Читать книгу Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 18. Часть 24. Родные - Евгений Бажанов, Е. П. Бажанов - Страница 37

«Моя дорогая Анка! Завтра я отбываю домой! Скоро будем вместе. Посылать по почте письмо нет смысла, так как я приеду быстрее и привезу. Целую тебя, моя ненаглядная радость, и жду встречи. Целую мой любимый рот, твои необыкновенные глаза и все остальное – такое дорогое и родное. Твой Петр»

* * *

Во время учебы в МГИМО мы сдружились с Наташей и у нас постепенно стал развиваться роман. События происходили, конечно, с участием наших родителей. Все это описано в томе 1 «Миг и вечность», тем не менее кое-какие моменты решил повторить здесь.

На четвертом курсе администрация МГИМО объявила, что нас, синологов, могут послать в Сингапур для овладения китайскими диалектами.

В те советские времена любая заграница воспринималась как что-то малодоступное, загадочное и очень привлекательное, а уж Сингапур! Сингапур был символом, самой большой вершиной экзотики. Туда редко кто из советских людей добирался, и об этом чудо-острове, затерявшемся в южных морях за тридевять земель от нашей Родины, судили по хватающим задушу строкам «в бананово-лимонном Сингапуре» из песни Вертинского «Танго “Магнолия”».

Вся наша группа вспыхнула эйфорическими ожиданиями. Но выяснилось, что поедут не все. Стажировка организуется по линии Государственного комитета по телевидению и радиовещанию СССР (Радиокомитета). Цель – подготовить дикторов и редакторов, которые впоследствии должны были вещать на враждебный Китай на южных диалектах китайского языка и добиваться тем самым подрыва единства КНР, стимулировать в провинциях оппозицию центральным властям. Радиокомитету требовались молодые люди с наилучшими лингвистическими способностями.

К тому времени я стал наиболее успевающим студентом по китайскому языку. Лев Макаревич, начавший учебу в МГИМО уже со знанием китайского, постепенно растерял преимущество и спустился в ряды отстающих. Но по результатам теста, проведенного в Радиокомитете, отобрали именно Леву и другого однокашника, Славу Духина.

Я порасстраивался какое-то время, но и успокоился. Тем более что мы с Наташей решили пожениться, так что Сингапур потерял для меня первоначальную привлекательность. А Лева со Славой начали подготовку к поездке, да так увлеклись, что запустили учебу. И завалили всю сессию, экзамен за экзаменом. Отвечали так плохо, что оставалось только диву даваться.

В результате этих событий меня вызвали к институтскому начальству и сообщили, что в Сингапур еду я. Предложили порекомендовать напарника. Выбрал Сашу Михневича, также одногруппника. Оформление командировки растянулось чуть ли не на целый год. В Сингапуре уже находилась первая группа советских стажеров, а нас троих – Сашу Михневича, меня и Мишу Белого (учившегося в МГИМО на курс старше) все «мариновали». То ждали сингапурские визы, то «зеленый свет» от Наньянского университета, где нам предстояло стажироваться, то не хватало «отмашки» от советского торгпреда на острове. Наша троица бронировала авиабилеты, выкупала их, затем сдавала, опять бронировала, и вся цепочка действий повторялась.

Мы с Наташей вначале хотели отложить бракосочетание до окончания сингапурской стажировки. Но устали ждать и вступили в законный брак 16 марта 1968 года. Выдержали летнюю сессию, отдохнули у моих родителей в Сочи. И вот ранней осенью нашу сингапурскую троицу вызывают на беседу в Отдел загранкадров ЦК КПСС. Предзнаменование того, что поездка все же состоится.

Дома я в этот период погрузился в приятное и полезное чтение. «Проглатывал» все, что только мог найти о Сингапуре, Юго-Восточной Азии в целом. Тема захватывала воображение, будоражила. Передо мной вставал необычный, загадочный, многокрасочный мир: малайские султаны, индийские купцы, арабские симбады-мореходы, китайские эмигранты, европейские колонизаторы, львы, пираты, людоеды, клады, гигантские ящеры, тропические цунами, войны, восстания, революции. И сейчас, много-много лет попутешествовав, тот мир по-прежнему кажется мне самым экзотичным, окутанным тайной, наполненным уникальными событиями, традициями, обычаями, нравами.

Но вот интеллектуальная подготовка и сборы закончены, и 23 ноября 1968 года мы вылетаем из холодной заснеженной Москвы в тропический Сингапур. Стажировка продолжалась до весны 1970 года. Я тяжело переживал разлуку с родными, слал жалобные письма, с нетерпением ждал весточек с Родины. Рвался на каникулы. Не пустили. Компенсацией за несостоявшиеся каникулы явился для меня приезд папы (18–26 мая 1969 года). Ему удалось попасть на инаугурационный рейс нового маршрута «Аэрофлота» Москва – Сингапур. Посол И.И. Сафронов выделил нам квартиру в жилом комплексе посольства, машину, и я, как мог, показал папе остров: ночные базары и индусские храмы, пляжи и рыбацкие деревушки, шикарные универмаги и викторианскую пристань, а также многое другое. Мы посещали местных чиновников, ответственных за коммунальное хозяйство, сферы обслуживания и отдыха, встречались с менеджерами лучших отелей. Пробовали тропические деликатесы, смотрели экзотические представления. Папа хотя пробыл в Сингапуре всего неделю, но потом всегда называл эту зарубежную поездку самой интересной (притом, что повидал он на своем веку немало).

После визита папы в Сингапур я продолжал регулярно переписываться с родителями. Вспоминал в письмах о пребывании папы в Сингапуре – русский ресторан «Ткаченко», индийский магазин, хозяева которого регулярно спрашивали о папе, просили передавать ему привет.

Все письма родителей были пронизаны любовью и заботой. Вот как папа поздравил меня с новым 1970 годом:

«Сочи, 1 января 1970 года.

Здравствуй, дорогой Женя! Итак, Новый год! Ура! Год больших надежд и свершений. Дорогой Женя, желаю тебе в этом году крепкого здоровья, успешно закончить учебу в университете и институте, успешно защитить диплом и получить назначение, которое будет тебе по душе. Начать большую жизнь, на пороге которой ты сейчас находишься. Желаю, чтобы свил свое семейное гнездо и был впредь неразлучен с Наташей и чтобы мы всегда имели возможность видеться с вами. Желаю тебе и Наташе большого счастья».

В следующем письме папа советовал:

«Старайся взять полезное, впитывай информацию как губка, не теряй дней, чтобы потом не жалеть потерянное время».

Вспоминал он и о своем визите в Сингапур:

«Включил магнитофон и с удовольствием в сотый раз слушаю сингапурскую музыку. В памяти всплывают дни, проведенные вместе с тобой в Сингапуре».

Папа сетовал, что тяжело переносит разлуку, но просил использовать редкую возможность для пополнения своих знаний, которые понадобятся в жизни. Констатировал, что они «уже старики», писал, что «убеждены – вы будете нашей достойной сменой».

Мама писала, что очень скучает и одновременно призывала набираться знаний, изучать иностранные языки, проявлять терпение и выдержку. «Ради науки надо идти на жертвы». Благодарила за то, что я регулярно пишу письма, радую тем самым «родительскую старость». Восхищалась тем, что город Сочи становится все краше, наряднее.

В одном из писем она подчеркивала: «Только будучи в стране, можно выучить ее язык, быт, нравы. Пока молод, надо впитывать в себя знания – это фундамент будущего плодотворного труда».

«Моя жизнь начинается с рождения вас, моих детей, тебя и Вики. То, что было до вас – одно туманное воспоминание».

В письмах в Сингапур она раз за разом уговаривала приобрести себе побольше вещей – дубленку, шапку, плащ, очки, отрезы. Напоминала, что все это в СССР дефицит. Вот только шить костюмы не советовала: судя, мол, по платьям, присланным мною для ее внучки Анютки, «в Сингапуре слабые портные, в Сочи лучше». Одновременно мама настаивала, чтобы ничего родителям не покупал, не тратил деньги, им ничего не надо.

В январе 1970 года она написала по поводу купленных мною вещей: «Женечка! Я очень рада, что, наконец, дубленка народилась! Но почему светло-желтая? Тебе нужен был бы коричневый цвет, потемней – ведь ты сам светлый, тебе нужны темные тона! Полагаю, что ты выбрал со вкусом все. Мы тебе подарочки припасли тоже!»

А так поздравила меня мама с Новым 1970 годом:

«Дорогой, любимый сынок!

Пусть все твои желания исполнятся! Самое главное – желаю тебе и Наташе крепкого здоровья и большой долгой любви и дружбы! Пусть наша любовь с папой к вам будет спутником! Сынок, желаем тебе всяческих земных благ. Все твои новогодние поздравления получили вовремя: и ко дню моего рождения тоже поспела твоя открыточка! Ты своим вниманием меня прямо растрогал!! Спасибо тебе, мой родной, хороший мальчик!! Устроила я себе, наконец, день рождения! 55 лет – это число звучное! Ведь я уже себе оформляю пенсию по «старости»! Ясно!!

Знаешь, сынулечка, когда ты поступил в институт, срок обучения указывался до 1969-70 года! Помню, мне как-то страшно стало. Как еще долго, доживу ли до 1970 года! Когда загадываешь вперед на несколько лет, бывает такое чувство! Вот уже и Анюта идет осенью в школу, читает хорошо, считает, стихи декламирует! Хорошая девулечка! Только бы счастлива была! Весь смысл моей, да и папиной жизни, – это счастье ваше, наших любимых детей!»

В следующем мамином письме – опять новогодние пожелания:

«Хочу, чтобы 1970 год был счастливым в нашей семье! Хочу радоваться вашим успехам, вашим радостям и вашему счастью, наши дорогие дети! Желаю тебе, мой сынулечка, безоблачного счастья во всем и везде! Целую, желаю тебе, мой родной, такого счастья, какое может желать мать своему дорогому мальчику! Будь всегда могучим в здоровье и счастлив в делах и начинаниях! Целую тебя. Крепко и много раз. Твоя мама»

В январе 1970 года мама так выражает удовлетворение моими обновками:

Женечка! Мальчик мой родной! Говорят, что костюм ты себе сшил прекрасный, сидит он на тебе очень хорошо! И вообще ты ведь у нас красивый и хороший парень! Господи, живу только мыслью, чтобы вы, мои любимые дети, были счастливы, здоровы, чтобы во всем вам была удача и «зеленая улица», чтобы солнце светило ярко во всей вашей жизни!

Целуем, любим и ждем тебя, наш дорогой, любимый «няня-баняня». Твои мама, папа и все!

P.S. Анюта посылает тебе рисуночек! Вчера весь вечер рисовала для тебя. Целуем крепко, крепко».

2 февраля 1970 года мама благодарит меня за бережное отношение к родителям, доброту и чуткость. Отмечает, что «папа по-прежнему полон заботами о городе и тебе; все остальное его вообще не интересует».

Одновременно рассказывает о сестре и внучке:

«Вика ведет кружок «Основы ленинизма»; Анюта читает очень прилично и считает неплохо, рисует совсем неплохо, но трудно ее воспитывать. Говоришь ей: «Не перебивай старших, не вмешивайся в разговоры старших!» Ничего не действует, как с гуся вода!»

Одновременно мама констатирует, что стареет: 55 лет, мол, уже пенсионный возраст. «Не знаю, – замечает она в одном из писем, – сколько мне осталось жить, но весь смысл моей жизни – в ваших радостях, успехах, здоровье. Когда вплотную подходишь к границе лет, становится грустно. Я сейчас подошла к 55-летию. Этот возраст даже законом подтверждает старость».

Из родительских писем узнаю, что папа неустанно занимается нашей квартирой. 6 марта 1970 года заместитель председателя Моссовета сообщил родителям, что мой вопрос с жильем решен. 7 марта Наташа получила квартирный ордер (Тепличный переулок).

В марте 1970 года родители уже сосредоточены на теме моего возвращения из стажировки в Сингапуре. Читаю дневниковые записи папы за этот период. Красной линией проходит мысль о необходимости встретить меня в московском аэропорту. Вот запись от 19 марта: «Вчера звонила Ане (моей маме. – Е. Б.) Наташа (моя жена. – Е. Б.). Сообщила, что от Жени получили письмо. Пишет, что на 30 марта взял билет на самолет в Москву. В 7 утра 31 марта должен быть в Москве! Ура! Надо обязательно его встретить!»

21 марта снова на ту же тему: «От Жени получили письмо. Пишет, что 30 марта вылетает в Москву. Наконец, Нужно готовиться к встрече».

23 марта папа пишет: «Получили письмо от Жени. Подтверждает, что 30-го вылетает в Москву. Непременно нужно встретить. Но как? Звонили Золотухину Г. С. (первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС) с просьбой принять нас с Потаповым в четверг. Назначили на понедельник, 30 марта. Времени в обрез!»

28 марта: «Завтра вылетаем с Потаповым И.К. в Краснодар. Очень хочу встретить Женю!»

29 марта: «Встал в 7 утра, готовился к отъезду в Краснодар. Добрались до Краснодара лишь к вечеру – из-за плохих метеоусловий самолет 4 часа не выпускали из Адлера. Только бы завтра вечером вылететь из Краснодара в Москву!!!!!»

30 марта: «Решили все вопросы в крайкоме КПСС и крайисполкоме, и в 18:00 я вылетел из Краснодара в Москву. Разместился в гостинице «Москва» и в 22:00 приехал к Корсаковым (родители моей жены Наташи. – Е. Б.). Там уже находилась Аня (моя мама. – Е. Б.), она вылетела сегодня из Сочи в 14:00».

Далее отец в деталях описывает, как все они, родственники, готовятся встретить меня в аэропорту, как прошла сама встреча.

Во время моего пребывания в Сингапуре мои родители тесно общались с родителями Наташи, уделяли постоянное внимание самой Наташе. Папа сообщал, что Наташа очень скучает и ждет меня.

Поздравляли друг друга с днями рождения. А в 1970 году (25 января) Наташа с родителями устроили моему папе шикарное празднование его дня рождения. Я об этом событии узнал из письма мамы от 1 февраля 1970 года. Вот это письмо:

«Дорогой мой сынок! Как ты там поживаешь? Получил ли, наконец, все наши письма? Думаю, что сейчас, когда я пишу эти строки, ты уже получил целую кучу наших писем! Сегодня 1 февраля, месяц самый короткий. Осталось совсем немного! Потерпи. Живем, считая дни до встречи с тобой.

Папа день своего рождения отпраздновал в Москве у Корсаковых. Был очень растроган их приемом. Очень хорошо накрыли стол, вкусно и обильно отпраздновали 25 января. Очень это приятно. Конечно, в этом основная заслуга Наташи! Она приготовила украинский борщ! (Я летом научила ее готовить по своему рецепту.) Она летом все рецепты записывала, говорила, что, когда ты приедешь, будет готовить».

В следующем письме мама опять возвращается к этому дню рождения папы:

«Сынулечка! Я тебе уже писала, что 25 января папа был в Москве и отпраздновал свой день рождения у Корсаковых! Наташа с большой любовью и вниманием приготовила и оформила стол. Торт украсила восемью свечами (замаскировав умело 50). Он очень доволен!»

Не успел я вернуться в Москву, как начались хлопотные дни. В апреле мой отец вновь приезжает в столицу. Он, как обычно, посещает министерства и ведомства, согласовывает проекты постановлений, выбивает деньги на строительство жилых домов, гостиниц, дорог, созванивается с коллегами в Сочи и Краснодаре. И.К. Потапов сообщает из кубанской столицы, что Г.С. Золотухин не одобрил проекты постановлений правительства, подготовленные сочинцами, обиделся, что с ним заранее не проконсультировались. Это предвещает новые проблемы.

Одновременно папа успевает заниматься моим будущим трудоустройством, созданием нам с Наташей удобного быта в новой, с его помощью полученной квартире. Организует доставку нам из Сочи холодильника и телевизора (это дефицитные в СССР изделия, в Москве их было сложнее приобрести).

Вернувшись в Сочи, постоянно созванивается с нами, интересуется, как я сдаю выпускные экзамены в МГИМО, как решаем бытовые проблемы, как продвигается вопрос о моей будущей работе (я вознамерился поступить на службу в КГБ).

9 апреля 1970 года констатирует в дневнике, что «истощил запасы денег, накопленные за последние годы». Потратил 960 рублей, из них половину на меня. Остальные – одежда маме, материальная помощь сестре Вике.

А на следующий день папа с радостью отмечает в дневнике, что мы с Наташей обещали по телефону приехать на майские праздники. Вместе с тем выражает беспокойство по поводу моей будущей работы – «еще ничего неизвестно».

21 апреля отец пишет, что я и Наташа проходим медкомиссию для работы в жарких странах, и восклицает: «Неужели опять Сингапур!» Как говорится в дневнике, родители посоветовали мне переговорить с мидовским начальником – знакомым папы М.С. Капицей.

29 апреля папа выражает радость в связи с нашим с Наташей приездом на праздники, отмечает, что помог достать авиабилеты. 30 апреля папа уже встречал нас в адлеровском аэропорту. Последующие десять дней мы провели вместе с родителями – разговаривали, гуляли по городу, купались в море, совершили двухдневную поездку на Красную Поляну. Там наслаждались чистейшим воздухом, красочной природой, ходили в гости к местным пчеловодам. Папа изучал возможности строительства гостиницы для пчеловодов.

11 мая, груженые родительскими подарками (столовый сервиз, деликатесы, одежда), мы вернулись в столицу. Далее перезванивались ежедневно. Родители пристально следили за тем, как решается вопрос с моей работой. 13 мая папа делает следующую запись в дневнике: «Женя сообщил, что был в МИДе у Капицы и Безрукавникова. Приняли хорошо. Договорились, что Женя будет работать в МИДе».

22 мая: Женя сдал политэкономию на отлично. Молодец. Говорит, что можно пойти в заочную аспирантуру. Договорились определиться при встрече в Москве».

Периодически наведываясь в Москву по служебным делам, папа, как всегда, продолжал заниматься нашими вопросами. Так, 28 мая 1970 года он, побывав в Совмине, Госплане, ВЦСПС и ряде министерств, направился в Моссовет. Там обсудил нюансы оформления квартиры на нас с Наташей. А вечером договорился с мидовским начальством о моем переходе в министерство, с главным редактором журнала «Советские архивы» Яковлевым – об издании моего труда по Сингапуру.

29 мая папа делает следующую запись в дневнике:

«У Жени проблемы:

1. Защита диплома 5 июня.

2. Жилье.

3. Работа (перевод из МВТ в МИД).

4. Аспирантура (Институт Дальнего Востока).

5. Печатание его трудов (два труда на двух печатных листах: один – в институте, один – у Яковлева).

6. Незамедлительно заменить паспорт.

На работу ему нужно идти с 1 августа. За этот период необходимо решить все».

1 июня папа сообщает, что организовал издание моих статей в Сочи. 2 июня он опять созванивается с мидовскими начальниками на предмет моей работы в министерстве.

9 июня отец записывает в своем дневнике:

«Сегодня Женя защитил диплом, большого ему успеха. Весь день дома. Аня чувствует себя лучше. Ура! Вечером говорили с Женей. Защитил диплом на отлично. Защита длилась всего 20 мин. Рассматривался вопрос о его работе в МИДе. Это вторая важная веха. Получил он от меня перепечатанную работу по Сингапуру. Говорит, что завтра пойдет сдавать в редакцию. Начал заниматься заменой паспорта. Просил его переслать мне для печатания следующую работу по Сингапуру (уже написанную). Теперь главная проблема – с жильем. На радостях мы собрались всей семьей, поужинали, выпили за успехи Жени и Наташи, пожелали им большого счастья и большой дороги в жизни».

Запись в дневнике от 10 июня:

«Послали Жене телеграмму: «Поздравляем дорогого Женечку с успешной защитой диплома. Гордимся тобой. Желаем здоровья, успехов в предстоящей работе, большого счастья в жизни. Крепко целуем. Мама, папа, Вика, Анюта».

Запись от 19 июня:

«Неожиданно приехал Женя. Они решили отдыхать в Прибалтике. Отпуск у Наташи – с 6 июля. До этого Женя побудет у нас. Наше предложение об отдыхе в санатории в Сочи отклонили, ссылаясь на то, что здесь жарко. Женя меня приятно удивил, выполнив все поставленные мною задачи:

– побывал и договорился в Моссовете;

– заменил паспорт;

– поступил в аспирантуру;

– сдал одну статью в печать;

– оформился на работу в МИД;

– защитил, отлично диплом.

Я не ожидал, что он так быстро все устроит».

В июле – сентябре 1970 года папа неоднократно возвращается в дневнике к нашей с Наташей учебе в аспирантуре, моему поступлению на работу в МИД, в отдел Юго-Восточной Азии, к переходу в I Дальневосточный отдел, к нашей с Наташей квартире.

8 октября папа записывает:

«Вечером звонил Жене. Он сказал, что с жильем вопрос решается. Ему дали отпуск до 23.10 для сдачи экзаменов в аспирантуру. Английский сдал на отлично. 14-го сдает историю КПСС, философию, а 20-го – международные отношения. Наташа все экзамены сдала на отлично».

Запись от 16 ноября:

«Вечером звонил Жене, у них все в порядке, пишут диссертации. Подготовил ряд статей в журнал. Вот бы появились. Говорит, что, возможно, ему придется поехать на месяц в Китай в качестве переводчика на переговорах о границе. Заболел основной переводчик, если поправится – Женя не поедет».

22 декабря 1970 года папа записывает в дневнике:

«У Жени все в порядке. Продолжает обслуживать посла Китая, много бывает на приемах у наших руководящих работников, в том числе у Промыслова. 2 раза был на приеме у посла. Говорит, что принимают гостеприимно».

Что касается моей сестры Вики, то после окончания института сестра вернулась в Сочи, работала в «Сочиэнерго». Получила отдельную квартиру. В одном из писем в Сингапур папа с гордостью сообщает, что Вика «превратила свою квартиру в игрушку, прекрасно ее обставила».

В 1970 году Вика переехала в Москву. В конце ноября 1970 года получила ордер на квартиру в столице. В декабре Викины вещи ушли в контейнере из Сочи в Москву. Папа в дневнике отмечает, кто помогал с выделением контейнера, с погрузкой.

А 25 декабря 1970 года отец делает следующую запись в дневнике:

«Исторический день – день отъезда Вики в Москву. Пожелали ей счастья, которое она, безусловно, заслуживает. Анютка остается с нами. Вике дали 700 руб. для устройства на новом месте. Выехала Вика в 11:50 поездом № 24. Сообщил Наумову С.И., просил встретить. Передали через Вику новогодние гостинцы Наумовым и Жене».

В 1963 году у сестры родилась в Сочи дочь – Анечка. Нашел свою поздравительную открытку ей ко дню 8 Марта (когда малютке не исполнилось и года):

«Дорогая Анюта!

Вот и наступило 8 Марта. Первое 8 Марта в твоей жизни. У тебя все впереди. Целая жизнь. Жизнь, полная счастья, радости, веселья. Но в жизни каждого человека, кроме хорошего, может случиться и плохое. Так пусть у тебя не будет горестей и печали. Никогда. А если встретится трудность на жизненном пути – преодолей ее.

Анюта, на открытке изображены герои одной сказки. Пройдет еще немного времени, и ты узнаешь их. Они счастливы. У них есть жар-птица. Она освещает их жизнь. Анечка! У тебя тоже будет своя жар-птица, свой факел жизни – знания. Расти, маленькая, учись, будь умненькой, веселой, жизнерадостной, и тебе всегда будет хорошо. И еще. Когда вырастишь, избери себе достойного спутника жизни, как на этой открытке: красивого, сильного, смелого, честного и преданного, и иногда смотри на эту открытку, она напомнит тебе твое детство – самую светлую пору в жизни человека.

Будь счастлива! Твой дядя Женя»

А вот с какой теплотой пишет мой папа о внучке:

«Мы с мамой подарили Анютке секретер. Ведь она в этом году идет в школу. Она уже читает и неплохо, складывает. Девочка – сплошное наслаждение. Сегодня она первой позвонила нам и говорит: «Дедушка, я сочинила о тебе стишок; я тебе расскажу его шепотом».

В семейных архивах сохранились десятки писем, в которых папа выражает свою любовь к внучке Ане, в том числе письма, адресованные непосредственно ей. Вот последнее письмо П.И. Бажанова 12-летней внучке (за две недели до его кончины).