, – напомнил мне Серёга.

– Держался, – не стал я возражать. – Только сейчас этой рамы нет. Плюс, если помнишь, в неё как раз молния долбанула. Вероятно, открылся временной портал и нас переместило.

– Серьёзно?! – воскликнул Сергей.

– Есть другие идеи или версии или тебе доказательств мало?

– Ну… так у вас другое тело, – напомнил мне парень.

– Знаешь, если бы в тебя стукнула молния, то не факт, что ты выжил бы, – огрызнулся я. – Моё же сознание переместилось во времени, нашло подходящее тело и обосновалось в нём.

– А я тут при чём? – жалобно поинтересовался Сергей.

– Не знаю, – вздохнул я и присел на ступеньку. – Давай позже вернёмся и проверим ещё раз. Маруська скоро на обед позовёт, не нужно ей видеть, что мы по подвалу шаримся.

– Откуда вы знаете, что позовёт? – спросил Сергей.

– Память прошлого владельца всплывает. Так-то я ничего об этом Николае не помню, но информация появляется какими-то фрагментами.

И только мы расположились на диване в гостиной, как заглянула Маруська.

– Микола Иванович, подавати общ або батька почекаете?

– Батьку ждать не буду, подавай, – скомандовал я, попутно размышляя, как лучше легализовать Сергея.

Прислуга вопросы если и задаст, то я на них отвечать не обязан. А как быть с отцом Николая?

Обедали мы в столовой вдвоём. Маруська подала на стол и удалилась. Из памяти Николая я выцепил, что в доме есть ещё «економка», как называл купец родственницу со стороны покойной жены. Кстати, да, матери у Коленьки лет десять как нет. Присматривают за парнем дед Лукашка и та самая «економка» Павлина Конкордиевна. Интересно, где она сейчас?

Только что-то начал припоминать, как Серёга меня отвлёк:

– Виталий… м-м-м… Николай Иванович, а мне каким именем называться?

– Вариантов немного. Документов у тебя всё равно никаких нет, значит, и с именем не стоит заморачиваться. Как был Сергей Павлович Тынянов, так и останешься. Ко мне, кстати, можно по имени обращаться и на ты. Я сейчас биологически младше тебя на три года.

Серёга криво усмехнулся и продолжил наворачивать рыбу.

– Вкусная какая, – заметил он, когда покончил со своей порцией. – Жаль, пироги не осилю.

Удобство в виде прислуги мы с Серёгой оценили. Расторопная Маруська вскоре чай принесла, а грязную посуду забрала на кухню.

– Пойдём, мы тебя немного переоденем, – решил я, когда с обедом было покончено. – Подберу тебе что-нибудь из одежды Николая.

– А вы в курсе, где его комната? – усомнился Сергей.

– Когда я думаю о чём-то конкретном, то всплывают воспоминания, – поделился я своими ощущениями.

Вторая дверь из залы выходила на кухню. Сейчас ею не пользовались, поскольку ещё было тепло и печь в доме не топили. Рыбу Маруська жарила под навесом летней кухни и только потом занесла в дом. Такое странное расположение кухни в доме обуславливалось печным отоплением. Между родительской спальней и спальней Николая тоже имелась печь, но размером поменьше.

Спальней Коленьки была самая последняя комната. Уже в ней я «вспомнил», что у Коленьки две комнаты. Вторая зимой не отапливалась, да и размером была с кладовку. Из неё можно было выйти в коридор. Прислуга пользовалась этим выходом, чтобы принести тёплой воды для умывания или, наоборот, убрать ведро с помоями.

– Раньше это была спальня родителей, – просвещал я Сергея. – Но после смерти супруги Иван Григорьевич перебрался в ту комнату, что рядом с кухней.

– Чтобы была возможность Маруську ущипнуть за толстый зад? – пошутил Серёга, высматривая в окно эту Маруську.

– Вполне возможно, – не стал отрицать я.

Николая раньше такая мысль не посещала. Или он просто не задумывался о сексуальных потребностях родителя? Самого Коленьку волновала какая-то Машенька Уварова. Но, кажется, у купца какие-то проблемы по мужской части. Даже наследник всего один, что немного неординарно для этого времени.

Однако стоило поторопиться с подбором гардероба для Сергея, пока домой не заявился родитель Николя. Критически осмотрев Серёгу, я решил, что рубашка у него вполне достойная. Добавим к ней жилет и сверху больше ничего менять не будем.

– Штаны тебе, может, чуть коротки будут, – протянул я найденную в сундуке вещь, – но в сапогах никто не заметит. – Достал я и обувку.

Предложенный предмет гардероба Серёге явно не понравился.

– Может, я свои джинсы оставлю? Они новые, цвет чёрный.

– Переодевайся, – категорично заявил я.

– А сапоги зачем? Вонючие какие, – продолжал скулить парень. – Поищи какие-нибудь туфли или ботинки. Тепло же на улице.

– Сапоги – это вынужденная мера, – просветил я. – Ты же от дома не отходил? Наверное, на крыльцо выскочил, осмотрелся и назад? По местным дорогам в кроссовках не пройдёшь, утонешь в грязи.

Сергей с сомнением посмотрел в окно, но выходило оно во внутренний двор, который не отображал всех прелестей конца XIX века.

– Между прочим, сегодня 16 сентября 1887 года, – сообщил я Серёге, наблюдая за тем, как он меняет привычные вещи на то, что я выдал.

– Ты меня обрадовать или огорчить хотел? – поинтересовался Сергей. – Не пойму, почему штаны сползают с задницы, если они застёгнуты. Это точно одежда Николая?

– Ремень от своих джинсов возьми, – посоветовал я.

– У тебя ремень поверх рубашки, – заметил Сергей, – почему штаны не падают?

– На подвязках они, – продемонстрировал я верёвочки по бокам штанов. – У меня под ними ещё кальсоны, потому штаны свободные.

Повезло, что сапоги Серёге оказались по размеру. Вернее, они ему подошли потому, что натянул их на носки, а не на портянки.

– Ну как? – топнул Сергей ногой и повернулся.

– Никак, – буркнул я и вернулся к сундуку. – Ты не понимаешь, что без сюртука или кафтана неприлично? У тебя даже головного убора нет! Для местных это конкретное палево. И не забывай креститься. Мы сегодня пообедали без отца Николая. А то бы…

– Скажем, что на меня напали лихие люди, отобрали одежду и документы, – предложил Сергей свой вариант отсутствия гардероба.

– Тебя Маруська во вполне приличном виде видела.

– Так это я убежал, в чём был, – покосился на своё отражение в оконном стекле Сергей.

– Па-ле-во… – застонал я. – У Кольки сюртук долгополый, как для купцов. А ты мордой на купца не похож. Пока тепло, можно и так, в жилете, но нужно что-то решать с одеждой, и срочно.

– Для этого деньги требуются, – мрачно напомнил Сергей. – У тебя они есть?

На эту тему я задумался и почти сразу вспомнил нужную информацию.

– О! Я, оказывается, в гимназии учусь. Нет… не учусь. Выгнали Коленьку, отец сильно ругался, – припомнилось мне. – Бл… я греческий язык знаю, закон Божий и ещё много разной фигни.

– По деньгам-то что? – напомнил Сергей и начал выкладывать содержимое своего куцего рюкзачка на кровать.

– Ничего. Я же с родителем живу. Бывший гимназист с выбором профессии не определился. Хотя какой тут выбор? Коленька в лавке с отцом должен был торговать.

– Попробуем что-то продать, – продолжил исследовать содержимое рюкзака Серёга.

– Мобильники сразу ныкаем, – подключился я к просмотру вещей XXI века. – Лазерная рулетка тоже не в тему.

– Могу продать шариковую ручку, – выудил Серёга хоть что-то полезное. – Даже две, нет, три. Блокнот с замерами, карандаш, обычная рулетка, – продолжал перечислять он. – Мелкие деньги и бумажные в кармане джинсов, платок. Всё.

– Негусто, – заметил я.

– Ещё сам рюкзак, – покрутил его Серёга.

– Не подготовился ты к путешествию во времени. Николай в моём лице тоже порадовать не может. Отец на парня осерчал, денег не даёт. Велел в лавке отрабатывать.

– А где купец сейчас? – заинтересовался долгим отсутствием хозяина Серёга.

– Что-то смутное у меня в голове крутится, – задумался я. – Парень на отца злился. За каким-то товаром не поехал.

Сидеть дальше в комнате Коленьки мы не стали, а осторожно прошлись по дому. Дружно пришли к выводу, что купец не шикует. Сундуков стояло много, один даже в коридоре, но в целом мебели, кроме как в зале, считай, и нет.

– Иконы в «красном углу», – снова напомнил я Сергею об обычаях этого времени. – Павлина Конкордиевна, сестра матери, скоро придёт. Она у кого-то из соседей на поминках была, – сообщил я то, что вспомнил по пути. – Или уже вернулась. Павлина Конкордиевна во флигеле живёт, выполняет роль экономки и старшей над прислугой.

– Слуг много? – уточнил Сергей.

– Раньше было пятеро. Сейчас даже конюха нет. Маруська по дому и на кухне, дед Лукашка в конюшне, есть помощник в лавке, Ничипор, но его отец обещал уволить, а Коленьку на его место хотел поставить торговать.

– Имена-то какие архаичные, – пробормотал Серёга. – Ничипор…

– Это местный вариант Никифора, – сообщил я. – И, кстати, вон он бежит, – кивнул я в окно.

Ничипор уже успел добраться до дверей дома и заколотил в них.