Читать книгу Антология страха - Доменик Делакруа - Страница 9

***

И пусть замки на двери были крепкими, но петли оказались слабым звеном. Выбив петли с помощью ржавого гвоздя из спинки кровати, мне удалось снять дверь. Выбрался из комнаты в длинный коридор – здесь был полумрак, пахло сыростью и тухлой рыбой. Доски скрипели под ногами, разнося эхо по всему дому, выдавая каждый шаг, но в остальном была тишина. Дом был пустым.

Обыскав одноэтажный домик в поисках своих вещей, я их не нашёл и отправился на улицу. На улице ещё сильнее пахло гнилью и сыростью, тоже было безлюдно и тихо. Гладкая каменная кладка была покрыта серым снегом; присев, я провёл рукой по странной, похожей на толстый слой пыли субстанции. Снег снегом не являлся, он был как пыль или пепел, хлопья оставались на коже липким серым осадком. Бродя по площади, я никого не встретил, только возникало странное ощущение, что за мной наблюдают так же, как в лесу.

Попытавшись выйти из городка, я вновь и вновь возвращался на площадь, пришлось снова искать вещи и одежду, что была на мне ночью. Роба, что я носил, колола, была неудобной и странно пахла. До вечера я обыскал почти все дома, но вещей так и не нашёл, с приходом ночи решил вернуться в свою комнату, поставив дверь на место. Сев в угол кровати и завернувшись в простыню, долго смотрел на дверь, прислушиваясь к звукам вокруг, но было тихо, и в этой тишине я уснул.

Очнулся я от жуткого холода и, открыв глаза, обнаружил, что нахожусь в ледяной пещере, а ещё меня крепко держали за руки. Стоя на коленях, я мог только вертеть головой. Первое, что я увидел, потрясло бы воображение самых изысканных писателей-фантастов. Огромная пещера походила на гигантскую ледяную иглу, её купол уходил далеко вверх и упирался в темноту. Посмотрев по сторонам, я только сейчас заметил, кто держит меня: люди в чёрных балахонах, они были выше, чем обычные, будто вытянуты.

Толпа распевала странную песню, хриплую и монотонную, похожую на церковную заунывную молитву. От этих песнопений болела голова, но вдруг слух прорезал ужасный вопль, от которого схватило сердце, а кровь застыла в жилах. Только теперь я увидел привязанного к белому обелиску обнажённого мужчину. Над ним нависла женщина-змея с длинными чёрными волосами. Стоявшая на длинном хвосте вместо ног, она срезала с его груди кожу острым ножом-полумесяцем и бросала лоскуты кожи в белую глубокую чашу.

Каждый раз, как падал лоскут, толпа повышала голос, а в голове начинало что-то пульсировать. Чей-то мягкий, но очень властный голос. Он говорил много, и каждое слово вливалось в меня, как заученное стихотворение. И я знал, что это не просто пытки, а обряд посвящения, и делается он по согласию. Делать такое по принуждению было табу и жестоко каралось.

Вскоре меня отпустили, и я смог выпрямиться и даже, встав на цыпочки, заглянуть в чашу. Там всё кипело и бурлило, хотя огня под чашей не было. Голос поспешил объяснить, что создаваемые песнопениями вибрации заставляют содержимое в чаше бурлить и превращаться в кокс, который потом используется в печах, всё благодаря особой форме чаши. Я, удовлетворённый ответом, отступил в толпу, а через некоторое время понял, что пою вместе с остальными. Тогда мне это показалось сном, уж слишком всё было неправдоподобно.

Утром я очнулся всё в той же комнате без окон, но на столе обнаружил приятно пахнущий завтрак. Он состоял из исходящей паром гречневой каши, куска тёплого хлеба и кувшина холодного молока. Позавтракав, я хотел снова снять дверь с петель, но она оказалась открытой, а за ней в ожидании стояла девушка – ещё не совсем взрослая, но уже не маленькая. На мой взгляд, ей было лет четырнадцать—шестнадцать, но возраст трудно было понять из-за её очень белой кожи и длинных чёрных волос. При виде неё мне сразу вспомнилась женщина-змея, я невольно отшатнулся, но девушка крепко схватила меня за руку и потянула на себя. В её сапфировых глазах плясал огонёк, а с розовых губ не сходила улыбка, будто ребёнку подарили долгожданного щенка.

Девочка потащила меня на улицу, где снова шёл этот странный снег. Моя сопровождавшая весело прыгала рядом, подбрасывая босыми ногами его хлопья. На улице, как и в прошлый раз, никого не было, пустота и только странное ощущение, точно я шёл через толпу призраков на железнодорожном вокзале.

На все мои вопросы девочка молчала, продолжая улыбаться. Привела она меня в двухэтажный дом на краю пропасти. Когда я в первый раз обыскивал деревушку, такого дома не видел. Он выделялся среди остальных, его башенка со шпилем сильно бросалась в глаза, но почему я увидел его только сейчас?

Девушка затащила меня на порог веранды и, отворив дверь, скрылась за ней. Стоя перед дверью, я мог осмотреться: дом был хоть и запущен, но совсем не старый, чего не скажешь о других постройках. Немного краски, лака и хорошие руки – и этот домик можно будет выставлять на престижный аукцион. За раздумьями и осмотром веранды я не заметил, как дверь, выкрашенная когда-то в изумрудный цвет, со скрипом отворилась, а за ней оказалась девушка – длинноногая, стройная, будто выточенная из мрамора руками умелого мастера. Повстречав такую, можно шею свернуть. Личико было ангельское, словно вылепленное из глины и оживлённое богами: большие сапфировые глаза, изогнутые чёрные брови, вздёрнутый носик, тонкие, но не слишком, розовые губки. Девушка робко улыбалась; кивнув, она впустила меня внутрь, но я, как загипнотизированный, не мог оторвать от неё глаз.

Я было хотел открыть рот, но девушка приложила ледяной, как сосулька, пальчик к губам и с улыбкой помотала головой из стороны в сторону. Взяв меня за руку, она молча повела меня наверх, в полумрак, где источником света были лишь несколько потрескивающих свечей, расставленных на полу. В комнате сильно пахло благовониями. Тошнотворно сладкий запах буквально сбил меня с ног, меня поддержала девушка, усадив на пол. Перед глазами всё поплыло, на мир опустилась молочная пелена, а разум потух, как лампочка от скачка напряжения: волосок лопнул, и голова осталась пуста. Тьма липкой жижей поглотила моё тело.