Читать книгу Грязная война - Доминик Сильвен - Страница 7

Молодая женщина наблюдала за ним сквозь витрину винного погребка. Он только что поставил машину на место разгрузки товаров.

– Мы ждем машину с товаром, месье. Саша показал полицейское удостоверение и обещал, что пробудет недолго. У женщины, вероятно, возникло ощущение дежавю. Какой-то легавый является без предупреждения, чтобы портить ей жизнь. Возможно, она тогда уже работала здесь. Сама ли Лола сюда приходила? Не исключено. Она не из тех, кто увиливает от работы.

СМИ еще не пронюхали о деле Видаля, и Саша рассказал об убийстве в Коломбе. Аделина Эрно сразу смекнула, что к чему.

– Как можно так поступать с человеком? И откуда у вас только силы на такую работу?

Задавала ли она тот же вопрос Туссену Киджо, когда жила с ним? На ее руке красовалось обручальное кольцо. Она начала жизнь заново.

– Флориан Видаль, парижский адвокат, вам это имя о чем-нибудь говорит?

– Туссен никогда о таком не упоминал.

– А Ришар Грасьен?

– А кто это?

– Его начальник, тоже адвокат. Посредник в торговле оружием.

– Не знаю.

Саша внимательно перечитал показания подружки Киджо. К моменту убийства ее приятеля они прожили вместе уже два года, но Аделина Эрно не рассказала следствию ничего существенного. Как и Видаль, Киджо тщательно разделял профессиональную и личную жизнь. Еще одно сходство между этими двумя случаями. Саша вспомнил, что с бывшей женой у него все было наоборот, он всегда обсуждал с ней текущие дела. Но Беатрис была дочерью комиссара и стойко переносила одинокие ночи и приступы хандры во время особо тяжких расследований. Для Аделины Эрно мир Тусена Киджо был другой планетой.

– Не могли бы вы подумать об этом? – попросил он, протягивая визитку. – Вдруг какая-нибудь мелочь вспомнится – сразу звоните мне. В любое время.

Она сунула визитку в карман своего широкого черного фартука и покосилась на клиента, который прохаживался возле витрин с белым бургундским.

– Посоветуете мне что-нибудь?

– А что я могу в ваших расследованиях советовать? – растерянно пробормотала она.

– Я про вино. Что-нибудь к ужину, меню которого я не знаю.

– Возьмите “Кот-дю-Рон”, – с облегчением вздохнула она. – Ко всему подходит. Выписать вам чек?

– Нет, спасибо.

– Можно вас спросить?

– Конечно.

– Вино, это чтобы произвести на меня хорошее впечатление… и чтобы я что-то вспомнила? То есть, я хочу сказать, для вас работа и личная жизнь – все одно?

– Туссен Киджо вел себя так же?

– Вы совсем разучились на вопросы отвечать. Наверное, потому, что сами их всегда задаете.

– Вполне возможно. Спасибо, что уделили мне время.

– Лучше бы вы предупредили по телефону, что зайдете. А то как обухом по голове…

Подъехала машина поставщика, перегородила мостовую. Раздался рев клаксонов. За несколько секунд улица Оберкампф заполнилась десятком машин с разъяренными автовладельцами.

– Мать твою, я тут работаю! – заорал водитель. – В отличие от вас, бездельников!

– Я полицейский.

– Ага, легавый бездельник, ясное дело.

Анархист попался водитель. Забавный.

Саша улыбнулся ему и повернул ключ зажигания. Фамильярная строптивость соотечественников давно уже не задевала его.

Карен Марс, ее неотразимая улыбка и вечно юная походка. Он вручил ей бутылку “Кот-дю-Рон”, она упрекнула его за церемонии. Он всегда желанный гость, необязательно приходить с подарками. Ее волосы с бронзовым отливом обрамляли нежный овал лица, на котором выделялись большие зеленые глаза. В простой белой кофточке и потертых джинсах она смотрелась элегантней, чем важная дама в костюме от Шанель.

За спиной матери пряталась Орели. Она бросилась на шею Саша и позвала его в свою комнату послушать последнюю композицию какого-то американского певца. Дочь Арно Марса была меломанкой с раннего детства, и, зная о ее страсти, отец покупал ей множество дисков и при малейшей возможности водил на концерты, с гордостью говоря, что она пошла в мать, джазовую пианистку из Швеции, с которой он познакомился, когда работал начальником службы безопасности при посольстве в Стокгольме.

– Оставь нашего друга в покое, Орели. У него был тяжелый день. И если интуиция меня не подводит, он еще не закончен, – пошутила мать.

Дивизионный комиссар часто приглашал майора в гости. В глубине души Карен была довольна, что муж дома, хотя и не совсем свободен.

Арно Марс в кабинете пил свой любимый скотч, погрузившись в изучение дел под джазовую мелодию, которую Саша узнал: Kind of Blue. Обстановка здесь сильно отличалась от кабинета Марса на набережной Орфевр. Красивые книги, семейные фотографии, шведская мебель. И эта стеклянная статуэтка, которую он во время разговора поглаживал пальцем. Танцовщица тридцатых годов. Купил на аукционе в Париже. “По совершено непристойной цене. Особенно для полицейского, – признался он. – Карен ни словом не попрекнула. Хорошо, когда жена – творческая натура”. Комиссар был старше своей жены больше чем на двадцать лет, но хотя время и наложило печать на его лицо, он оставался на редкость стройным и сохранил белокурую шевелюру. В префектуре полиции некоторые служащие и женщины-офицеры были неравнодушны к его обаянию.

– Любишь Майлза?

– Еще бы.

– Если классифицировать лучшие джазовые композиции, я бы на первое место поставил альбом Kind of Blue. А ты?

– Блестящий выбор. А на второе Autumn Leaves Кэнноболла Эддерли.

– С Майлзом.

– Незабвенным.

Комиссар предложил ему кресло. А через минуту Карен вложила в его руку бокал вина и исчезла, оставив за собой тонкий аромат духов.

– Что там с делом Нюнжессе?

– Дурацкая история. Дорис Нюнжессе терпеливо ждала, когда выйдет из тюрьмы мерзавец, который изнасиловал и убил ее сына. Тот семнадцать лет получил. Она застрелила его в упор при свидетелях. Потом не спеша поехала домой, позвонила в префектуру, сказала, что прикончила убийцу сына и отдает себя в распоряжение полиции. Отдает себя в наше распоряжение, понимаешь? Но когда ребята за ней приехали, ее и след простыл.

– Наверное, передумала и решила, что свобода дороже.

– Клеманти из кожи вон лезет, чтобы ее поймать. Плюс его достают журналисты. Семнадцать лет ждать, чтобы отомстить, – это впечатляет. А что у тебя?

Саша рассказал о сходстве с делом Киджо. Он намерен встретиться с Лолой Жост. Марс на минуту задумался, затем объявил, что дело нужно срочно закрепить за собой. Ему не давало покоя недавнее объединение служб общей информации и внутренней контрразведки в Центральную дирекцию внутренней разведки. По его словам, это слияние привело к созданию настоящего “французского ФБР” с теми же целями и средствами. Миссия французских федералов состоит не только в борьбе с террористами, экстремистами и шпионами, они еще и защищают экономические интересы страны.

– Смерть ближайшего помощника такого деятеля, как Грасьен, обязательно привлечет их внимание. Это наше расследование, – отчеканил Марс. – Нельзя допустить, чтобы они отбивали у нас работу, а потом прятали под грифом “совершенно секретно”. Улавливаешь?

Честно говоря, Саша улавливал смутно. Если это убийство связано с темными делами Франсафрики[2], то оно скорее в компетенции контрразведки, чем полиции.

– У них больше возможностей, шеф. И связей. Главное – результат.

– Не согласен. Главное – желание. Сейчас докажу тебе с помощью фокуса.

Марс встал и порылся в книжном шкафу. Потом достал карту и ткнул пальцем в Африку, Центральную Америку и Скандинавию.

– В этих странах я был на службе. Видишь, из чего складывается жизнь человека? Три черточки на двухмерной картинке.

Глаза его блестели. Возможно, он сверх меры разбавил напряжение последних дней любимым напитком, шотландским виски? Хотя не важно, Саша нравились театральные жесты шефа.

– Человек служит два года здесь, три года там, он много чего повидал, но чему научился? Что изменило его жизнь?

Перед тем как осесть в Париже, Марс помотался по разным посольствам. Некоторые называли его флибустьером. За посмуглевшее на солнце лицо и странствия по миру. За то что имел привычку делиться воспоминаниями с первым встречным, а потом вдруг бросить собеседника и сбежать, словно поняв, что напрасно изливал душу. За его непохожесть на тех, кто любил угодить начальству.

– Ничто не изменило его жизнь, потому что человек везде побывал мимоходом. Он думал, будто что-то понял, а на деле приобрел лишь кое-какие воспоминания, как турист. Мои кости при каждом удобном случае напоминают мне, что я стар. Поэтому я хочу оставить свой след. У дела Видаля неуловимый запах большой игры. И я хочу ее раскрыть, понимаешь?

– Думаю, да.

– А ты-то хочешь?

– Конечно.

– Точно?

– Я хочу этого с тех пор, как капитан жандармов разбудил меня своим звонком. Здесь наверняка есть связь с убийством молодого полицейского. И просто фантастическая куча грязи.

– Ну вот, видишь, а с твоей подчиненной и не поговоришь так. Для Карль существуют только прямые дороги и строгое соблюдение правил.

Он улыбнулся как пират, принявший на борт собрата по грабежу. Саша кивнул и ждал продолжения.

– С Лолой Жост надо поосторожней. Я хорошо ее знаю. В свое время была отличным профессионалом, но чуть что – встанет на дыбы, не раздумывая. Нельзя, чтобы она нас подставила, устроив скандал.

– Я этим займусь.

– Тогда я спокоен. И потом, нас со всех сторон обложили. Кругом сплошные шпионы. Сечешь?

– А то.

Речь шла о парижской разведслужбе, подчинявшейся префекту полиции, а не напрямую Министерству внутренних дел. Реформа распространялась на всю территорию страны, но столица сохранила прежний статус. Надо было учитывать и дирекцию внешней безопасности, связанную с Министерством обороны, которое защищало французские интересы за рубежом. Убийство человека, причастного к торговле оружием в Африке, должно привлечь внимание многих спецслужб. Саша понимал всю сложность доставшегося ему дела и слегка робел, но нельзя же допустить, чтобы Марс в нем разочаровался. Еще хуже самому разочароваться в себе. Он годами добивался перевода в уголовный розыск – предел мечтаний любого полицейского. И теперь не имел права оступиться.

– По моим данным, более восьмидесяти процентов дел Видаля были связаны с клиентами Грасьена, – продолжил Марс. – Логично предположить, что люди, прикончившие Видаля, тоже связаны с этими клиентами. Но тебе следует опасаться выводов, которые напрашиваются сами собой.

– Я так и делаю.

– А как дела с Карль? Ладите?

– Более или менее.

– Постепенно она смирится с тем, что эта должность досталась тебе. Она не умеет давать поручения, потому что не доверяет другим. Ей нужно всюду сунуть свой нос и самой везде побывать, чтобы все понять. Она способна на скрупулезный труд, но у нее нет воли к победе. Ее бесит, что она не получила повышения, а почему – до нее не доходит. Направила бы лучше свою ярость в работу Надеюсь, она не ставит тебе палки в колеса…

– Нет, все в порядке.

Саша перешел в уголовный розыск восемь месяцев назад и довольно быстро организовал работу своей группы. Коллеги сразу сказали ему, что Карль давно ждет повышения. Учитывая ее стаж и послужной список, она имела полное право на это рассчитывать. Начальник, однако, рассудил иначе, заявив, что ему плевать на позитивную дискриминацию и политику феминизации французской полиции, он “попросту выбрал лучшего”. Оставалось надеяться, что враждебность Карль не скажется на общем деле. В общем, жаловаться на нее Марсу Саша не собирался.

Рано или поздно Карль привыкнет к его манере работы.