Читать книгу Босиком до неба - Эд Раджкович - Страница 9

Марийка стала ездить на заработки в соседние районы. Работы она не боялась, и появились свои накопления. По выходным ходила в сельский клуб и много танцевала. Она не обращала внимания на лукавые взгляды соперниц за мужское внимание. В танце она чувствовала себя свободной и преуспела в этом. Когда она постукивала каблучками о пол площадки под музыку, ладное тело в новом платье заставляло завидовать других девушек. В свою очередь Марийка никем не интересовалась, сердце её оставалось закрытым для любви, которая ещё не пришла.

Марийка уехала пригород Львова на три месяца в совхоз, где обещали хороший заработок. Мама её не отговаривала. Они с отцом всё время повторяли, что единственное их желание – это выдать замуж дочь за обеспеченного человека с хорошим воспитанием. Теодозия мечтала, чтобы муж дочери был непременно врачом.

Вернулась Марийка счастливая. Купила себе пальто и новые туфли. Дома она застала опечаленную мать. Долгими часами она молилась и была совсем молчаливой. Когда она заговорила, её слова были такими:

– Идём в церковь, Марийка, а после поговорим.

Такой мать она не видела никогда. На ней совсем не было лица. По пути в церковь, как обычно здоровались со всеми по дороге в обитель Господню. Во взглядах всех Марийка заметила какую-то ноту сострадания, и люди шептались между собой. Батюшка подошёл к Марийке после службы и добрыми словами обратился к ней:

– Да хранит тебя Бог, чистая душа.

Вернулись домой, и мама стала повсюду зажигать свечи. Затем усадила рядом дочь и заговорила:

– Случилась беда, я сердцем чувствую. Когда ты уехала, к нам приходили бендеровцы. Ты знаешь, многие из села думают и живут старыми порядками. Долго говорили с отцом, звали его с собой. Он ответил, что в их дела он не лезет и у него своя жизнь. Один старый недруг твоего отца сказал, или все вместе, или никак. Чтобы мы были уверены в своей безопасности, нам нужна поддержка всех до одного, кроме Ксёндза, он не в деле.

– Я всё сказал и решение неизменно, – твёрдо стоял на своём твой отец.

Тогда недруг продолжил:

– Ты показываешь другим пример и пойдёшь с нами для разговора в леса. Там будешь объяснять свою точку зрения.

Отец начал выгонять их вон из дома, но все были при оружии. Завязалась драка, и его увели. Мне сказал один не из нашего села, что если буду с кем-то говорить об этом, тогда они сделают тебе плохо, дочь, и сожгут наш дом. Я ждала твоего возвращения и пребывала в беспокойстве за тебя. Ты вернулась, и сердце моё спокойно. Вот что случилось. Как изменить всё я не знаю и боюсь этих людей. Моё сердце подсказывает, что они погубили отца.

Марийка стала возмущаться и высказывала свои способы в поиске справедливости.

– Сейчас успокойся и послушай меня, – сказала мать. – На танцы не ходи больше, мы остались вдвоём, и я не смогу сберечь тебя вне дома. Девушки, которые остались сиротами легко попадают в скверные ситуации. С тобой потанцует один, потом пригласит на танец другой, и будут говорить, что ты пошла по рукам.

– Я ничего не боюсь и с какой стати должна бояться кого-то.

– Ты знаешь всё, как устроена наша жизнь. Все боятся бандитов и думают только о себе. Круговая порука у нас. Сколько лет прошло с войны, а бендеровцы по-прежнему в силе. У них невидимая власть, и ты должна меня во всём слушаться.

Отец не возвращался, и Марийка понимала, что случилось беда, о которой говорила мама. Неведомая сила тяготения увлекала её подальше отсюда. Она съездила во Львов и там завербовалась на заработки в Санкт-Петербург на кондитерскую фабрику на год. Вернулась в село попрощаться с мамой. Теодозия, как и все в селе, недолюбливала москалей, но к удивлению Марийки сказала:

– Тебе восемнадцать лет, и ты совершеннолетняя. Учись сама заботиться о себе. В России порядок, который боятся даже у нас. Обвиняют их во всех грехах, но милицию и русскую армию уважают. Стольких посадили. От того и бендеровцы боятся. Решила – значит езжай. Возможно, там жизнь лучше. Сейчас мне трудно тебе указывать, дочь. Сестра твоя уехала и живёт с мужем в России, ни одной жалобы нет в её письмах.

Утром Марийка села в львовский автобус и долго смотрела через окошко на машущую ей вслед мать.