Читать книгу Наемник. Приквел. Часть 2. Приключения принцессы и ее друзей - Дмитрий Викторович Луговой, Дмитрий Викторович Титарев, Дмитрий Викторович Записной - Страница 5

В бараке Клео, Далила и Тандиэль (Трила на следующий день перевели в другой, как и всех, кого собирались продавать не в Джарахане, а в Налисии) провели четверо суток. Раз в день невольникам давали поесть и с такой же регулярностью выводили к отхожему месту.

Клео, которая поначалу решила, что справлять нужду придется в том же бараке, а потом сидеть в собственных нечистотах (на корабле-то, что доставил их сюда был специальный горшок, а цепи позволяли всем до него добраться), так обрадовалась ошибочности своего предположения, что даже в первый раз не испытала никакого стеснения из-за того, что столь интимный процесс проходил под надзором надсмотрщиком и в присутствии остальных невольников.

А вот некоторые другие рабы (в основном, молоденькие девушки) не смогли себя переломить, и в результате позднее в бараке образовалось несколько луж мочи и несколько кучек фекалий. Пираты от этого просто взъярились и, выведя всех провинившихся из барака, около часа хлестали их.

От ужасной вони и диких воплей наказываемых у Клео разболелась голова, что на фоне постоянно урчащего желудка вызвало у нее приступ тошноты. К счастью, она сумела сдержаться и не выплеснуть из себя остатки ужасного обеда, иначе принцессе пришлось бы присоединиться к тем, кто целый час вопил жуткими голосами.

Пока шло наказание, в бараке появились рабы из числа тех, кого пираты когда-то оставили для своих нужд на острове. Они быстро убрали все нечистоты, но запах остался и по-прежнему доставлял невольникам неудобства.

Вскоре после этого пираты пригнали наказанных рабов обратно в барак, и Клео увидела, что по их спинам буквально течет кровь. Фактически их всех исхлестали так, что кожа просто слезла с их тел.

«Как же они продадут такой товар?» – подумала принцесса.

Оказалось, что пираты все предусмотрели. Буквально через пять минут они ввели в барак Лариндука, сжимавшего в руках охапки различных трав, и велели гоблину заняться ранами пострадавших.

– У меня нет всех необходимых ингредиентов! – заявил Лариндук, за что тут же схлопотал кнутом по лицу.

Зло посмотрев на надсмотрщиков, гоблин принялся за дело. Он растирал собранные где-то травы в порошок, а затем втирал полученное вещество в спину рабов.

Несмотря на недостаток ингредиентов, Лариндуку все же удалось уничтожить следы наказания. Теперь вместо голого мяса на спинах рабов красовалась новехонькая кожа, правда, багрового цвета, словно они все сгорели на солнце.

Пираты довольно хмыкнули и увели гоблина прочь. Больше Клео его не видела, так как невольники, напуганные жестокостью наказания, больше не допускали столь грубых промахов в своем поведении.

Через четыре же дня к острову, на котором их держали в плену, пристало несколько кораблей. Как поняла Клео из обрывков донесшихся до ее уха разговоров, то были команды, чьи командиры признали верховенство над собой Повелителя и его ставленника.

Еще в первую ночь принцесса ломала голову, что это за Повелитель, о котором упоминал главарь пиратов, а потом внезапно осознала, что это наверняка Хикилай, и все стало на свои места.

«Он помог этому жирному борову подчинить себе остальных пиратов, а затем в качестве ответной услуги потребовал остановить наш отряд», – думала Клео. – «Вопрос только в том, как он узнал, в какой день мы выйдем к реке».

Насколько могли видеть рабы (ветер приподнимал изредка ткань, которой были занавешены окна), вновь прибывшие пираты отправились на поклон к своему властелину. Тот долго выслушивал их речи (наверняка хвалебные), а затем сам взял слово и, по всей видимости, распределил, кто и куда везет рабов.

Уже очень скоро всех невольников освободили от ошейников, вывели из бараков и погнали к стоявшим на пристани кораблям.

Пока они шли под палящим солнцем, Клео успела увидеть всех своих спутников, кроме Лариндука, остававшегося на острове. Трил шел, опустив голову в землю, и не обернулся, хотя принцесса в течение пяти минут сверлила его спину взглядом. Дорин и Ярин семенили с гордо поднятой головой (смотрелось это несколько смешно) и бросали на пиратов грозные взгляды, которых те совершенно не боялись. Вараниэль также шла, глядя перед собой, но в ее глазах читался ужас перед предстоящим ей испытанием. Зато Слон, которому также выпала доля плыть на корабле к оркам, был абсолютно невозмутим, и эта невозмутимость выглядела гораздо лучше гордо поднятых голов Дорина и Ярина. Что же касается тех, с кем Клео предстояло плыть дальше, то Далила старалась держаться бодро, хотя в глубине ее глаз читался страх (впрочем, причина могла быть в том, что вокруг было уж очень много воды), а Тандиэль брел, понурив голову, и вовсе не походил на гордого и свободолюбивого эльфа.

– Пошевеливайтесь! – время от времени щелкал кнутом один из пиратов, и караван рабов слегка ускорял шаг.

Уже у самой пристани их остановили и тщательно пересчитали. Затем невольников стали по одному заводить на каждый корабль, а расположившиеся на корабле капитаны команд и их помощники осматривали рабов, записывали кое-какие данные на пергаменте и затем приклеивали их к телу невольника с помощью выдавленной из колдика, морской рыбы, обитавшей в здешних водах, слюны, которая обладала великолепными клеящими свойствами.

«Ох и больно будет, когда этот клочок пергамента отдирать будут», – подумала Клео, пока пират клеил ей на грудь бумажку с надписью «Кранийская принцесса».

– Если удастся убедить перекупщиков, что тебя может приобрести сам султан, то за тебя можно выручить огромное количество золота! – довольно улыбаясь, произнес командир корабля и больно шлепнул Клео по левой ягодице.

Принцесса чуть ускорила шаг и догнала Далилу, уже спускавшуюся в трюм.

– Перекупщики? – недоумевая, прошептала принцесса на ухо чародейки.

– А ты думала, что пираты сами продают свой товар на рынке рабов? – тихо ответила волшебница. – Да джараханская стража с большой радостью поймает десяток-другой пиратов, а то и заколет их на месте! Поэтому пираты подплывают к побережью султаната и продают всех рабов перекупщикам, которые ждут их в условленном месте. И на невольничий рынок рабов доставляют именно перекупщики!

– Почему же султан не накажет их за связь с пиратами? – спросила Клео, опускаясь на дощатый пол трюма.

– Так по законам султаната, как впрочем и остальных государств, запрещается обращать в рабство насильно, а покупать рабов – это не преступление. Вот почему пиратов преследуют, а тех, кто с ними сотрудничает – нет! – ответила Далила, садясь рядом. – Да и, кроме того, работорговля приносит в казну всех государств немалые деньги, а половина невольников становятся таковыми из-за налетов пиратов.

– То есть с одной стороны, эти набеги являются преступлением, а с другой, выгодны правительствам, и поэтому никто не заботится о жертвах пиратов? – нахмурила брови Клео.

Она была недовольна, ведь слова волшебницы относились и к ее родине, а значит, и сама принцесса в какой-то мере поощряла морских разбойников.

– В общем-то, да, – призналась колдунья. – Только вольные мореплаватели, обосновавшиеся на островах к северу от Пиратских и ведущих свой род, как правило, от тех, кто чудом спасся после набега, сражаются против пиратов. И если им удается спасти невольников, то они предлагают присоединиться к их борьбе или отправиться домой в сопровождении охраны.

– Значит, – медленно проговорила Клео, – если на этот корабль нападут вольные мореплаватели, то мы получим свободу?

– Особо не рассчитывай! – оборвала ее мечты Далила. – Такое случается не часто. Чаще выходит, что мореплаватели перехватывают пиратов на обратном пути, когда те уже расслаблены и пересчитывают монеты в мешках с золотом.

– Плохо! – разочарованно произнесла принцесса и замолчала.

Постепенно трюм наполнялся рабами, и вскоре все те, кого должны были продать для плотских утех, уже расселись по своим местам. На этот раз в трюме было еще просторнее, чем когда Клео и остальных везли на остров.

Впрочем, через минуту выяснилось, что это ненадолго. По лестнице спустился пират с кнутом и произнес:

– А ну прижались друг к другу поплотнее! Нам еще на четыре острова надо заглянуть!

Прибегать к помощи кнута ему не пришлось, хотя судя по его руке, поглаживавшей рукоять, ему этого очень хотелось. Но невольники быстро сгрудились и замерли, и пират, пожевав губы, поднялся наверх и закрыл люк.

– Клео, можешь чуть руку подвинуть? Мне твой локоть под ребра упирается! – попросила Далила.

– Конечно! – ответила принцесса и слегка пошевелилась.

– Спасибо! – поблагодарила волшебница.

– Не за что! – сквозь зубы произнесла Клео.

Локоть ее больше не доставлял колдунье неудобств, зато сама принцесса оказалась прижата к волосатому мужчине, и его половой орган находился на уровне ее живота.

– Это самопроизвольно! – прошептал мужчина, заметив взгляд девушки.

«А какая разница?» – подумала Клео, чувствуя, как желание невольника поднимает его орган. – «Лорин, дай мне сил продержаться эти несколько дней», – взмолилась принцесса, а затем закрыла глаза и постаралась отстраниться от ситуации.

***

То ли молитвы помогли, то ли осознание того, что Трил находится рядом, но Клео удалось-таки обуздать свое желание. А оно в принцессе проснулось довольно быстро, когда через три дня, в течение которых корабль обошел четыре острова, трюм оказался полностью забит, а некоторые из невольников не выдержали и отдались своим инстинктам.

Томные стоны и вздохи, доносившиеся с разных сторон, сильные руки Далилы, обнимавшие ее за плечи, голос чародейки, говоривший кому-то: «Не тыкайте своим достоинством в мое бедро!», член мужчины, который упирался ей в живот и время от времени оставлял на нем свое семя – все это заставляло грудь Клео вздыматься, а мысли – уступать место чувствам.

И все-таки принцесса смогла удержать свои инстинкты в узде и не окунуться в разврат, царивший вокруг. И она надеялась, что то же самое удалось и Трилу.

Через шесть дней после отплытия с острова корабль, перевозивший Клео и других рабов, пристал к побережью Джарахана, трюм открылся, и всех рабов вывели на сушу.

Кое-кто из пиратов отпустил в адрес рабов похабные шуточки (вроде того, что они тренируются удовлетворять своих хозяев), но капитан корабля цыкнул на них, и все смолкло. Затем главный из пиратов прошелся вдоль рабов и произнес, обращаясь к своим помощникам:

– Скоро приедут перекупщики! Надо привести их в порядок!

Пираты кивнули, один из них вышел вперед, щелкнул кнутом и скомандовал:

– А ну, быстро в море мыться!

Невольники развернулись кругом и вбежали в воду. Так как стоял уже конец октября, то она была прохладной, и рабы быстро смыли с себя оставшиеся после недельного путешествия в трюме следы и вновь выстроились на берегу.

Ждать пришлось около двух часов, а потом Клео заметила караван из нескольких повозок, часть из которых представляла собой клетки, поставленные на колеса. В качестве тягловой силы использовались верблюды, а еще с десяток этих горбатых животных несли на себе всадников.

Принцесса внимательно всмотрелась в восседающих на верблюдах мужчин. Все они были с ног до головы закутаны в белые или черные одеяния, оставлявшими открытыми только глаза. На ногах у всадников были сапоги, но в отличие от тех, что изготавливались на севере, эти были сшиты из кожи пустынного зайца. Говорят, в таких сапогах ноги совсем не потеют.

– Это все нам? – спросил один из двух мужчин, одетых в белое, спрыгивая со своего верблюда.

Следом за ним спешились и его спутники, и тут Клео поняла, что мужчины в белом – это купцы, а мужчины в черном – охранники каравана.

– Нет, – мотнул головой командир пиратов. – Мы ждем и наших налисийских друзей!

– Понятно! – кивнул купец и произнес. – Тогда показывай наших!

Пират обернулся и щелкнул пальцами. В ту же секунду надсмотрщики щелкнули кнутами, а рабы, без слов понявшие приказ, разбились на две группы: ту, что приобретут купцы из Налисии, и ту, что предназначена для джараханцев.

– Ну что, посмотрим на товар, мой друг? – повернулся первый купец ко второму.

– Давай! – кивнул тот.

Оба перекупщика подошли к рабам и принялись осматривать их, точь-в-точь как это делал властелин половины Пиратских островов. Правда, при этом они еще и читали приклеенные к телам невольников записки, после чего ожесточенно торговались с командиром пиратов.

Клео внимательно наблюдала за возникавшими каждый раз дискуссиями и заметила, что и охранники купцов, и пираты держат оружие наготове. Впрочем, до стычки дело не доходило: купцы накидывали к своему первоначальному предложению пол-дхармы или дхарму, командир пиратов скидывал столько же, и обе стороны, довольные друг другом, переходили к следующему рабу.

Потихоньку, полегоньку, очередь добралась и до Далилы с Клео. Первой взорам купцов предстала волшебница. Тот из них, что был выше ростом и говорил всегда первым, прочитал надпись на листке, приклеенном к груди чародейки:

– Колдунья! Хм! Колдунья? – повторил он и вопросительно посмотрел на пирата.

– Даже не сомневайтесь! – ответил тот, приложив руку к сердцу. – Вот ее магический жезл и руны, изъятые у нее! – он щелкнул пальцами, и в ту же секунду рядом с ним возник молоденький юноша-пират с подносом в руках.

Купцы с любопытством уставились на жезл и руны, разложенные на подносе, а Клео искоса поглядывала на Далилу. По лицу волшебницы было ясно, что она колеблется, размышляя, не стоит ли попытаться вернуть свое оружие. Однако юноша с подносом стоял довольно далеко, и чародейка не допрыгнула бы до него раньше, чем ее проткнули бы мечом. И уж тем более не имело смысл этого делать, будучи в ручных и ножных кандалах.

– Десять золотых дхарм! – изрек первый купец после рассмотрения жезла и рун.

– Она – чародейка! – воскликнул в ответ пират. – Стало быть, стоит не меньше сотни золотых дхарм!

– А где доказательства, что эти вещи принадлежат именно ей? – спросил джараханец.

– Ты не веришь мне на слово? – возмутился пират.

– А кто вам, пиратам, вообще верит на слово? – бросил купец.

Это было ошибкой с его стороны. Пираты тут же обнажили оружие и обступили караван, оставив лишь четырех надсмотрщиков присматривать за рабами.

Но и джараханцы были людьми не робкого десятка. Телохранители купцов выхватили из своих ножен сабли и встали кольцом вокруг своих работодателей.

– Если сейчас завяжется драка, то надо бежать! – практически не шевеля губами, произнесла Клео.

Далила кивнула, и обе девушки напрягли мышцы ног, готовясь припустить со всех ног.

Однако пираты и джараханцы стояли друг напротив друга, не предпринимая никаких действий. Первые понимали, что телохранители купцов – опытные воины, и одолеть их будет непросто. К тому же убив перекупщиков, они получат деньги, но лишатся доверия других купцов и, как следствие, одного из самых больших рынков сбыта рабов.

Вторые же не собирались проливать кровь, понимая, что шансов на победу у них немного: все-таки на стороне пиратов четырехкратное превосходство в численности.

– Дорогой друг! – нарушил долгое молчание первый купец. – Мы же оба понимаем, что ссориться нам ни к чему!

– Допустим! – ответил главарь пиратов. – И что ты предлагаешь?

– Ты пойми, убедить покупателя, что эта девушка – чародейка, можно лишь одним способом: заставив ее творить волшебство. Но если она начнет колдовать, то где гарантия, что эти заклинания не обрушатся на нас?

– Логично! Но что ты предлагаешь?

– Давай, так! – предложил купец. – Мы заплатим тебе двадцать пять золотых дхарм, а ты отдашь нам и рабыню, и ее побрякушки!

– Маловато! – произнес пират, но уже менее воинственно.

– Дорогой! – воскликнул второй купец. – Мы и так рискуем прогореть на этой сделке. Рыжие девушки высоко ценятся в Джарахане, но редко кто дает за них больше пятнадцати золотых дхарм!

– Ладно, тридцать – и по рукам! – ответил пират.

Купцы переглянулись, поморщились, как от зубной боли, но кивнули.

В ту же секунду все пираты отступили назад и убрали оружие, а телохранители вернулись к верблюдам и вложили сабли в ножны.

– Так, кто у нас там дальше? – все еще напряженным тоном произнес первый купец и взглянул на Клео.

Едва взглянув в лицо принцессы, купец остолбенел, а его челюсть упала вниз. Его напарник вначале посмотрел на надпись, затем тоже перевел взгляд на лицо девушки и остолбенел, как и старший товарищ.

– Да, это кранийская принцесса! – довольно ухмыльнувшись, произнес пират. – Наследница престола герцогства и потенциальная правительница всей империи!

– Сколько вы за нее хотите? – сглотнув, спросил первый купец.

– Десять тысяч! – почувствовав слабину, командир пиратов взвинтил цену до предела.

Джараханец оглянулся на своего компаньона, затем они склонились друг к другу и минуты три о чем-то беседовали. Закончив обсуждение, купцы выпрямились, и первый из них произнес:

– Цена нас устраивает. Однако такого количества золотых дхарм у нас с собой нет. Мы можем отдать тебе восемь тысяч девятьсот четыре монеты и вот этот перстень, – мужчина поднял левую руку и продемонстрировал одетое на безымянный палец украшение с маленьким, но невероятно красивым изумрудом в центре. – Поверь, он стоит полторы тысячи дхарм. И в связи с тем, что итоговая цена превышает оговоренные десять тысяч, я предлагаю сойтись на том, что принцессу мы покупаем за десять тысяч, а всех остальных рабов на остаток.

Пират задумался, согнулся, чтобы получше рассмотреть перстень и камень, потом подозвал к себе своего помощника со свисавшими ниже подбородка усами, переговорил с ним и, наконец, произнес:

– Я принял решение принять ваши условия. Давайте деньги и перстень и можете забирать невольников.

– Отлично! – широко улыбнулся купец (Клео машинально отметила, что в отличие от всех пиратов зубы у него ровные и белые), повернулся к повозкам и хлопнул в ладоши.

В тот же миг двое возниц скомандовали что-то своим верблюдам на джамарханском, и животные потащили телеги, груженные мешками (видимо, с золотом) к берегу. Пираты дружной командой подбежали к повозкам, похватали мешки и быстро перенесли их на корабль.

– Держите перстень! – снял с пальца украшение купец и протянул его пирату.

Тот схватил перстень и спрятал его куда-то за пазуху.

– Забирайте своих рабов! – произнес он в ответ и щелкнул пальцами.

Надсмотрщики демонстративно поиграли своими кнутами, и невольники сами скорехонько (насколько это возможно в кандалах) пошли к повозкам. Возницы отперли замки на клетках, и рабы запрыгнули внутрь.

– С вами всегда приятно иметь дело, Ловрин! – произнес купец на прощание (только теперь Клео узнала имя капитана пиратского корабля).

– И с вами, уважаемые аль-Шугур и аль-Кисри! – обратился к перекупщикам по именам пират. – Ну, что, через две недели на этом же месте? – спросил он.

– Разумеется! – ответили купцы.

Джараханцы и командир пиратов обменялись рукопожатиями, затем морские разбойники отошли ближе к воде, согнав Трила, Тандиэля и остальных невольников, предназначенных налисийцам, в более плотную кучу, а купцы и их телохранители вскочили на своих верблюдов и, развернувшись, поехали на запад.

Повозки с рабами также повернулись в ту сторону и, слегка трясясь, покатили по песку.

– И что теперь будем делать? – спросила Клео Далилу.

Слава Лорину, им удалось оказаться в одной повозке, вместе с еще полутора десятком рабынь (всем девушкам было от четырнадцати до двадцати пяти лет).

– Будем выжидать! – ответила чародейка, глядя вслед покачивающемуся впереди на верблюде аль-Кисри.

Принцесса знала, почему волшебница столь пристально смотрит в ту сторону. Пока под надзором пиратов рабы запрыгивали в повозки, тот юноша-пират, что держал поднос с жезлом и рунами Далилы, отдал их аль-Кисри. Купец же тщательно завернул их в тряпки и спрятал в своей поклаже.

– На этом этапе нашего пути к нам будут относиться уже более бережно, – продолжала рассуждать чародейка. – Я предполагаю, что нас везут на ярмарку в Тариан, до которого отсюда два или три дня пути.

– И что? – не уловила мысли подруги Клео.

– А то, что за этот срок никакие заклинания или мази не излечат раны полностью. Любой же шрам на теле рабыни снижает ее стоимость и, следовательно, несет купцам убыток. Значит, наказывать строго за попытку побега нас не будут!

– А она нам представится, эта попытка побега? – спросила принцесса.

В этот момент повозка неожиданно подпрыгнула на бархане, и все рабыни ударились о железные прутья, образовывавшие крышу.

– Обязательно! – потирая макушку, ответила Далила. – И это, опять-таки, следствие необходимости бережного к нам отношения. Нас, я уверена, будут хорошо кормить и выпускать из клеток, чтобы мы могли сходить в туалет, ну и вообще, поразмять ноги. Если мы просидим здесь, не шевелясь два-три дня, то на ярмарке будем походить на скрюченных болезнью дев, а таких никто не купит!

– Предположим, что ты права! – кивнула Клео. – Но я никак не пойму, к чему ты клонишь?

– На прогулке мне нужно будет подобраться как можно ближе к аль-Кисри и забрать у него мой жезл и руны, – пояснила колдунья. – Тогда мы сможем бежать!

– А если нам это не удастся, то строго наказывать нас не будут, так что это беспроигрышный вариант! – поняла принцесса.

– Именно! – кивнула чародейка.

Клео довольно улыбнулась и уже представила себе, как они с Далилой расправляются с джараханцами, попытавшимися их остановить, и освобождают остальных невольников, как вдруг ей вспомнился один неприятный факт.

– Постой! – схватила она подругу за руку. – Но ты ведь говорила, что не можешь колдовать! Чем же нам тогда помогут жезл и руны.

– Во-первых, – наставительно произнесла волшебница, – ни ты, ни я не знаем, на какой срок меня лишили магических способностей. Возможно, что он уже истек. А во-вторых, руны ведь созданы из кусочков Священного Камня. Они позволят мне творить волшебство даже, если мои силы еще не восстановились. Правда, заклинания будут очень слабенькими. Поэтому у нас будет время только на то, чтобы телепортироваться подальше от стоянки. И чем дальше мы будем пытаться отправиться, тем менее точным будет попадание.

– То есть если мы попытаемся попасть в школу при гильдии волшебников, расположенную в Лесистых горах, то вполне можем появиться над бездонной пропастью и разбиться насмерть? – уточнила Клео.

– Поэтому я постараюсь выбрать наиболее безопасное во всех отношениях место, – ответила Далила.

– Звучит не слишком ободряюще! – пробормотала принцесса. – Но другого варианта у меня нет, так что будем действовать согласно твоему плану! – быстро проговорила она, заметив, что чародейка готова высказаться в ответ.

Обе девушки замолчали и приготовились ждать своего шанса, а до тех пор терпеть изнуряющий зной, который уже начала дарить им пустыня.