Читать книгу Время кораблей. Морская фаза Англо-аргентинского военного конфликта - Е. А. Грановский - Страница 7

Подводная лодка «Сан Луис» под командованием капитана 2 ранга Фернандо Марии Аскуэты вышла из Мар-дель-Платы в боевой поход вечером 11 апреля. До 27 апреля она ожидала приказа на позиции «Энрикета» в трехстах морских милях севернее Фолклендских островов, а с 29 апреля приступила к боевому патрулированию на назначенной ей позиции «Мария» севернее острова Восточный Фолкленд. Установленные с 30-го числа правила применения оружия позволяли ей атаковать любой встретившийся британский корабль.

Радиоэлектронное вооружение лодки включало РЛС обнаружения надводных целей «Калипсо», гидроакустический комплекс CSU-3, пассивную гидроакустическую станцию-дальномер DUUX 2 и комплекс аппаратуры РЭР. Управление торпедной стрельбой осуществлялось с помощью автоматизированной системы УТС Сигнаал M8/24. Торпедное вооружение состояло из восьми носовых торпедных аппаратов с боекомплектом из 10 западногерманских торпед AEG SST-4, управляемых по проводу и предназначенных для борьбы с надводными кораблями, и 14 противолодочных акустических торпед Mk.37 американского производства. Боевое патрулирование подлодка вела на малошумной скорости с использованием гидроакустических и радиотехнических средств поиска и обнаружения в пассивном режиме.

Действия «Сан Луиса» осложнялись рядом обстоятельств. В составе экипажа преобладали новоприбывшие, большинство моряков недавно вернулись из летних отпусков, тогда как многие опытные подводники незадолго до начала войны были направлены в ФРГ для приемки строящихся там для Аргентины новых ДПЭЛ типа TR-170026. С начала года лодка всего один раз, в марте, выходила в море, а ее командир вступил в должность в конце декабря 1981 года и едва успел освоиться в этом качестве. Техническое состояние корабля характеризовалось наличием неисправностей разной степени тяжести. Действовало только три из четырех дизельных двигателей MTU (один полностью вышел из строя из-за трещины в блоке цилиндров еще в 1974 году, и для его восстановления требовался капитальный ремонт), при этом они сильно грелись из-за обрастания кингстонных решеток проточной системы охлаждения. Клапан шноркеля пропускал воду, трюмные насосы имели низкую производительность и чрезмерную шумность. Но самой, пожалуй, критической поломкой, случившейся 19 апреля, уже в плавании, стал выход из строя ЭВМ системы управления торпедной стрельбой. В результате субмарина лишилась возможности стрелять трехторпедными залпами, а исходные данные для стрельбы теперь нужно было рассчитывать и вводить в систему вручную. Имелись проблемы и с надежностью торпед SST-4. Тем не менее лодка продолжала выполнение поставленной боевой задачи.

Как вспоминает контр-адмирал Алехандро Маэльи, в то время старший лейтенант, начальник радиотехнической службы на «Сан Луисе», в 07:55 1 мая он уже предвкушал, как после вахты отправится спать, когда последовал «леденящий душу» доклад акустика: «Сеньор, я имею гидроакустический контакт». Если у британцев при встрече с противником пробуждается воинственный азарт и природная агрессивность, то жизнелюбивым аргентинцам в такой ситуации приходилось превозмогать приступы страха27. На Алехандро Маэльи треволнения этого похода произвели столь сильное воздействие, что после, оказавшись дома, он на две недели заточился на кухне, страшась открытых пространств и больших помещений… Он вздрогнул, желая убедить себя, что это ошибка. Случается, киты или криль производят «биологический шум» и могут сбить с толку самых опытных акустиков. Но источник шума приближался с востока, становясь все более четко слышным. Следовало доложить командиру. Поднятый с койки Аскуэта распорядился: «Разбудите всех, одного за другим, и расставьте на боевые посты». Объявлять, как положено, боевую тревогу он не стал, чтобы прилив адреналина у подчиненных не лишил их четкости действий.

К половине девятого все члены экипажа заняли места согласно боевому расписанию. Контакт по пеленгу 79° был определен как вертолет. Чуть позже на том же пеленге было уловлено излучение низкочастотного сонара. Напряжение нарастало. В 09:40 поступил доклад акустика о новом контакте по пеленгу 60°, классифицированном как фрегаты Тип 21 или 22, приближавшиеся со скоростью 18 узлов. Отчетливо различались шумы винтов и хорошо знакомые импульсы ГАС Тип 184 (в ВМФ Аргентины аналогичные гидролокаторы имели эсминцы типа «Эркулес»)28. Параметры движения цели благоприятствовали выходу в торпедную атаку. Перископ был поднят на короткое время, но оказался бесполезен из-за стелющегося над морем тумана. В дальнейшем лодка действовала исключительно по данным гидроакустических средств в режиме шумопеленгования, идя на глубине 30 метров курсом SO.

В 10:15 по противнику была выпущена торпеда SST-4 с дистанции около 9000 метров курсом 4°. Из торпедного аппарата она вышла штатно, устремившись к цели. Две минуты спустя на пульте высветилось сообщение «Обрыв кабеля».

Аргентинский историк Мариано Сиарони объясняет это следующим образом: «Послевоенные исследования показали, что торпеда должна выходить из торпедной трубы с установленной глубиной хода, равной или большей глубины киля подводной лодки. Если торпеда выпускается, будучи запрограммированной на меньшую глубину, то лодка с большой вероятностью подминает кабель, что приводит к его обрыву. Однако в случае запуска торпед в нештатном ручном режиме, как это было сделано на „Сан Луисе“, торпеда пойдет на глубине 12 футов (3,6 метра), иначе запрограммирована она быть не может. Поэтому каждый раз при стрельбе в этом режиме торпеда работала несколько минут, затем подводная лодка перерезала кабель. Никто в аргентинском флоте не знал этого жизненно важного фрагмента информации. Кроме того, сами торпеды были не совсем в идеальном состоянии».

Еще некоторое время оставалась слабая надежда, что торпеда захватит цель с помощью акустической системы самонаведения, но взрыва услышано не было. Сама же лодка в 10:20 предприняла маневр отрыва в направлении SW.

Капитан 2 ранга Аскуэта в тот момент, наверное, сильно удивился, если бы узнал, что атакованные им британские корабли были намного дальше, в двух с лишним часах хода от точки, определенной акустиками «Сан Луиса». Впрочем, он и после войны отказывался в это верить. Слишком уж четким был контакт. В гидроакустике иногда случаются такие казусы, связанные с образованием подводного звукового канала – слоя воды, в котором звук вследствие рефракции распространяется значительно дальше, чем обычно. А на лодке, очевидно, должным образом не исследовали и не учли особенностей гидрологии на занимаемой боевой позиции.

Фактически фрегаты «Бриллиант» (кпт. Дж. Ф. Кауард) и «Ярмут» (кдр Э. С. Мортон) достигли назначенного района поиска только около полудня. Их противолодочные средства поиска и поражения включали ГАС Тип 2016 и 162М, 2x3 ТА 234 мм – у фрегата «Бриллиант» и ГАС Тип 177 и 162, 1x3 БМБ «Лимбо» Mk.10 с ГАС УО Тип 170 – у фрегата «Ярмут». Кроме того, имелось три вертолета: два «Линкса» HAS.2 на «Бриллианте» и «Уосп» HAS.1 на «Ярмуте». Однако они не обладали достаточными средствами обнаружения ПЛ: на «Линксах» – только магнитометры, а «Уосп» таковыми не располагал вовсе. Поэтому для выполнения поставленной задачи фрегаты были усилены тремя «Си Кингами» HAS.5 под командованием лейтенант-коммандера Э. Дж. М. Хогга из состава 826-й эскадрильи с авианосца «Гермес». Общее руководство противолодочным поиском осуществлял кэптен Джон Кауард.

К 12:45, когда первый из вертолетов «Си Кинг» прибыл на место, туман в значительной мере развеялся, что упрощало зависание над водной поверхностью для погружения ГАС. Включившись в поиск, «Си Кинги» работали в воздухе непрерывно, каждый с задействованием попеременно двух экипажей. Поскольку посадка столь массивных машин на вертолетную площадку фрегата была невозможна, смена экипажей проводилась в режиме зависания с помощью лебедки, а дозаправка топливом – посредством системы HIFR (Helicopter In-Flight Refuelling). Вертолет № XZ577 в этот день совершил рекордный по длительности боевой вылет, непрерывно пробыв в воздухе 10 часов 20 минут.

Первый и единственный реальный боевой контакт между британскими силами ПЛО и аргентинской субмариной состоялся около 13:00, когда подлодка была обнаружена одним из «Си Кингов». «Торпеда по корме!» – доклад акустика взорвал тишину центрального поста «Сан Луиса». Субмарина немедленно выполнила маневр уклонения с уходом на глубину и одновременной постановкой газовой завесы – отстрелом патронов, генерирующих облако газовых пузырьков и прозванных аргентинскими подводниками «Алкозельцером». Торпеда пересекла курс лодки за ее кормой и ушла в сторону.

Продолжения не последовало. Британские вертолетчики, очевидно, полагая, что лодка маневрирует для выхода в торпедную атаку на фрегаты, искали не в той стороне, а аргентинцы, наоборот, отчаянно стремились разорвать контакт. После серии резких маневров со сменой курса и глубины «Сан Луис» продолжил отход на SW, к фолклендскому побережью, сопровождаемый эхом взрывов глубинных бомб, не слишком близких, но свидетельствовавших о серьезности намерений противника. Поскольку подводный рельеф в данном районе с глубинами, не превышающими 135 метров и уменьшающимися ближе к берегу до 50—80 метров, ограничивал возможности маневрирования и скрытности, Аскуэта в дальнейшем справедливо рассудил, что лучший способ спастись от преследователей – затаиться на дне, что и было сделано в 16:25 на глубине 60 метров примерно в пяти морских милях от мыса Макбрайд-Хед. Вообще-то, покладка на крупнокаменистый грунт не приветствуется инструкциями, поскольку чревата повреждениями гидроакустических станций, гребного винта и рулей, но все обошлось, хотя из-за нарушения дифферентовки лодка несколько раз ударилась носовой частью о скалистое дно. Британцы продолжали методично бомбить где-то в отдалении. Район их поиска сместился западнее. Противолодочники настойчиво пытались обнаружить субмарину с помощью всех имеющиеся средств: корабельных ГАС с подкильной антенной, вертолетных опускаемых ГАС и буксируемых магнитометров.

«Хотя поиск осложнялся очень неровным характером морского дна, – пишет Дэвид Браун, – „Бриллиант“ и „Ярмут“ оба получили многообещающие контакты…» В 15:11 фрегат «Ярмут» вступил в боевое соприкосновение с подводной целью, обнаруженной «Си Кингом», местоположение которой было установлено с помощью магнитометра. Он произвел четыре залпа из БМБ «Лимбо», последний в 15:47, а сам вертолет применил по ней противолодочную торпеду. В 16:15 был замечен перископ. Вертолеты сбросили глубинные бомбы в месте его обнаружения. В пять часов вечера подверглась атаке еще одна ложная, но в тот момент казавшаяся очень достоверной цель, по которой «Бриллиант», уже имевший на своем счету двух безвинно убитых китов, выпустил одну за другой две торпеды, а «Ярмут» снова задействовал бомбомет. Ближе к концу суток «Ярмут» преследовал и в 23:35 обстрелял из бомбомета цель, обнаруженную корабельной ГАС. Всего за эти сутки он израсходовал 30 глубинных бомб, а остальные участники охоты – 8 торпед Mk.46, Mk.44 и 13 глубинных бомб Mk.11.

Здесь следует отметить, что переизбыток ложных контактов – это нормальное явление в боевой обстановке. Об этом свидетельствует и опыт боевых служб кораблей советского и российского ВМФ. В описываемых событиях большая часть контактов была получена с помощью магнитных обнаружителей. Кэптен Кауард позже прокомментировал, что район, вероятно, изобиловал останками затонувших судов, и высказал сожаление, что его отряд не располагал достаточным запасом глубинных бомб, чтобы надежно накрыть каждый такой контакт, среди которых наверняка была залегшая на грунт аргентинская подлодка. Но на самом деле британцы искали на двадцать миль мористее, чем в это время находился их противник.

Вечером Кауард получил приказ командующего возвращаться к главным силам, чтобы успеть присоединиться к ним до рассвета, когда ожидалась атака аргентинской палубной авиации. В 00:30 2 мая его фрегаты прекратили поиск и легли на курс отхода. Вертолеты Хогга улетели на авианосец еще часом раньше.

«Сан Луис» провел на грунте почти пять часов. Экипажу его командир приказал оставить боевые посты, лечь на койки и подключиться к средствам регенерации, чтобы сберечь кислород в отсеках. Некоторым под воздействием стресса даже удалось заснуть. В начале девятого вечера, когда шумы британских кораблей стали очевидно удаляться, Аскуэта решил попробовать покинуть опасный район. Для того чтобы всплыть со дна, откачав воду из уравнительной цистерны, и удифферентовать лодку, были задействованы трюмные насосы, которые находились в плохом техническом состоянии. В итоге вся процедура заняла долгие сорок минут, при этом помпы создавали много шума, демаскируя лодку. Это как раз совпало с очередной британской бомбежкой. Хотя глубинные бомбы рвались на значительном удалении, командир лодки принял решение снова лечь на дно. Когда все, наконец, стихло, он повел ее курсом SO. Мысль о повторном выходе в атаку была отринута как совершенно нереальная. Возвращаться туда, где гремели взрывы, никому не хотелось, единственное стремление – уйти подальше в море. Однако этому препятствовали акустические шумы, время от времени фиксировавшиеся как с севера, так и с юга, между которыми лодка оказалась, как волк среди красных флажков. В 01:15 она повернула обратно к побережью, возле которого еще долго скрывалась, держась почти у самого дна, и только в 05:15 Аскуэта, наконец, решился всплыть под РДП для вентиляции отсеков и зарядки аккумуляторов. Но уже через два часа последовал новый тревожный доклад – вертолеты, скорее всего, это были транспортно-десантные «Си Кинги», доставлявшие на берег британские разведывательные группы, – заставивший опять уйти на глубину.

Экипаж подлодки был сильно морально измотан, но горд собой. Капрал 1 класса Энфермеро Рафаэль Гварас записал в своем личном дневнике: «Думаю, что 1 мая навсегда останется в моей памяти и в памяти тех, кто находится на борту, как самый долгий, мучительный, несчастный и отчаянный день в нашей жизни».

Этот эпизод впоследствии вызвал большой резонанс в военно-морских кругах всего мира и обычно преподносился как значительный успех аргентинской подводной лодки, «в течение двадцати часов умело уклонявшейся от преследования британскими силами ПЛО». Считалось, что он продемонстрировал высокую боевую устойчивость современных дизель-электрических субмарин, способных действовать в зоне господства более сильного флота противника, а подводные лодки проекта 209 сделались исключительно популярным и коммерчески успешным экспортным продуктом германского военного кораблестроения29. Реальность же при сопоставлении двухсторонних данных предстает более прозаичной. Британцы, хотя по большей части искали не там, за полсуток, в течение которых велся противолодочный поиск, достаточно убедительно показали, кто теперь хозяин в фолклендских водах и что при встрече с охранением авианосцев судьба аргентинской подлодки была бы, скорее всего, незавидной. В командовании подводными силами Аргентины это, по-видимому, также хорошо понимали, поэтому в дальнейшем не пытались выдвинуть лодку в район боевого маневрирования авианосной группы Вудворда или переместить ближе к Порт-Стэнли, где британские корабли регулярно осуществляли артиллерийские обстрелы побережья. «Сан Луис» получил приказ продолжать патрулирование на периферийной позиции «Мария».