Читать книгу Круг Вечности. Реставратор - Е. Лефи - Страница 4

– Какая пошлость, – услышал я голос тихий голос Леши, то есть – Отца Алексия и обернулся с вредной улыбкой.

– Посему ты разглядываешь её так долго? Оцениваешь уровень пошлости? – поинтересовался я. У меня было слишком хорошее настроение. А в хорошем настроении я не могу быть приятным собеседником.

– Я священник, и к тому же женатый человек. Твои подозрения беспочвенны и абсолютно напрасны – тихо сказал он, вздохнул и все же отвернул взгляд. – Эта картина неприятная. Она темная, но одновременно притягивающая взгляд

– Да, это про неё я уже знаю, – ответил я и, призадумавшись, закрыл глаза, отдавшись воспоминаниям, пальцами я снова нащупал тонкие черты лица Настасьи и, открыв глаза, обернулся на картину. Я присел рядом с ней, и, всмотревшись в деформированное изображение, прикинул, как именно смогу восстановить её подлинный вид. Не отрывая взгляда, я нащупал нужную склянку и вскрыл её зубами, а после приготовился к началу работы.

– Газету бы постелил, полы испачкаешь. Вера ругаться будет.

– Иди на фиг, – ответил я с кистью в зубах. Никогда не любил выражения «на фиг», лучше «к черту», но, во-первых, произнести это внятно с занятым ртом сложно, во-вторых послать священника к черту это уже чересчур.

Хотя по сути, кого-либо посылать к черту это в любом случае плохо, вне зависимости от профессии посланного.

– Когда ты попросил материалы, я и не думал, что все так серьезно… Может отдать её профессионалам? – говорил он. Я молчал. Мысленно я обращался к Насте, просил прощения и помощи, успокаивал, обращаясь к ней «моя хорошая» и божился, что верну её лицу первозданный вид…

– Мне кажется, её легче заново нарисовать, так как ты видишь, – опять отвлек меня Алексий. – Все равно ценности за ней никакой нет.

– Да нет, фмысл не в этом, – отмахнулся я, стараясь не терять воспоминание о ней и свой настрой.

Леша, был самым странным из моих знакомых. Бывший журналист, подающий большие надежды не переехал в Москву, Питер или хотя бы Киев, а остался жить в Одессе, в «Жемчужине у моря», причем переквалифицировавшись в священника. Спасибо, что не монаха.

Но при этом, он совершенно не похож ни на одного из моих знакомых священников – Лёша активен, умен, иногда даже агрессивен, фанатично спортивен, из-за чего выглядит устрашающей грудой мышц в рясе, а не священнослужителем, но при этом абсолютно и истинно верующий человек. Гораздо более верующий, чем многие другие священники, с которыми мне приходилось сталкиваться.

Алексий – сплошное сочетание несочетаемого и возможно, именно это меня в нем и привлекло – странность. Лучший друг нищего художника и вечно неудачливой модели живущих «в грехе», то бишь без брака – два метра и сто десять килограмм чистого православия.

Я дернулся, когда услышал хлопанье дверью и понял, что уже позабыл образ Настасьи. Влетевшая в мастерскую Вера разбудила уже дремавшего с открытыми глазами Лешу, шурша рядом с его ухом многочисленными пакетами.

– Когда я вас уже венчать то буду? – вместо приветствия спросил он у Веры.

– А я знала, что ты не просто так тут ошиваешься: сначала венчать будешь, потом крестить десяток детей, а после всех нас хоронить – ищешь постоянных клиентов, да? – съехидничала она и я прыснул. Леша не обиделся к его чести, а просто покачал головой и, завидев пакеты спросил:

– Это что?

– Одежда для фотосессии, – хвастливо заявила она.

– Стоп, что? – я окончательно выронил кисть и мысленно чертыхнулся. – А где предыдущие фотографии?

– Ой, – она махнула рукой. – Там какая-то накладка, везде лицо засвечено. Вообще на каждом фото. Но! Меня прямо на улице остановил этот человек… агент. Сказал, что я божественна и просто обязана попробоваться к ним. Ты рад?

– В восторге, – мрачно ответил я и обернулся на портрет. Настасья сейчас радовала меня более чем Вера.

– Ну, понятно, – услышал недовольный голос последней.

– А в чем спор? – встрял Леша.

– Неважно, – отмахнулся я, и понадеялся, что разговор будет окончен, а я вернусь к картине.

– Ой, Лёш, он у нас провидец, он у нас Нострадамус, – завелась Вера. – И заявил мне, что меня убьет фотограф, к которому я приду. Якобы увидел это во сне. – Я закатил глаза. Сейчас меня начнет отчитывать священник за веру во сны, за недоверие к женщине и закончит агитацией венчания. Но отец Алексий меня удивил.

– А ты часто видишь вещие сны?

– Я других не вижу. Все что я видел, когда-либо сбывается, рано или поздно, – ответил и я глубоко выдохнул. Теперь об этом знал второй человек в моей жизни, второй после Веры, которая мою особенность расценивала как блажь.

– Это плохо, – тихо сказал он, чем удивил нас с Верой. Я обернулся к ним. Мгновенно присмирев, мы с Верой переглянулись. Она недовольно пожала плечами, а я, закусив губу, решил уточнить:

– Что плохого то?

– Каждый дар дается с каким-то требованием, за все надо платить. Это вроде кредита, получил что-то – отдавай процентами да еще какими… спросят потом за неиспользование дара или использование в дурных целях. – Он поднял указательный палец наверх. – Прямо там и спросят.

– То есть ты серьезно на его стороне?! – возмутилась Вера.

– Я бы лучше сделал как – максимально миролюбивым тоном затараторил он. – Ты, должен идти с ней на все её фотосессии. Это же её мечта, – с этими словами он встал и приобнял Веру за плечи, чему она была явно не рада. Мой мозг, выращенный на книгах Толкиена и Асприна, сразу представил себе миролюбивого, доброго тролля и капризную, но прекрасную принцессу эльфов, в какой-то миг я даже увидел, как их можно было бы изобразить в таком амплуа. – И ты увидишь, что опасности нет, если её нет. А если она есть – ты её раскроешь. И она – он всмотрелся в разъяренный взгляд Веры. – Увидит, что ты видишь… меня дома ждут, – резко заявил он и направился к выходу.

– А вообще идея неплохая, – кивнул я, обратившись к Вере. – Я уважаю, твои стремления и ты будешь уважать мои стремления тебя обезопасить, и я буду спокоен.

– Делай что хочешь, – покачала она головой и, бросив на Алексия злой взгляд, ушла.

– Вас буду венчать не я, – с грустью поведал он свой вывод.

– Мне бы твои проблемы… – ответил я.

Он промолчал, встал с места и направился к выходу.

– А насчет снов, – остановился он. – Это правда, что ты других снов не видишь, кроме тех, что сбываются?

– Единственный сон, что еще не сбылся, это сон с моим страхом по поводу Веры, – ответил я искренно.

– Значит ты сновидец, – произнес он обыденным тоном.

– Что? – не знаю, что он тогда прочел в моем лице. Хотя вряд ли там было написано все, что я думал и чувствовал в тот миг, как пугающе мелькали воспоминания, где Настя звала меня именно, так, и я был уверен, что она вкладывала в это слово, неясный мне смысл.

– Человек, который имеет другой вид снов,… во-первых – он видит вещие сны и только их, во-вторых может использовать сны – задавать вопрос и получать во сне ответ или даже призывать в свой сон других людей, живых или мертвых. В третьих – при легкой тренировке может начать заниматься осознанными снами, путешествовать во сне. Это многие могут, но сновидцам этот дар дан уже, и особо сильные могут даже создавать сны для других.

– Откуда ты,… где ты это вычитал?! – поразился я, всплеснув руками.

– Читал, – кивнул он. – В одной книге. Точно читал. Я её тебе принесу.

– Да я верю тебе… просто. Странная информация, не знаю, как и реагировать.

– Просто помни, – дары, что нам даются – даются как семена, и мы должны потратить всё и принести плоды. Твой дар весьма практичен и возможно, ты обязан им пользоваться. Береги Веру, и себя. А мне надо к жене.

Я лишь только и смог кивнуть и обернулся на картину.

***

Сон никак не хотел приходить. Я снова переставил картину в нашу спальню, надеясь, что так будет легче. Лег, взял с собой книгу, но не глядел в неё, а глядел лишь на картину. Я довольствовался тем, как мои долгие манипуляции отчасти, лишь в носе Насте не прошли даром. Картина стала лучше, на йоту, на один грамм, но она стала красивее. А это лишь начало.

Вера о чем-то усиленно болтала на кухне, после, судя по звукам, выключила свет, пришла ко мне, и уже физически я почувствовал, что она легла на меня.

– Оле-е-ежа, – протянула она. – Не дуйся, не дуйся, не дуйся, – тараторила она, шепотом пытаясь погладить меня по щеке, я делал вид, что не замечаю её, глядя в книгу, но не выдержал и осторожно сбросил с себя.

– Не поняла… – проговорила она.

– У нас завтра трудный день, и сегодня был непростой.

– И чем же ты сегодня занимался. На эту пялился, – она кивнула на картину и когда я не отреагировал, больно ущипнула за бок. Схватившись за него, я недовольно поднял глаза на Веру.

– За что?

– Ты на меня обращаешь внимание меньше чем на неё! – заявила она и ущипнула еще раз.

– Тебе не кажется странным ревновать к картине? – поинтересовался я, демонстративно отвернувшись от неё на другой бок.

– А ты ревнуешь к каждому столбу!

– К Лёше не ревную, – заспорил я.

– Очень смешно, – иронично прокомментировала она.

Я отвернулся и ничего не говоря закрыл глаза, накрывшись одеялом.

– Спокойной ночи, – недовольно фыркнула она.

– Спокойной.

***

Настя ждала меня в том же темном месте, в том же белом легком одеянии похожем на шелковый халат, она возлежала на кресле и внимательно следила за моими движениями. Она походила на сытую кошку, лениво созерцающую свою потенциальную добычу. Я опустил голову, разглядывая свои руки – так и было, я оказался в той же одежде, в которой уснул.

– Сновидец, – начал я. – Это тот, кто видит особые сны. Поэтому ты смогла влезть в мою голову, верно?!

– Угу, – она кивнула с некой гордостью. – И не только. Ты умен, Сновидец!

– Тогда вопрос номер два – мои сны, ты знаешь, что они означают. То, что я видел с Верой?

– Тебя волнуют твои кошмары. Это же не один сон, а два… только ты ей рассказал все неверно. Ты обманул её.

– Это можно изменить? То, что произойдет с ней?

Какое-то время она выжидала паузу, мне на миг показалось, что ждет чьего-то одобрения и поэтому смотрит всегда, словно сквозь меня, вдаль, смотрит на кого-то кто за моей спиной.

– Ты не можешь ничего сделать, Сновидец. Если ты что-то видишь, оно реально. Вера умрет. Она слишком слаба, она даже не будет сопротивляться, а когда начнет – будет уже поздно. Этого не изменить, – Настя стала говорить быстрее, словно бы нервно и, пытаясь успеть передать мне как можно больше информации. – Сновидец, они идут за мной.

– Кто? – удивился я.

– Двое. Две женщины, они придут в разное время – одна Рита – маленькая, черная. А другая старуха – Жанна. Старуха попробует купить картину, а ты не давай, никому не отдавай её. Рита же попробует украсть или уничтожить, не позволяй ей этого.

– Стоп! Откуда кому-либо знать про картину? Тем более пытаться её украсть?! Она ничего не стоит, и откуда о ней могут узнать…

– Уже стоит, – она заговорила медленнее и уставилась на потолок. Прищуриваясь, она словно пыталась найти там что-то, но я не мог проследить за её взглядом, видя лишь тьму.

– Настя… даже если так, кому бы старик рассказал что продал картину. Он и моего адреса не знает, ничего. Тебе не стоит ничего бояться.

«Тем более, если ты мертва», – мелькнуло у меня в голове.

– Ты разбудил картину, пробудил нас… Рита! Она уже здесь. Спеши! – крикнула она, и этот крик едва не взорвал мне голову изнутри.

Я резко очнулся и, сообразив за мгновение, включил свет и всмотрелся в картину – никаких изменений. Да и следов взлома никаких. Переведя дыхание, я успокоился, но тут же услышал шум через стену, будто бы с кухни, а не с гостиной. Словно кто-то открыл окно, я обернулся на Веру, мирно спящую рядом и понял, что это чужак. Я осторожно отбросил одеяло и снова обернулся на Веру, теперь я услышал звон стекла, будто бы кто-то что-то уронил. Вера проснулась, и присев на кровати удивленно посмотрела на меня.

– Все будет хорошо, – ляпнул я, и Вера удивленно приподняла бровь.

Я вышел и осторожно прошел мимо гостиной, шум действительно доносился с кухни, но свет был выключен и я не мог никого увидеть. Я подошел к ручке двери и резко рванул её на себя.

Влетев в кухню, я увидел маленькую черную кошку, месяцев семи от роду, которая с удивленным видом разглядывала разбившуюся банку и пролитую из неё воду.

– Черт возьми! – крикнул я, и кошка пригнулась от испуга. – Вот же хулиганка. Пугает как.

Испуганная и одновременно сонная Вера осторожно вошла на кухню, держа в руке скалку наготове.

– Все свои, – обратился я к ней и кивнул на животное. – Это она учудила. Еда есть для кошек?

– Сейчас найду что-нибудь, – буркнула Вера недовольно глядя на кошку. – Стерва блохастая, иди за мной.

Кошка на моё удивление не испугалась, а послушно спрыгнув со стола, виляя задом и высоко подняв тонкий длинный хвост, пошла за Верой, изучать недра холодильника.

Я же тряхнул головой в надежде выбросить из неё впечатления от кошмара, но наоборот вспомнил то, что меня на самом деле напугало до крика Насти.

– «Ты освободил нас»… – говорила она.

«Нас»…