Читать книгу Операция МРГ - Дмитрий Витальевич Виноградов - Страница 7

Из муниципального учреждения, Кеша вышел раньше Анатолия. Он стрельнул закурить у первого попавшегося прохожего мальчика. Парень раскрыл вещмешок с учебниками, отодвинул в сторону презервативы и складной ножик.

– Только с ментолом, – протянул он сигаретку.

– Дай три штуки, – Кеша вытянул из пачки четыре, сунул их в рот и поджег.

Анатолия встречала мама, с букетом незабудок. Оркестра не было, однако это не снижало торжественности ее лица. Заглянув в усталые глаза сына, она поправила его чуб, взяла под руку. Кеша ударил ребром ладони по шляпе, придав ей поперечный вид, и пошел метаясь от бычка к бычку за семьей. Мама что-то отчаянно щебетала сынуле. Сынок соглашался кивая. Навстречу прошла машина с кругами для подметания. Дорога стала чище, вся пыль равномерно распределилась по тротуару, окрасив его и наведя лоск. Солнышко поднялось, обеспечив светом окрестности. Однако на энергетиков это событие не производило внимание. Вдоль дороги горели фонари, соревнуясь с дневным светом, говоря о неограниченных возможностях РАО ЕЭС, миллионах кубометров углей, заботясь о насекомых предпочитающих кружить возле ламп. Крутые троллейбусы, с расставленными в стороны пальцами, везли людей и китайцев. Одинокий игрок в русскую рулетку, не глядя пробежал через две полосы движения, не пытаясь пропустить транспорт. Выбежав к подземному переходу, он купил семечек, и побежал обратно. Иннокентий Талдыкурганович, шел как гончая по следу утконоса. Шансов затеряться у Анатолия и его матушки не было, да они собственно и не старались. Наивность, которая свойственна большинству домохозяев, позволяет сыщикам и агентам беспрепятственно выслеживать свои жертвы, фотографировать их в объятиях путанов, жуя при этом мороженное без грима и оперативного прикрытия. Проходя мимо торговца пельменями и ветхими цветами, Иннокентий вспомнил, как он тоже занимался бизнесом. Еще когда он спал на железнодорожном вокзале, то видел у туристов возвращающихся из заграницы деревянные члены. Лучшего подарка для одинокой женщины врят ли можно найти, решил Кеша и спилил многовековой дуб, находящийся под охраной государства, под ветвями которого справлял естественные надобности сам Дерсу Узала. Милиция не поверила в художественные помыслы лесоруба, а после обещания поставить дуб на место подъемным краном, отправила его в псих диспансер. Вспоминая то одно то другое, Кеша дошел до дома преследуемых. Те же в свою очередь встретили на пороге подъезда ветерана битвы при Чимульпо. Тот обнял Анатолия, понюхал цветы, и подняв пиджак, стал тыкать пальцами в живот. Приметив детскую площадку, на которой резвились две собаки, Кешик решил закамуфлироваться. Он проник в детский паровоз, занял место машиниста и замер. Железный конь, с квадратными колесами, рваными дырами вместо окон, слегка пригнулся, но возмущаться не стал. До следующей станции было не близко, поэтому Кеша достал жменю бычков, выудил самый знатный из чинариков. Сизый дым проник в легкие, отложился на пещеристых стенках в виде смолы, и прошел глубже в желудок. Затем обратным ходом он вернулся в носоглотку, и обойдя аденоиды вырвался на свежий воздух. Кеша отъехал не очень далеко, когда семья ушла оставив деда одного на скамейке. Поплевав на руки, Иннокентий пригладил волосы, одернул кромку пиджака, вытер ботинки о брюки, затем вышел на перрон и двинулся к деду.

– Салам алейкум, – протянул он руку Исидору Павловичу.

– Что? – не понял тот.

– Здоров говорю! – Кеша схватил руку старика, – как урожай?

– Чего?

– Огурцы цветут?

– Какие огурцы?

– А у нас уже отцвели, – Кеша обнял Исидора за плечи, – правда пчел не было в этом году. Пришлось самим окучивать. А ты мед уважаешь?

– Я повидло уважаю, – Исидор Павлович не узнал товарища, а поэтому в серьезный разговор не вступал.

– Повидло это тоже самое, что и мед. Только повидло человек руками сделал, а мед – пчела задницей, – засмеялся Кеша.

– А у тебя батарейки не будет? – поинтересовался Исидор Павлович.

– Тебе какую, пальчиковую или квадратную?

– Мне солнечную, я коплю на Кызылкум, – Исидор Павлович решил удивить человека эрудицией, – Египту помочь нужно.

– Хорошая идея, – Кеша протянул руку, – Иннокентий Талдыкурганович, агроном.

– Исидор Павлович, – протянул руку дедуля, – … гройсместер.

– Может, забьем коз…, – выстрелил Кеша, но сразу поправился, – партейку. Хотя… Ваша супруга врят ли это позволит.

– Я ее в том году отпел, – Исидор посмотрел в даль.

– Дак Вы еще и поете? – удивился Кеша, – а ну а ну а ну…

Иннокентий стал щелкать пальцами такты, и на третьем затянул шепотом.

– Взвейтесь кострами…синие ночи…мы пионеры дети рабочих….

– Близится эра ….всегда будь готов, – засверкали глаза Исидора Павловича.

– Может пойдем ко мне, я Вас чайком угощу, – предложил Кеша, – правда ехать надо два часа, и все время в гору, но ничего…

Исидор Павлович решительно встал.

– Берите пирожные, – сказал он, – квартира 36.

– У меня диабет, – Кеша потрогал горло, – врачи не разрешают есть.

– А я думал, у меня лишай, – в десятый раз Исидор Павлович задрал одежду, демонстрируя пятна на теле, – а это аллергия.

Исидор Павлович направился к подъезду, Кеша забежал вперед, открыл дверь.

– Осторожно потолок, – предупредил он.

Дед посмотрел вверх, и в это момент зацепился ногой за плинтус. Кеша поднял старика с пола, отряхнул его брюки.

– Куда собес смотрит, – в сердцах бросил он, толкая Исидора в спину на ступени.

– Во всем виноват Чубайс, – старик показал кулак Кеше.

– Ну…естественно, – сказал Иннокентий Талдыкурганович, отодвигая от своей морды руку, – говорят он шпион.

– Американский? – старик поднимался медленно.

– Финский, – поправил его Кеша, – его мать оттуда.

– Жириновского надо, – старик остановился на пролете, – тот молодец.

– Говорят он тоже шпион.

– Ни как Финский?

– Американский.

Наконец, старик остановился возле двери. Тщательно вытер ноги о коврик. После чего развернулся и подошел к двери напротив.

– Заходи, – щелкнув замками, пригласил он Иннокентия, разглядывающего глазки.

– А чего за провода болтаются? – Кеша поднял лежащие на полу токовые жилы.

– Звонок, – Исидор нажал на кнопку, посылая 220 вольт в гостя, – ходют толпы.

Встряхнувшись, Иннокентий кинул провода на пол. Сняв ботинки с носками, он прошел в комнаты.

– Ваши? – разглядывая фотографию царской семьи, висящую в рамке, спросил Кеша, – в фуражке не вы?

Исидор Павлович не расслышал вопроса. Он устремился к окну. Там стройными шеренгами его ждали голуби мира. Серые, с черными головками, с двумя ножками, они улюлюкали и позволяли себя щекотать.

– Ути пуси, – старичок насыпал себе в ладонь жменю проса, – кушайте кушайте.

Пока старик кормил живность, Кеша принялся за детальный осмотр квартиры. Массивный сервант, образца пятидесятых, стол из той же композиции. Ковры с покусанными молью местами. Телевизор, из серии первых советских цветных. В одной комнате во всю стену стояла книжная полка.

– Зачем столько книг? – проведя рукой по корешкам, озадачился Иннокентий.

В следующей комнате, он увидел лежащую на комоде зажигалку. Чиркнув пару раз, Кеша сунул ее к себе в карман. Покачавшись на диване, он вернулся к Исидору. Тот продолжал кормить птиц, словно забыв о госте.

– Хорошие птицы, – Кеша осторожно взял одного на руку, затем рывком отвернул ему голову, – и вкусные. Кастрюли пустые есть?

Исидор Павлович разжал пальцы, просо посыпалось на подоконник как горох.

– Ему же больно, – он поднял голубиную головку.

– Уже нет, – Кеша обнял свободной рукой деда, – ни чем не хуже курицы. Так же откормлены. Сейчас я сам приготовлю, пальчики облизать можно будет.

– А если кто увидел? – испугался Исидор.

– Это голуби не чьи?

– Не чьи, – согласился дед.

– А если не чьи, то чего волноваться?

– Все ж… птицы, – дед посмотрел на веселый подоконник.

– Голубиное мясо для пожилых людей, – Кеша стал ощипывать трофей, – это как гематоген. Моя бабушка, всю жизнь его ела и прожила до старости.

– Такое полезное? – Исидор Павлович, глядел как тело голубя погрузилось в кастрюлю, – а одного на двоих хватит?

– Правильно, – Кеша ударил себя по лбу, и через минуту принес еще одного, – удобно на окне держать зоопарк. Это как огород.

Обед для Исидора Павловича, оказался на редкость живительным. Положив каждому голодающему по голубю, воздав хулу воронам и ястребам, охотники стали кромсать добычу. Мясо на самом деле оказалось нежным, как филе из пеликана. Оно сладило, но не воняло. Редкие жилы, особенно около коготков, забивались в зубные щели, однако это не смущало кариес.

– Эх, под дичь хорошо бы, – щелкнул по горлу Кеша.

– Мне сегодня нельзя, – Исидор показал пятна, – врачи запретили.

– Врач сказал – нельзя, значит нельзя, – тоскливо произнес Кеша.

Запив мясо чаем, Иннокентий и Исидор, пошли играть в шахматы. В последний раз, Кеша играл в эту игру в далеком детстве, с соседкой Альбиной на раздевание. Оставшись через четыре партии в трусах и одном носке, он решил завязать. Старик на правах хозяина выбрал белых. Он замер над доской, лишь веки иногда закрывались и снова закрывались. Прождав десять минут, Кеша кашлянул.

– Гхы, гхы.

– Люблю интеллектуальные игры, – старик пошел конем.

Кеша покрутил руками над доской, и сделал аналогичный ход. Через пятнадцать минут молчания Исидор Павлович сдался. Следующую партию перебил удар в дверь.

– Не к нам? – щелкая пальцами ног, спросил Кеша.

– Нет, – старик махнул рукой, – ходи.

Очередные стуки не дали развить игру.

– Может все-таки к Вам? – прилип Кеша.

Исидор Павлович нехотя встал. Через минуту в комнату вошел Анатоль. Заметив Кешу, он остановился и протер глаза. Кеша не исчез. Наоборот, он приблизился к товарищу и похлопал его по спине.

– Вот это да, – удивился он, – какими судьбами?

Анатоль молчал.

– Это сосед, с вытрезвителя только что, – махнул на него Исидор Павлович, – говорит милиция палками, желчный пузырь отбила.

– Серьезно? – Кеша раскрыл глаза.

– Чего молчишь? – старик похлопал Анатоля по щекам, – знакомься, мой друг Иннокентий – ветеринар.

– Агроном, – поправил его Кеша.

– Может его по голове палками? – Исидор Павлович, пошел на кухню.

– Вы знакомы? – очнулся Анатоль.

– Друзья детства, – Кеша оглянулся, – вместе металлолом собирали.

– Садись покушай, – старик поставил на стол тарелку, – да не стой ты как столб.

Анатоль послушно сел на стул, ложка зачерпнула жижу и кусок голубиного мяса.

– Вкусно, – похвалил юноша еду, заметнув несколько черпачков, – что за рыба?

– Голуби, – между делом ответил Исидор Павлович.

– Хм…хм…, – хрюкнул Анатоль, – понятно.

– Изобретатель, – Исидор показал на Анатолия Кеше, – золотая голова. Окольцевал мою собаку, что бы узнать куда она бегает.

Анатоль, покраснел от похвалы, и не важно, что собака убежала, его ложка остановилась на пол пути. Исидор и Кеша одновременно увидели лежащую на ней голову. Анатолий отошел от ласки и просунул ложку в рот. Молодые зубы раздробили птичий череп с ловкостью щелкунчика.

– Клецки? – удивился Анатоль, помешивая супец, однако больше голов там не было.

– Ты расскажи, над чем сейчас работаешь, – старик пошустрил его голову, – когда уже в газете появишься?

– Я? – Анатоль хотел рассказать о своем рецепте текилы, но передумал, – буду рентген изобретать.

– А его разве еще…, – Кеша покачал головой в стороны.

– Я буду компактный, – Анатолий нахлобучил лоб, – переносного типа.

– Молодец! – старик похлопал соседа по плечу.

– Ты лучше магнит для бумаги изобрети, – посоветовал Кеша.

– Нет, мне рентген нужен…, – Анатоль изобразил мышление.

– Говори, – старик взял в руки коня, – для чего.

Анатоль посмотрел по сторонам, оглянулся назад. Исидор и Кеша повторили его движения.

– Я вчера был в библиотеке, – начал Анатолий.

– В какой? – перебил Кеша.

– Не важно, – как опытный конспиратор Анатолий замел след.

– Да ладно тебе скрытничать, – Исидор Павлович достал из нагрудного кармана пузырек с валерианой, – не томи.

– Я уже достаточно времени изучаю картины Казимира Мавлевича, – продолжил Толян.

– Не Мавлевича, а Малевича, – поправил его Кеша, – он треугольники рисовал.

– Он рисовал только квадраты, – Анатоль внимательно посмотрел на окно.

– И что? – Кеша, достав украденную зажигалку, стал высекать из нее пламя, – я, между прочим, не художник, но тоже пару квадратов изображу.

– Я понял, – Анатоль сжал губы.

– Или говори, или…, – старик задумался на слове или.

– Под квадратом нарисован план, – выпалил Анатоль и прикрыл рот руками.

– План? – переспросил Кеша.

– Да…то есть нет….то есть да, – Анатоль залпом допил суп, – он нарисовал его, и закрасил краской.

– И что на этом плане? – Кеша поднял глаза к потолку, выражая недоверие к словам рассказчика.

– Он все свои нормальные картины спрятал, а советской власти только квадраты оставил, – просмаковал вердикт Анатолий, – об этом знают все, но догадался только я один.

– А сколько они примерно стоят? – между делом спросил Иннокентий.

– Я слышал, за один квадрат миллион долларов отдали, – доложил Анатолий прочитанную не так давно новость.

– А их что несколько? – Кеша стал по привычке грызть ногти.

– Пять или семь, – не уверенно предположил Анатоль, – я не уточнял пока.

– Ерунда это все, – спустя минуту сказал Кеша, – на хрена мне ломиться в музей, портить квадрат гребаный. Если уж залез, то почему не вынести нормальную картину, или всю галерею оптом.

– В музей? – Исидор Павлович выпил еще валерианки, – Анатолий, воровать у народа – грешно! Одумайся!

– Правильно, – согласился Кеша, – ты лучше подумай. Музеи потрошить, это тебе не старуху топором.

– А причем здесь старуха? – поинтересовался Анатолик.

– Идиота Достоевского читать надо было, – удивил сам себя Кеша.

– Не «Идиота», а «Преступления и наказание», – поправил чтец Исидор.

– Какая разница…, – Кеша положил руку на плечо Анатоля, – так что спи спокойно, а про квадраты забудь. Я правильно говорю, Исидор Дунканович?

– Да, – на второе плечо легла рука Исидора Павловича, – забудь.

– Ну…ладно, – махнул рукой Анатоль.