Читать книгу Постановка длиною в жизнь - Эдди Спэрроу - Страница 4

– Я говорю о том, как мне жаль, прочие признания, целюсь, делаю выстрел, – палец нажал на курок револьвера. Тот щёлкнул и ничего не произошло. – Так?

Солдат стоял, вытянув бутафорский револьвер перед собой и целясь в Дворянина.

– Всё верно, – ответила Постановщица. – А ты? – она повернулась к Дворянину.

Тот вдруг схватился за грудь, будто ощутил невыносимую боль, и рухнул на одно колено. А после повалился на пол, кинув на неё взгляд, переполненный болью и сожалением.

– Потрясающе! – воскликнула Постановщица. – Ты непревзойдённый актёр!

Дворянин лежал на полу, не моргая и смотря перед собой, за кулисы. Совершенно бездвижно и бездыханно, парализованный невидимым выстрелом. Солдат нахмурился и сжал зубы.

Выстрелы врезаются в плоть.

Кровь на военной форме.

Крик наступившего на мину.

– Эй, – позвал Солдат, тряхнув головой, разгоняя воспоминания.

Но тут Дворянин улыбнулся и резко вскочил как ни в чём не бывало.

– Спасибо, – ответил он Постановщице, а затем обратился к Солдату: – И тебе… за беспокойство.

В его словах звучал нескрываемый сарказм. Солдат отмахнулся револьвером и пошёл в сторону.

– Дошутишься, – буркнул он.

Постановщица аккуратно положила руку на спину Дворянину, ведя его в сторону.

– Знаешь, ты потрясающий актёр. Когда я работала в театре, там было много действительно талантливых людей, поэтому я с уверенностью могу сказать, сравнив, что ты отлично играешь.

– Спасибо.

– У тебя действительно талант, – не унималась она. И продолжала вести его в сторону. – В будущем тебя это поднимет. Это не лесть.

– Я люблю свою работу, вот и всё.

– Вот именно, – полушёпотом произнесла Постановщица, говоря всё тише, когда они заходили за кулисы. – Все эти люди, они неплохо играют, но то, как они себя ведут – они же не профессионалы. Я могу предположить, что им просто некуда было идти, поэтому они согласились на этот спектакль. Но ты делаешь это ради дела.

– Хватит. Вы накручиваете, – он улыбался, собираясь сказать что-то в защиту остальных актёров, но внутри соглашался с ней и был удовлетворен, ведь его точку зрения разделяет ещё один человек. Возможно, единственный, кто понимает всё это. Профессионал видит профессионала издалека.

Они остановились, и Постановщица убедительно посмотрела ему в глаза. Это был взгляд знающего человека, который говорит тебе: «Мы же оба знаем правду».

– Вот твой друг, Генрих, – она обернулась в сторону ярко освещённой сцены, глядя на Солдата, – Он актёр? Скажи мне.

– Мы не особо друзья с тех пор, как…

– Он актёр? Да или нет? – постановщица решительно уставилась на Дворянина своими тёмными усталыми глазами, покрытыми тонкими красными полосками сосудов.

Тот замялся, тоже посмотрел в сторону Солдата, который сейчас говорил о чём-то с другим человеком, игравшим бармена. Второй его друг. Первый был Роберт Полио – итальянец по отцу и местный по матери, а в итоге зажатый и пухлый паренёк. А Генрих был крупнее, но такой же замкнутый, грезящий о чем-то своём, как и все они втроём. Однако если кто и мог стать известным в школе, это был Генрих. Все, кто обычно подшучивал и старался толкнуть их, были тише с ним, ограничивались лишь усмешками, а иногда провокациями. Генрих был бойцовским псом, не знавшим о том, кем он является. Забитой собакой, боящейся кусаться. Но укусив однажды, он уже не мог отцепиться.

Но всё же Дворянин покачал головой:

– Мы много лет не общались… Но когда я знал его, он не был актёром. Он служил в армии, пока его не уволили… Так что нет, он не актёр, – а помолчав, добавил: – Но для роли военного он подходит как никто другой.

– Нет, они не актёры, – Постановщица услышала то, что ждала, а остальное не интересовало. Её впавшие тёмные глаза отдавали блеском. Это бледное лицо в темноте было призрачно-пугающим. – Даже больше скажу – эти люди никто…

Сзади что-то звучно, с всплеском, шлепнулось на пол. Постановщица обернулась и увидела уборщика со шваброй и ведром у ног.

– Я никому, – прохрипел тот и приложил палец к губам. Местные интрижки и спектакли нужны были ему в последнюю очередь.

Самое интересное, что уборщик тоже был одет в стилистике восемнадцатого века, но дёшево, как обычный крестьянин. Дело в том, что не хватало человека на роль секунданта, а поскольку роль совершенно без слов – попросили участвовать уборщика. Хотя уж кого-кого, а уборщика это вообще не интересовало, но Постановщица так просила, что он сразу сказал своё твердое «ладно» и получил в руки костюм.

Так и вышло, что Секундант – совсем не актёр, а Солдат, хоть и был на самом деле военным, но также не знаком с театром и ступал туда, разве чтобы спросить, где здесь туалет. Однако кто лучше сыграет роль самого себя?