Читать книгу Хроники фактории Сарам. И другие рассказы - Дмитрий Вержуцкий - Страница 4

Минула середина сентября. Журавлиное курлыкание доносилось с неба все реже и, наконец, совсем прекратилось. С полсотни ведер чистого ореха нам уже удалось засыпать в мешки, зашив их сверху сапожным швом толстой ниткой. В тот день прямо с самого с утра мошка просто житья не давала – поедом ела, ввинчиваясь в глаза, уши и нос. Побив шишку до обеда, мы организовали дымокур у зимовья и выжидали – когда же эта напасть прекратится.

Лес как-то странно затих, перестали свистеть, перекликаясь, рябчики, небо затянуло мглой. Исчезли и надоевшие мошки-кровопийцы. Из-за ближней сопки внезапно появился грязно-серый, стремительно увеличивающийся на глазах, валик, за ним зияла чернота. Валик быстро приблизился, и тут-то все и началось.

Под защитой леса все ощущалось не так сильно, но и долетавшие к нам порывы сбивали дыхание и хлестали мусором по глазам. Вверху же дела обстояли совсем не так благостно – летели ветви, целые макушки кедров, березы отгибались и внезапно наотмашь стегали своей кроной соседние деревья. Возле лесовозной дороги, проходящей вдоль распадка метрах в двадцати от нас, пронзительно вскрикнув ломающимися корнями, вздрогнула и, сначала медленно, потом все быстрее начала падать огромная сосна. Раздался грохот и дерево, откинув в сторону маковку, рухнуло на дорогу.

Мы втроем стояли под навесом зимовья, прижавшись к сучковатой, плохо оструганной стене и друг к другу, молясь, чтобы никакое другое дерево не упало на нас. Внезапно все вокруг озарилось мерцающим светом, и через секунду небо лопнуло. Грохот был такой, что все присели и закрыли ладонями уши. Началась яростная гроза. Буйство природы продолжалось почти всю ночь. Мы почти не спали, забившись в угол на нарах и вслушиваясь в звуки стихии. К утру буря прекратилась, тучи куда-то унесло, из-за сопки появилось солнышко, и лес ожил. Все вокруг оказалось завалено лесным хламом. Пришлось расчищать нашу полянку перед зимовьем, наводя хоть какой-нибудь, но порядок.

Оттащив большую кучу ветвей подальше в лес, Лева возвращался, погруженный в себя, что-то напевая под нос и пританцовывая. Зная его не один год, я мог точно сказать, что у моего друга появилась новая идея. Так и оказалось. Отойдя немного в сторону, Лева обнаружил в сплошном моховом покрове странную дырчатость. В силу природного любопытства, он засунул в одно из отверстий руку и нащупал кедровую шишку! Весь лес вокруг нас оказался покрыт ковром из сбитой бурей шишки! Сейчас незачем, надрываясь, таскать от дерева к дереву тяжеленный колот, не надо колотить им по кедрам. Можно просто брать мешки и собирать урожай с поверхности!

И понеслась душа по кочкам! Переработку мы оставили на потом. Прибегая из лесу с мешком на плечах, каждый высыпал содержимое на кусок расстеленного у стены зимовья полиэтилена, и снова бежал обратно. Достав имевшуюся у нас сетку-авоську, Наталья, далеко не уходя, тоже собирала шишку-паданку возле зимовья. Заготовка шла с утра до темноты. К концу третьего дня мы с Левой валились с ног от усталости, Наташка тоже была никакая.

«Совет в Филях» постановил, оставить еще не охваченные нами лесные позиции бурундукам, мышам и кедровкам и заняться переработкой уже заготовленного. Как позже выяснилось, решение оказалось правильным. Через семь дней уже двадцать кулей отборного ореха и три мешка «сувенирки» (шишки правильной формы, без повреждений, более девяти сантиметров длиной) стояли у стенки зимовья, готовые к вывозке. Двумя плашками-мышеловками, предусмотрительно прихваченными из города Левой, мы отлавливали мышей и полевок, интересующихся нашим орехом. Дело оставалось за малым – следовало заготовить, подсушить и упаковать по полкило брусничного листа на каждого. Без этой «нагрузки» орех не принимали.