Читать книгу Дом молчания - Донато Карризи - Страница 2

7 июня 1994 года

День, когда судьба похлопает тебя по плечу, будет похож на все прочие.

Любимое дедушкино присловье, знакомое ей с детства, напоминало древнюю африканскую поговорку. Наверное, именно поэтому, перебравшись в Пакали, она вспоминала эти слова каждое утро.

Сызмальства Эрика Де Роти не выносила мысли, что судьба может преподнести сюрприз или застать ее врасплох. Чтобы изменить этот свой взгляд на жизнь, она и решила предпринять путешествие на край света.

В тридцать пять лет Эрика захотела стать фаталисткой.

Встретив Рождество в холодной Флоренции, уже в январе она внезапно оказалась там, где властвовал зной – невидимый тиран, который изнурял и иссушал. Однако главная ее проблема была не в сорока градусах жары, не спадавшей даже по ночам.

Маленькая деревушка в окрестностях Тамбакунды вся, казалось, состояла из пыли, включая жителей. Тонкий налет покрывал все предметы и людей, словно обертка или вторая кожа. От нее невозможно было избавиться: ее сдуваешь, а она тут же оседает обратно. Пыль была вездесуща. Дышишь пылью, покрываешься ею, она въедается в волосы и одежду. Скрипит на зубах во время еды, от нее першит в горле, когда безуспешно пытаешься утолить жажду. В этой части Сенегала, где река Гамбия создавала пейзажи первозданной красоты, люди так до конца и не привыкли к пыли и ждали сезона дождей как избавления.

Эрика Де Роти часто размышляла о том, что трудности, с которыми она столкнулась, были немыслимы для нее всего несколько месяцев назад. Невероятно, как сильно поменялись ее приоритеты за столь короткое время. Душ, чистые простыни, даже банальный вечерний бриз стали самыми желанными вещами на свете.

Эрика была детским психологом. Приняв предложение поехать в Африку волонтеркой, она ухватилась за возможность покончить с прежней жизнью и теперь круглосуточно жила и работала в педиатрическом центре бок о бок с коллегами со всего мира.

Сотрудники приезжали и уезжали, меняясь каждые полгода, никто не знал, каково их прошлое, а будущее казалось зыбким миражом, как и все африканское. Значение имело только настоящее. Настоящим Эрики Де Роти были дети Пакали.

Педиатрический центр располагался в старой католической миссии, заброшенной из-за отсутствия прихожан. На смену святым отцам пришли врачи-волонтеры, и рассыпающиеся стены стали центром притяжения для местного населения. Поддерживать все это на плаву удавалось с трудом, лишь благодаря пожертвованиям западных спонсоров, желавших очистить совесть с помощью банковского перевода.

Аборигенам прежде всего требовалась медицинская помощь, но Эрика приехала сюда, понимая, что может предложить им иное лечение. Она специализировалась на гипнозе. Каждый день ей приходилось сталкиваться с разнообразными травмами и фобиями, по большей части неведомыми детям из «первого мира». Чаще всего ей попадались малыши, чьи родители уезжали на поиски лучшей жизни в богатые страны. Нередко такие дети вообще не знали, добрались ли мама и папа живыми до места назначения.

Эрику поразила сила духа этих ребятишек. Благодаря этой их силе она и сама начала оживать. Чужие печали – лучшее лекарство от собственной.

Помочь им оказалось непросто. Помимо различий в образе жизни и традициях, главным препятствием стал язык. В этих краях разговаривали в основном на волофе[1] либо на искаженном французском, который Эрика быстро научилась понимать. Волей случая ее учительницей стала семилетняя пациентка.

У Фату был острый взгляд и целая россыпь дредов. Девочку каждый вторник в десять приводила в центр тетушка, которой родители поручили дочку, прежде чем отправиться в Европу. Фату стала одной из первых пациенток Эрики, и сеансы с ней продолжались уже почти полгода.

Этим прекрасным июньским утром малышка пришла в центр босая, в красном платьице. На голове наушники, подсоединенные к CD-плееру, – подарок Эрики. Эрика ни секунды не жалела, что рассталась с ним, получив взамен великолепную беззубую улыбку. Проблема заключалась лишь в том, чтобы найти сменные батарейки.

Эрика сразу увидела Фату в переполненной приемной, где из-за духоты почти нечем было дышать. Погрузившись в музыку, девочка не сразу заметила, что Эрика машет ей рукой, потом наконец встала, попрощалась с тетей на сорок пять минут и пошла за белой женщиной.

Центр работал в условиях постоянной нехватки всего – у Эрики не было даже нормального места для приема, и пришлось приспособить первую подвернувшуюся комнату. Сейчас они с Фату вошли в этот «кабинет», когда-то служивший кладовкой. Теперь там стояли продавленный диван и стул. Диван для Фату, стул для Эрики.

Денег на керосин для генератора не хватило, так что потолочный вентилятор не работал. Воздух поступал внутрь из крохотного оконца наверху. С улицы доносились голоса детей, работавших в огороде, где они выращивали бамию и коровий горох.

Сев на диван, Фату сняла наушники и аккуратно положила их на пол вместе с плеером.

– Quelle musique écoutez-vous à l’instant?[2] – спросила Эрика.

– Huit-huit-trois[3], – ответила девочка, переведя на французский название итальянского поп-дуэта.

Эрику радовало, что они с Фату сошлись в музыкальных вкусах.

– Comment vas-tu, Fatou? Est-ce que tout va bien à la maison?[4]

Она всегда спрашивала у детей, как обстоят дела в семье.

– Comme d’habitude[5], – сказала девочка, имея в виду, что дома все по-старому: ее тетя и бабушка не ладили, и Эрика об этом прекрасно знала.

Потом она спросила о школе. Фату отвечала уклончиво, но у нее вырвалась фраза, встревожившая Эрику:

– Je n’aime pas aller dans la cour pendant la récréation[6].

Если девочка не хочет покидать класс на переменах, не исключено, что между ней и одноклассниками происходит нечто неприятное. Впрочем, подробно расспрашивать Эрика не собиралась. Основную информацию она собирала во время гипноза, а краткая беседа, предшествовавшая сеансу, служила лишь подготовительным этапом.

Предлагать девочке устраиваться на диване уже не было необходимости. Она сама ложилась на спину, собрав волосы на макушке, чтобы не мешали, и вытягивала руки по швам. А вот глаза не закрывала – ждала, когда ей велит Эрика.

Психолог устроилась на стуле в двух метрах от дивана, оставив между ними немного пространства, своеобразную «безопасную зону». Дистанция требовалась, чтобы создать подобие пузыря, в котором должна была плавать Фату.

У каждого гипнотизера свой метод введения в транс. Некоторые используют объект-проводник, маятник или часы на цепочке, другие – прикосновения, особые звуки или голос. Эрика Де Роти предпочитала небольшой транзисторный радиоприемник.

В FM-диапазоне обычно вещают музыкальные и развлекательные радиостанции, поэтому Эрика переключила приемник на средние волны, практически вышедшие из употребления. Теперь там крылась пустыня, наполненная белым шумом, потрескиванием электростатических разрядов, шипением и электронным бормотанием, что создавало идеальную среду обитания для бессознательного.

Попросив Фату опустить веки и ни о чем не думать, Эрика наугад выбрала мертвую частоту, отрегулировала громкость и, поставив приемник на подлокотник дивана, велела девочке расслабиться. Малышка постепенно входила в состояние покоя, а Эрика меняла частоту, выбирая между 526 и 1620 кГц с шагом в 9 кГц.

Гипнотизируя ребенка, она никогда не выходила из этого диапазона, поскольку звуки на средних волнах могли нарушить естественные ритмы психики, вызывая дискомфорт, вроде головокружения и спутанности сознания.

Фату начала расслабляться, впадая в транс. Отдавшись на волю подсознания, она ответила на вопросы Эрики. Помимо прочего, выяснилось, почему она не хочет гулять во дворе на переменках. Оказывается, ее задирало какое-то школьное хулиганье, докучая при малейшей возможности.

Обычно гипнотизеры ограничиваются тем, что выслушивают своих пациентов как сторонние наблюдатели или исповедники. Узнав о болезненных событиях или тайнах, они испытывают фрустрацию, поскольку не могут ничего предотвратить. Их задача – помочь эмоционально пережить то, что уже случилось. Впрочем, иногда психотерапевт может предоставить человеку инструменты для самозащиты.

Вот и Эрика решила помочь Фату справиться с забияками. Достаточно было придать девочке больше уверенности в себе. Однако та пока пребывала в поверхностном трансе, которого недостаточно, чтобы повлиять на волю и последующее поведение. Нужно затянуть ее вглубь самой себя.

Эрика покрутила верньер в поисках иной частоты и вдруг наткнулась на странное звучание. Такого ей еще не попадалось. Среди шорохов, наводящих на мысли о потаенных песнях китов или танце планет в далекой галактике, она различила синкопированные звуки, напоминавшие голоса. Множество голосов, накладывающихся друг на друга в диковинной гармонии. Эффект оказался приятным, и Эрика посмотрела на тюнер радиоприемника. Стрелка указывала на частоту 723 кГц.

А главное, сработало. Девочка как будто еще глубже погрузилась в диванные подушки.

Эрика уже собралась научить ее противостоять хулиганам, как вдруг Фату заговорила на идеальном итальянском, не дожидаясь вопросов:

– Где я?

Это сбило Эрику с толку; на миг она оторопела, но быстро оправилась от удивления и задумалась. Прежде Фату ни разу не говорила с ней по-итальянски. Более того, у Эрики сложилось впечатление, что девочка не понимает ни слова на ее языке. Притворялась? Предположим. Но где она могла его выучить? По песням «883», что ли?

– Ты здесь, со мной, – ответила Эрика по-итальянски.

Помолчав, малышка продолжила:

– А ты где? Я тебя не вижу.

Ясности ее слова не привнесли, лишь еще больше озадачили. Эрика никогда не сталкивалась ни с чем подобным.

– Я тут, рядом с тобой, – повторила она, стараясь ободрить девочку.

На миг личико Фату исказилось в недовольной гримаске, потом черты разгладились, вновь став безмятежными. «883» тут явно были ни при чем. Девочка говорила точно как носительница языка.

– Ты здесь? – спросила тогда Эрика.

На сей раз ответа не последовало. Судя по всему, итальянские фразы прорвались с глубинного уровня психики, и если Эрика хочет получить дальнейшие ответы, придется погрузиться еще глубже. Она немного увеличила громкость на таинственной радиочастоте и повторила:

– Ты здесь?

– Я очень боюсь, здесь темно. – В голосе Фату звучал настоящий ужас.

Однако было кое-что еще. Именно оно пугало Эрику больше всего. Ей был знаком этот голос. Дыхание Фату замедлилось, девочка успокоилась.

– Поговори со мной, – настойчиво потребовала Эрика.

Безуспешно. Девочка погружалась все глубже и глубже. Психолог решила продолжить и еще прибавила громкости. Фату забеспокоилась, почувствовав перемену.

– Почему ты боишься?

– Потому что я одна.

– Ты не одна, я с тобой.

Она не могла отделаться от назойливой мысли, что разговаривает вовсе не с Фату.

– Вы все были очень грустными, – вдруг сказала девочка. – Я вспомнила…

– О чем? – Эрика уже ничего не понимала.

– О дне, когда шел снег. Когда вы положили меня сюда.

– Куда? – Она ждала и страшилась ответа. – Где ты сейчас?

– Шел снег, а вы положили меня в ящик и закопали в землю.

В горле у Эрики встал ком, она оцепенела. Несмотря на сорокаградусную жару, ей сделалось холодно, как будто на улице действительно пошел снег. Фату заплакала. Тихо, жалобно, из-под закрытых век потекли слезы.

– Зачем вы так со мной? – спросила она ломким голосом.

Страдания девочки были неподдельными. Эрика могла положить им конец, сменив частоту, но что-то ее удерживало.

– Поговори со мной еще, – попросила она.

Фату резко прекратила хныкать, ее лицо застыло, превратившись в восковую маску. Эрика чертыхнулась. Она потеряла с ней связь. Сердце забилось часто-часто. Она понятия не имела, с чем имеет дело. И самое главное, не знала, подействовало неведомое колдовство на ребенка или на нее саму. Я уже слышала этот голос.

Эрика вновь бросила взгляд на тюнер. 723 кГц. Что бы ни таилось на этой частоте, оно открывало доступ к неведомым глубинам подсознания. Чуть поколебавшись, она выкрутила громкость на максимум. Странный хор заполнил крохотную комнатушку, заглушив голоса детей за окном и все остальное. Дыхание Фату изменилось, словно кто-то, некая сущность, устала и покинула ее тело.

– Ты еще здесь? – спросила Эрика.

Молчание. Однако Эрика знала, что оно еще тут. Ужасно хотелось задать один вопрос, просто ей не хватало смелости. Я тебя знаю, думала она про себя. Но как такое возможно?!

Слова, от которых Эрика рухнула в пропасть отчаяния, произнесла сама малышка:

– Мама, это ты?