Читать книгу Непоследние времена - Дмитрий Соколов-Митрич - Страница 38

Мы с Вадимом сидим дома у Виктора Назарова, которого сход избрал председателем оппозиционного собрания. В гости к себе отец Вениамина не приглашает. Его жена хотя и психолог, но уже полмесяца не может справиться с жесточайшей депрессией. Я видел ее лицо в окне. Это серое лицо не живого человека.

Я звоню следователю Куприянову. Он отсылает меня к помощнику руководителя Следственного управления СКП по Московской области Юлии Жуковой.

– Проверка продолжается, – выдает стандартный ответ помощник. – Вопрос о возбуждении уголовного дела пока не решен. Мы собираем свидетельские показания и ждем заключения судмедэкспертизы.

Вадим и Виктор лишь горько улыбаются.

– Заключение судмедэкспертизы уже давно готово, – говорит Вадим. – Я сам его читал.

– А по поводу свидетельских показаний мы звонили этому Куприянову, – добавляет Назаров. – Готовы были сами собрать свидетелей, ему нужно было только приехать. Он не захотел. Копию протокола нашего собрания приобщить к делу отказался. Вчера наш адвокат ездил в прокуратуру – ходатайство приняли лишь после скандала. Почему такое сопротивление? У нас только одна версия: гольф – игра очень богатых и влиятельных людей. А здесь – лучшее поле в России. Дальше объяснять или не надо?

Объяснить я прошу лишь одно. Виктор – он ведь и сам очень богатый и влиятельный человек. Номера у него – с тремя буквами «А». Работает на топовой должности в компании, название которой просит всуе не упоминать. И это от него я слышу слова, которые тысячи раз слышал от людей маленьких и беззащитных.

Вместо ответа, Виктор дает мне два листочка бумаги. Читаю:

«„Разруха – она в головах”, – говорил профессор Преображенский, а потом, задумавшись, добавлял: “Ну, все, пропал дом…” “Разруха в головах”, – повторяем в эти дни мы и просим: дай Бог понять нам, и сильным, и слабым, и бедным, и богатым, что и Нахабино, и Питер, и МКК, и вся Россия – это ведь и есть наш дом. Если поймем – наступит порядок. Поймем или снова забудем?»

Это что-то вроде эссе, которое он, как умел, написал в первые дни после трагедии. Говорит, что не мог не написать. Текст называется «Особый случай», хотя автор уже понимает, что случай самый что ни на есть обыкновенный. Реальность нашла дырочку в заборе. Реальность – она в головах.