Читать книгу Свет во тьме. Книга вторая. Великий Восток - Е. А. Кашина - Страница 3

Через узкий проход отряд попал в круто спускающуюся штольню1, а спустившись по ней, вышел в широкое пространство штрека2. Пробираясь между целиками3 и каменными осыпями, натолкнулись на остатки рельсовой узкоколейки и уверенно пошагали, не боясь сбиться с направления. Утомившись, уселись отдыхать. Экономя их заряд, погасили фонари. Отдыхали недолго, но за это время потеряли направление движения и после отдыха пошли в обратную сторону, а поняли это, только когда вернулись к началу рельсового пути. Обескураженные, посовещались и приняли решение в дальнейшем передвигаться, не теряя из вида правый бок горной выработки, в котором, согласно карте, должен находиться выход на поверхность.

Слабый свет фонарей из чёрноты подземелья выхватывал только небольшие пространства возле ног. Периодически луч фонаря направляли то на бок выработки, то на ее потолок. Обнаружив в боку проем входа в забой4 или на потолке выход вентиляционного шурфа5, останавливались и сверялись с картой, и совпадения с картой придавало им уверенности. Представление о времени утратилось, отсчёт его они стали вести по количеству привалов, которые устраивали, когда, выбившись из сил, валились спать. Гасили фонари, и темнота тотчас смыкалась вокруг них, обступала, делалась кромешной, а тишина, ощутимая до звона в ушах, – настороженной, подкарауливающей; но, провалившись в сон, они не испытывали страха.

Из-за того, что при скудном освещении много времени уходило, чтобы обойти завалы и подолгу брести по воде, понять какое пройдено расстояние было трудно. Когда показалось, что пройден уже большой путь, они стали идти, не теряя из вида бок выработки. Но в одном месте из-за большого завала из каменных глыб и щебёнки, перекрывшего ход почти до верха, им пришлось отойти от него. Обойдя, опять пошли, придерживаясь бока выработки, но осталось беспокойство: не пропустили ли за завалом проход в нужную штольню. Потом шли по хорошо сохранившемуся участку штрека среди подпирающих его кровлю столбообразных и ленточных целиков, оставленных в породе, и вышли к широкому проходу в штольню. Прошли широкую и длинную – в несколько километров штольню, подошли к взорванному выходу. Стали думать, как выбраться на поверхность. Заметили, что воздух рядом с завалом холодней, чем в штреке и штольне. Зажгли лучину и, ползая с ней по каменной круче, по колебанию пламени нашли место, откуда поступает холодный воздух. Долго растаскивали камни и, наконец, наверху кручи проделали дыру. Поочерёдно полежали, высунувшись из нее. На поверхности было холодно и пасмурно и не понять: утро или вечер. Кроме близко подступающих кустов и деревьев и серого неба ничего нельзя было разглядеть, но настроение было приподнятое: пройдена большая часть пути, карта маршрута оказалась верной, есть надежда пройти и остальную его часть. Дневной свет, вид неба и кустов приносили радость. Человек рождён под широким небом и не вмещается его душа под землёй….

Начало смеркаться. Посидев на каменной круче возле дыры, ночь решили провести в штольне.

Всю ночь шёл затяжной мелкий дождь, к утру он прекратился, но небо оставалось затянутым низкими серыми тучами, сквозь которые светилось тусклое жёлтое пятно солнца. Голые деревья, кусты, камни, опавшие листья на земле – всё было мокрым; после тепла подземелья остро ощущался холод. Ориентируясь по солнцу, в направлении с запада на восток они пересекали поросшую мелколесьем широкую долину, у горизонта окружённую сопками. Согласно карте, следовало дойти до гор, повернуть на север и на краю начинающегося там ущелья в одной из гор, в месте, на карте обозначенном изображением дерева, найти вход в ещё одну систему горных выработок. Когда Катя объясняла им карту маршрута, то, указав на нарисованное ею дерево, пояснила, что на тайном рисунке в этом месте написано – «сосна» и рядом стрелка вниз, а что это означает – она не знает.

Заросшие кустарником и чахлыми деревьями полуразрушенные фундаменты зданий, остатки дорог и рельсовых путей, указывали на то, что когда-то в долине находился мощный горно-обогатительный комплекс.

Несколько часов шли не останавливаясь. Когда пересекли долину и дошли до невысоких гор, короткий осенний день уже заканчивался, и нужно было искать сухое место для ночлега. У подножья горы среди нагромождения каменных глыб заметили нависающий карниз и забрались под него. Там было сухо.

– Горяченького бы попить…. Давайте разведём костёр.

– Неплохо бы, – согласился Иван. – Только надо найти место незаметней.

– Эй! Здесь провал! – послышался крик Негра из-за камней под карнизом.

Негр стоял за каменными глыбами и фонарём освещал провал и полого спускающуюся в его глубину каменную кручу.

– Вань, а не в этот ли ход надо нам идти? – спросил подошедшего Ивана.

– Не знаю… Карту надо смотреть.

Однако, на карте стрелка показывала на север, к смутно виднеющемуся у горизонта ущелью. Спустившись на каменную кручу в провале, из сухих веток, нанесённых под карниз ветром, развели костерок, а на большом камне, как на столе, разложили еду и поужинали, запивая кипятком. Спать улеглись тут же, за камнями у провала. Уже засыпая, младший грузчик задумчиво произнёс:

– Знать бы куда мы идём… Всё время навстречь солнцу… Уже и граница скоро… Не за Урал ли?

– Неплохо бы…. Да только вряд ли…. Не мечтай зазря, – ответили ему.

Среди ночи Ивану показалось, что пролетел аэролёт, но когда утром он сказал об этом, то оказалось, никто ничего не слышал.

По поросшему лесом неглубокому пологому ущелью шли, задирая головы и рассматривая деревья на вершинах гор. Среди них были высокие стройные и ели, и берёзы, и сосны. Они останавливались и, рассмотрев очередную сосну, продолжали идти дальше.

– Вон она! – указывая рукой, наконец, радостно воскликнул зоркий младший грузчик, когда вышли к повороту ущелья.

На голой скале, выделяясь на фоне неба, стояла одинокая сосна.

Найти вход в подземелье оказалось непросто. В его поисках два дня они ползали под скалой по камням, а ночевать уходили в провал под карнизом. Эти два дня погода была солнечной, а на третий стала портиться и во второй половине его, когда они, заглядывая под каждый камень и сдвигая те, что были под силу, ползали по склону, пошёл сильный с ветром дождь. Пришлось спрятаться за торчащей из земли каменной глыбой. Дождь всё усиливался и, спустя какое-то время, Иван заметил, что возле них земля почти сухая, тогда как невдалеке по склону вода ручьями стекает на дно ущелья. Промелькнула смутная догадка, и он под дождём и ветром полез по склону выше того места, где они сидели. Вскоре на середине склона, точно под сосной, он обнаружил ручейки воды между камнями и щебёнкой просачивающиеся под землю. Когда дождь прекратился, стали разбирать завал и к началу ночи через проделанную дыру уже забрались в подземелье на полого спускающуюся каменную кручу.

Аэролёты больше не прилетали. Из-за наступивших заморозков уменьшилась опасность, что в ущелье сбросят насекомых биороботов-убийц. Люди немного осмелели. Каждый день диакон давал бригадам задания: мужчины обустраивали мокрую пещеру и складывали печи, а вечерами отправлялись на заготовку дров: отойдя от лагеря, собирали хворост и сухостой. Женщины натаскали вороха листьев и занимались сбором грибов и еловых шишек. В лесу грибов было много и, сберегая продукты, питались исключительно ими.

Надежда на возвращение отряда разведки угасала с каждым днём. Бессонными ночами диакон ломал голову: что делать, если отряд не вернётся? Боясь заболеваний, он для тех, кто выходит из пещер, приказал собрать общую дежурную тёплую одежду. Радовался, что есть лекарства, и с теплотой думал, что, в случае нужды, грамотная Катя сможет применить их так, как положено.

Детей трудно было удержать в пещерах, когда рядом стоял лес, хотя и облетевший, но живой, настоящий, с устилающими землю шуршащими золотыми листьями. Диакон поручил Кате устроить школу, обучать детей грамоте.

– На каком языке?

– На нашем…

Вооружившись древесными угольками, дети старательно выводили на дощечках буквы. Рядом присаживались некоторые взрослые. Не пропускала ни одного урока милая молоденькая Девушка с доверчивым взглядом лучистых глаз. Серые пещерные сумерки, серые камни, испачканные углём серые личики детей… В голове Кати, прохаживающейся за спинами учеников, склонившихся над дощечками, и поглядывающей, как у них получается, бродили тягостные мысли. Чтобы отогнать их, она вспоминала напутственную проповедь батюшки о грехе уныния и заставляла себя верить, что Иван жив, вернётся.

Неожиданно в сопровождении церковного чтеца пришли Бригадир с Хозяйкой и Аннушкой, а вместе с ними два мальчика и бригадирова сестра с мужем, у которых она гостила на Троицу. Теперь с Катей были близкие люди.

Бригадир рассказал, что завод работает, прежнего управляющего уволили, на завод привезли невольников, а распоряжаются там всем каратели.

В этом штреке ход был свободен от камней, но попадались кучи металлических обломков.

– Скреперы. Механизмы для подъёма руды, – рассмотрев, пояснил Негр.

Потом под ногами быстрым ручьём заструилась вода: на поверхности опять шёл дождь. Из наклонно спускающейся выработки вышли в устье горизонтального штрека. Между камнями на его подошве стояла вода. Местами было глубоко, по колено. Медленно брели по воде и через какое-то время заметили, что стало мелеть. Вскоре дошли до бокового отвода с уклоном, по которому вода стекала на нижний горизонт. Дошли до сухого места, вылили из обуви воду, выжали одежду. Как люди уже опытные, дальше шли придерживаясь того бока выработки, из которого должен находиться выход на поверхность, и наконец дошли до входа в наклонно поднимающуюся горную выработку. Достали карты, стали сверяться. Перед нужным отводом должен был находиться ещё один отвод, в который идти не следовало: на карте перечёркнутая стрелка. Поспорили нужный ли это отвод, ведь они долго шли по воде в отдалении от бока выработки и могли пройти мимо. Иван, в конце концов, решил:

– Придётся проверить, куда этот отвод ведёт.

Чем дальше они поднимались по отводу, тем ощутимее было движение воздуха, а это означало, что приближаются к открытому выходу на поверхность. Впереди показался тусклый свет. Они уселись на камни, чтобы отдохнуть и посовещаться, что делать дальше, ведь кто знает, куда они пришли. Негр первым почувствовал какое-то шевеление, включил фонарь, осмотрел пространство вокруг них, а затем направил луч вверх. Над ними в толстом слое свисающей паутины на суставчатых мохнатых лапах копошились большие чёрные пауки. Поспешно вскочили и отбежали от этого места. Держа наизготовку оружие, пошли медленно, крадучись. Когда впереди уже светился проём выхода, из-под ног, неожиданно, прошмыгнула и юркнула в вертикальную щель крыса. Остановились. Иван осторожно подошёл к щели. На ярко освещённом солнцем входе в выдолбленную в горе большую нишу увидел сидящего на камне клона. Его нетрудно было узнать по низкому росту, непомерно широким плечам, маленькой круглой головке, мускулистым коротким кривым ногам и бочкообразному туловищу. Несмотря на позднюю осень, на клоне были только шорты, а на их ремне висело оружие. Весело скалясь, клон по одному вытряхивал из мешка пауков и кормил ими крыс, снующих возле его ног. Крысы набрасывались на пауков и вмиг разрывали на части. Приникнув в темноте к щели, Иван наблюдал. Внезапно клон перестал забавляться с крысами, поднял голову и насторожился. Понимая, что медлить нельзя – у клонов обострённое чутьё, Иван прицелился и через щель полоснул лучом. Даже не вскрикнув, клон повалился, дымясь. Почуяв запах крови, полчище огромных крыс из-за камней устремилось под карниз. Возбуждённо копошащаяся их масса с писком набросилась на труп.

Откуда-то появился ещё один клон и, глядя на происходящее, растеряно застыл, но быстро исчез и вскоре появился вместе с человеком. Остолбенев, человек потрясённо наблюдал жуткое и мерзкое зрелище. Клон испугано приник головой к груди человека. Тот, успокаивая, гладил его по спине. Клоны не могли существовать без своих воспитателей: у них, искусственно созданных, не было души, и, кроме естественных потребностей организма, они не имели собственных желаний.

Вынув из кармана аппарат, человек прокричал в него:

– Докладывает восьмой. У нас взбесились крысы! Нужна помощь!

Выдернул из-за пояса лучевое оружие и его огнём стал полосовать по крысам, а те, бросившись врассыпную, карабкались по каменной стене, лезли друг на друга возле щелей, несколько прошмыгнули между ног Ивана и с писком скрылись в темноте. Клон захныкал: крысы были любимой забавой клонов.

– Уходим, – шепнул Иван.

В темноте торопливо зашагали назад. Без остановок спустились в штрек и без отдыха долго уходили по нему подальше от опасного места. На отдыхе Негр с младшим грузчиком рассказали о клонах, специально натренированных для охраны людей, ненавидящих всех, кроме своих отцов-воспитателей, которым преданы, как собаки, и о живущих в подземельях крысах и пауках, поедающих друг друга. Крыс охрана использует для устрашения и наказания каторжан: в отсек отряда, не выполнившего норму, ночью выпускают их из клеток.

По тому, что после выхода к пограничному посту маршрут по-прежнему лежал на восток, ими всё больше овладевала безумная, невероятная догадка, что идут они к своим, за Урал. Разговаривать об этом не отваживались, но каждый думал, что, вероятно, за каменной толщей над ними проходит многокилометровая пограничная полоса и ещё не известно, что может случиться на этом опасном участке.

На подходе к указанной на карте последней штольне, в штреке опять растекались, как озёра, огромные лужи, но, боясь не заметить проход в неё, отходить от бока выработки опасались и шли, то перебираясь с камня на камень, то вброд. Наконец дошли до широкого прохода и, от усталости механически переставляя ноги, по наклонному подъёму добрались до сухого места, а там повалились и некоторое время лежали, не в силах снять с себя обувь и одежду, чтобы обсушиться.

Когда после отдыха собрались идти дальше, степенный мужик из семейных сказал то, о чём, втайне от других, тревожился каждый:

– Мужики, давайте вместе помолимся, чтобы нам выбраться на поверхность.

…Штольня была свободна от камней, воздух был сух и неподвижен, и это тревожило. Шагали молча, не перебрасываясь, как обычно, словами. Наконец подошли к перекрывшей проход стене, к кладке каменных плит. Столпившись, следили за скользящим по ней лучом мощного фонаря, заряд которого так берёг Иван.

– Не пройти… – махнул рукой степенный мужик.

По-мальчишески всхлипывая, заплакал младший грузчик.

– Не паниковать! – сурово прикрикнул Иван. – Выберемся. Надо думать.

– Что тут придумаешь…

– Пути назад нам нет. Отдохнём и будем думать, что делать, – приказал Иван. – Через завалы проходили и здесь пройдём, – голос его звучал уверенно, но от отчаяния заломило в висках.

Осмотр швов с помощью фонаря ничего не дал. Тогда зажгли лучину и, медленно передвигаясь с ней вдоль швов, по колебанию огонька стали искать неплотности. Но это тоже не дало результата; и тогда наметили место в стыке между плитами, в которое будут долбить.

Много времени отняли приготовления. Чтобы найти что-нибудь металлическое, пришлось возвращаться в штрек, и долго собирать там куски труб и металлические части какого-то полуистлевшего оборудования, а потом, нагрузившись ими, опять брести по воде и подниматься по наклонной штольне. Ржавые железки крошились, сгибались, камни, которыми их забивали, приходилось собирать по всей штольне. Наконец, в соединении между плитами пробили дыру; в неё хлынул холодный сырой воздух. Они стояли у дыры и пытались что-нибудь разглядеть за каменной кладкой. В надежде, что заметят, к трубе привязали рубаху и просунули в дыру.

Есть им было уже нечего, силы были на исходе.

На пульте наблюдения за пограничной полосой сработала звуковая сигнализация и на экране обзора, возле белого пятна на каменной кладке стены, замигал огонёк. «Наверное, ветром занесло лист бумаги» – подумал дежурный офицер, но всё же сообщил об этом командиру дежурного взвода.

Сержант с солдатом поднялись по пологому склону к кладке замурованного выхода и обнаружили торчащий из неё кусок ржавой трубы с привязанной к её концу грязной белой рубахой. Просунув в отверстие рядом с трубой переговорное устройство, стали прислушиваться к тому, что происходит за стеной.

В гулкой тишине штольни вдруг громко раздалось на русском языке:

– Кто вы такие? Отвечайте!

Сидевшие прислонясь к стене, они онемели.

– Кто вы? Отвечайте! – прогремело опять.

После замешательства вскочили, озираясь, не понимая, откуда спрашивают, закричали:

– Свои! Из-за Урала! Мы свои! Выручай! Свои мы, свои!

– Ждите, – прозвучало громко, когда они, накричавшись, умолкли.

Прошло около часа, показавшегося им вечностью, и опять громко было приказано:

– Отойдите подальше от кладки и возле стены ложитесь вниз лицом.

Минут через пятнадцать раздался хлопок, поднявший облачко пыли, и в нижней части кладки образовался проём.

– Выбросьте оружие, и, подняв руки, выходите по одному.

Измождённые, оборванные, заросшие бородами и грязные, подняв вверх в кровь сбитые руки, они выходили из неровного проёма к удивлённо рассматривающим их молодым бравым солдатам, один из которых уже увешался их оружием, двое других держали наизготовку небольшие лазерные пистолеты, а ещё один, укладывал в сумку подрывное устройство.

С неба сыпала осенняя морось, в рваной одежде и обуви сразу продрогли; но, не замечая этого, в окружении солдат шагали по склону к поджидающему на дороге электромобилю, и не могли прийти в себя от ликующего чувства счастья.

Привезли на заставу, накормили, отвели в баню, переодели в солдатское обмундирование и повели к начальнику заставы. Войдя за сопровождающим в просторный, по-деловому уютный кабинет, оробев, несмело подошли к столу. Сидящий с торца стола командир улыбнулся:

– Присаживайтесь.

Уселись, степенно сложив на столе руки.

– Русские?

– Русские, – закивали.

Командир расспросил, из каких они мест, как им удалось дойти, очень заинтересовался картой маршрута, а в заключении сказал:

– О вас уже доложено. Скоро приедут гражданские и займутся вашим устройством.

Тогда они все разом заговорили, что оставаться им здесь нельзя, нужно возвращаться. Их ждут. Почувствовав в Иване старшего, командир приказал ему:

– Докладывайте, почему вам нужно вернуться?

Иван коротко объяснил. Командир ненадолго задумался, а потом распорядился:

– Оставьте карты. Всем отдыхать. А вы, – обратился к Ивану – останьтесь.

Командир вызвал адъютанта и что-то приказал ему. Иван сидел за столом, рассматривал кабинет и не мог поверить, что все происходящее не сон.

В кабинет вошёл уже немолодой бравый офицер. По тому как хозяин кабинета поспешно вышел из-за стола и, вытянувшись, отдал ему честь, Иван догадался, что это старший офицер – командир полка, как узнал он позже. Поднялся со стула и Иван. Командир полка, приветствуя, пожал ему руку:

– Поздравляю с прибытием, – и сел по другую сторону стола напротив Ивана.

– Доложите: откуда пришли, где взяли карту маршрута, как удалось дойти, почему нужно срочно вернуться.

Пытливо вглядываясь в лицо Ивана, командир внимательно слушал. Когда Иван кончил говорить, уточнил, сколько людей ждёт в пещерах, сколько среди них детей, женщин и мужчин, как все одеты, какие у них имеются продукты питания, есть ли оружие.

– Идите отдыхать и не беспокойтесь: поможем вам.

Иван встал и низко, в пояс, поклонился, как слэйвы кланялись управляющим слэйвун-хаусов, когда те приезжали в деревни.

– Отставить! – скомандовал командир полка и вышел из-за стола, подошёл к Ивану:

– Вы командир отряда?

Иван кивнул.

– Командир должен отвечать – есть! А не кланяться! – улыбнувшись, похлопал Ивана по плечу.

– Есть! – радостно вытянулся Иван.

– Толковый парень. Совсем неграмотный, а какая смётка! – одобрил, когда Иван, сопровождаемый адъютантом, вышел из кабинета.

– Я тут прикинул: более сорока километров они прошли под землёй, да плюс десять-пятнадцать по поверхности, – командир заставы поднял голову от самодельной карты.

– Это если по прямой?

– Да, если по прямой…, не плутая.

Командиры, взяв по дощечке, принялись подробно изучать карту маршрута.

– Обратите внимание, как точно указан путь из одной системы горных выработок в другую. Составить такой маршрут невозможно, не имея на руках карт древних подземных выработок. Почему мы ничего не знаем об этом маршруте? Нужно запросить архив: когда выходили по нему люди.

– Может быть, где-то и карты древних выработок сохранились… Надо бы поискать их на месте пещер.

– Ну что ж, – деловито произнёс командир полка, – надо сообщить командующему и думать, как помочь людям пройти этот путь, дойти живыми.

Иван вошёл в отведённую им комнату. Все спали крепким тяжёлым сном. Младший грузчик и во сне плакал, бормотал что-то. «Совсем выбился из сил… Спасибо, в пути не сломался… Мальчишка ещё!», – подумал о нём Иван. Он лёг в мягкую чистую постель, в какой не спал никогда в своей жизни, и мгновенно провалился в сон. Когда выспались, их отвели в медпункт. Несмело озираясь в стерильном кабинете, изумленно рассматривали блестящее никелированное оборудование и старались всё запомнить, чтобы потом рассказать своим. Здесь им было всё ново, непонятно, удивительно и, как детям, все хотелось рассмотреть и потрогать. Их быстро осмотрели, просветили, прослушали, и врач каждому назначил индивидуальный режим восстановления сил. Озабоченность вызвал младший грузчик – ему еще не было восемнадцати лет, и силы его были подорваны.

К ним пришел священник. Во все глаза они рассматривали старца – ухоженного, с седой окладистой бородой на красивом холёном лице, в дорогой сутане. Он им показался добрым барином из сказки. Их батюшка – старенький, измождённый, в поношенной штопаной рясе – такой простой и добрый, был ближе и родней. Священник спросил:

– Все ли крещены, – и глянул на Негра.

– Все. А как же…, – загомонили вразнобой, вытаскивая из-за пазух самодельные жестяные крестики.

– Ну, коли все крещены, все свои – православные, так и пойдёмте в церковь, помолимся все вместе.

Белая с золотым куполом, снаружи кажущаяся небольшой, а внутри оказавшаяся высокой и просторной, церковь ошеломила красотой позолоченного иконостаса, строгостью ликов на иконах, прекрасной росписью стен и купола, множеством горящих свечей. Младший грузчик, как вошёл, огляделся, так и ахнул:

– Град-Китеж!

Всю службу он простоял на коленях, утирая рукавом набегающие слёзы.

После службы солдаты не расходились, толпились в церковной ограде, поджидали, когда выйдут из церкви, пришедшие из-за Урала. Всех восхищало что, пройдя такой опасный, долгий и трудный путь под землёй, эти люди готовы снова пройти его. К командиру заставы один за другим приходили солдаты с просьбой послать добровольцем в помощь беженцам.

Когда в сопровождении священника они из церкви вышли на ступени паперти, солдаты, не сговариваясь, вытянулись и дружно взяли под козырёк. Вначале они растерялись, а потом Иван протянул руку стоящему рядом солдату, и все принялись крепко жать им руки. Солдаты сопровождали до самого корпуса, где их разместили, всем хотелось поговорить с ними, но подошёл командир:

– Товарищам надо отдыхать. Разойтись!

Командование приняло решение вывести из-за Уральского хребта большую группу беженцев и одновременно, ввиду его стратегического значения, изучить маршрут следования.

Ивана вызвали к командиру заставы. Кроме командира, в кабинете находился среднего роста стройный крепкий офицер, годами не старше самого Ивана. Командир представил:

– Иван, познакомьтесь с командиром разведчиков, которые пойдут с вами.

Цепко вглядываясь друг в друга, пожали руки, а потом долго обсуждали детали похода. Ивана удивляло, как разведчик быстро, на лету, всё схватывает и задаёт вопросы о мелочах, на которые он и не обратил внимание.

Возвращались Иван и двое мужчин из семейных. Улегшихся пораньше, их ночью разбудили. Экипировались в лёгкую, не стесняющую движений одежду с множеством карманчиков, заполненных необходимыми предметами. Иван обул специально для него сшитые ботинки. Водрузив на спины рюкзаки, попрыгали: проверили, не гремит ли что-нибудь. Каждому вручили карту маршрута, нанесённую на специальную бумагу; объяснили, что в случае опасности, её нужно положить в рот, и она моментально растворится.

Пришёл священник, благословил уходящих. Разбудили Негра и младшего грузчика. Крепко обнялись.

– Возьмите и меня, – неуверенно попросил младший грузчик.

– Сынок, ты будешь мне помогать – таков приказ командира. И за них будешь молиться…, – ласково обратился к нему священник.