Читать книгу Постановка длиною в жизнь - Эдди Спэрроу - Страница 8

Кратко обсудили предыдущие ошибки, подчеркнули некоторые нюансы, и вот началась финальная сцена.

Солдат и Дворянин медленной походкой сошлись на середине сцены: прямо перед секундантом.

– И всё же, сударь, нам ещё не поздно отказаться, признав свои грехи друг перед другом.

Дворянин усмехнулся:

– Грехи признаю только перед Богом.

– Ну что же, сударь, воля ваша. Коль отступать достойно отказались, то Бог судья вам будет… в скором часе, – проговорил стальным голосом Солдат. В словах его звучала правда. Чтобы сказать её, ему не нужно актёрское мастерство. Нужно лишь вспомнить школьные годы, проведённые с Дворянином.

Они взяли по револьверу, держа их перед собой дулом вверх.

– А что до вас, миледи, – он повернулся к красивой девушке в пышном платье, стоящей поодаль, – признаюсь – верил до конца. Мой мир весь – вы. Без вас мне всё здесь чуждо. А я хочу домой. И лишь когда у дома с мезонином мы пили чай… Когда ладонью вы щеки коснулись… Когда впервые стали мы близки… Тогда. Тогда я понял, что любое место будет домом, но только лишь когда со мною вы.

– Оставьте это дело, я прошу вас, – взмолилась Леди, хватая за руку Солдата, но тот неумолимо посмотрел в её глаза решительным взглядом. И та отпрянула: – Пожалуйста, оставьте. Быть может, я люблю вас, пусть не так, как раньше…

– Ну а к нему ваша любовь гораздо слаще, – перебив её, закончил Солдат. Леди молча склонила голову, не желая обманывать, но и не в силах признать правду. Тогда Солдат вздохнул так тяжело, что выдох отозвался эхом в пустом зале. Адвокат смотрел с любопытством. Человек в шляпе продолжал улыбаться. Где-то за дверью с рёвом проехала машина, разбавив тишину. И лишь после этой паузы Солдат продолжил: – Я был любим вами. Но уже не буду. И второй раз сильно так не полюблю.

– Довольно слов, – гордо воскликнул Дворянин, высоко задрав голову. – Меня на завтрак ожидает мой отец и брат. А после мы устраиваем банкет, – он посмотрел на опечаленную Леди, и его губы растянулись в довольной ухмылке.

Дуэлянты одновременно развернулись спиной друг к другу, отсчитали несколько широких шагов (насколько позволяла небольшая сцена) и тут же повернулись, резко выставив револьверы. Первым нажал на курок Дворянин, однако после звучного щелчка он с наигранным удивлением посмотрел на своё оружие, явно не будучи готовым к подобному.

Солдат выждал паузу, уже готовый к смерти, и, про себя шепнув неброско: «Не сегодня», спустил курок.

Выстрел.

Дворянин схватился за грудь, рухнув на пол. Постановщица нахмурилась, всматриваясь на эмоции Дворянина.

Леди вскрикнула, готовая упасть без сил.

Из револьвера повалил дымок, как и было задумано.

Солдат медленно опустил руку. И тут же нахмурился.

Последняя часть пьесы заканчивалась на этом.

– Браво! – медленно захлопал человек в шляпе. – Браво, господа! Как будто вза-прав-ду актёры!

Солдат прищурился, хмурясь ещё сильнее, и от чего-то эти слова насторожили его. Дворянин шевелил губами, держась за грудь, когда вдруг пальцы и рубашка окрасились в алый цвет.

– Чёрт…

Тут и остальные заметили неладное. Леди повторно вскрикнула:

– О боже!

Под хлопки человека в шляпе послышались недопонимающие и шокированные возгласы. Солдат продолжал, хмурясь, всматриваться в пытавшегося что-то сказать Дворянина, в болезненную гримасу своего старого знакомого.

Тело лежит на сухой почве, тянет руку, которая затем безвольно падает.

В лужу крови.

Не обращая внимания на грохот сзади, неразборчиво крича, бежит вперёд, чтобы помочь.

Но взрыв разносит тело, оставляя взамен лишь комки грязи.

Тут же подбежала Постановщица, упала на колени, осматривая Дворянина. С места подорвался адвокат и переглянулся с Принцем. Остальные ещё ничего не успели понять, а уборщик и вовсе ушёл переодеваться, ничего не подозревая.

Кровавое пятно росло, и чем больше оно становилось – тем меньше секунд оставалось жить Дворянину. Постановщица что-то лепетала, судорожно осматривая застреленного дуэлянта, потом вдруг осознала, что следует делать, и крикнула в толпу:

– Дайте какую-нибудь ткань! Скорее!

Толпа стояла в оцепенении.

– Скорее! – повторила та, повернувшись ко всем.

Тогда вдруг усатый Бармен двумя большими шагами зашёл за кулисы, резким движением схватил штору из ящика и подбежал к Дворянину.

– Дайте мне посмотреть, – велел он, небрежно оттолкнув Постановщицу, затем разорвав рубашку Дворянина. Пуговицы посыпались по полу. Бармен пытался остановить кровотечение, нащупать пульс, однако Дворянин перестал шевелить губами и лишь смотрел перед собой за кулисы. – Лёгкое задето. Нужно чем-то зажать рану! Тут есть аптечка?

Постановщица дрожащими губами пыталась ответить, но получилось лишь отрицательно помотать головой.

– Черт, хоть что-то? – кричал он, неловко приставив тонкую шёлковую штору, окрашенную в алый. – Бинты?

Она вскочила и побежала за кулисы, шатаясь как пьяная, осмотрела всё. Затем отправилась на кухню, где стала открывать шкафы, но её попытки найти что-то подходящее казались бесполезными.

Тело продолжало лежать среди декораций, шевеля губами, глядя на убийцу с револьвером. Возможно, что он уже ничего не видел, но глаза его указывали именно на Солдата.

Тот встрепенулся и подключился к поискам.

– А вот и нарушение. Ни аптечек, ни противопожарного оборудования, ничего нет, – рассуждал человек из полиции.

– Аптечки требуются только на предприятиях, – сухо констатировал адвокат.

Солдат тем временем осматривал всевозможные шкафы, потом увидел выходящую из кухни Постановщицу, держащую какие-то тряпки.

– Эй, ты! Льюис, да? – Солдат позвал уборщика, выходящего из раздевалки, чтобы посмотреть, что там за суета.

– Да, сэр.

– У тебя тут есть бинты?

– Да, сэр, есть.

– Так тащи их сюда скорее! – нервно крикнул Солдат, видя медлительность уборщика.

Тот засуетился, забежал в раздевалку, отпер железный шкафчик и достал бинты.

– Есть ещё что-то?

– Что? – удивляясь, спросил уборщик, надевая очки.

– Вата, спирт, что угодно! Что найдёшь – бегом тащи на сцену!

– Что там такое?

Но Солдат уже выбежал из раздевалки, не отвечая. Он подбежал и резко упал на колени перед телом Дворянина, глядя на алую кровь, текущую у того изо рта, и протянул бинты Бармену. Кровь была именно алой, не тёмно-красной, а будто разбавленной. Такая ненастоящая, что верил в неё только Солдат, знавший вид крови.

– Он захлебывается, – подметил Солдат, видя во рту кровавую жидкость.

– Да, – кивнул Бармен.– Я не знаю, что делать в таких случаях.

– Откуда ты вообще знаешь, что делать?

– Потом. Я остановил кровотечение, но я не нащупаю пульс.– Бармен тоже понимал, что кровь самая настоящая, цвета томатного сока, но никак не вишнёвое варенье, которое он видел в дешёвых сериалах. – Я не пойму, чёрт возьми, он без сознания или уже умер?

Солдат схватил тёплую руку Дворянина, сразу же найдя пульс.

– Очень слабый.

– Чёрт, он задыхается. Может, ты даже попал в сердце.

– Нет, он бы сразу умер.

– Я вызвала «скорую»! – воскликнула Леди.

Постановщица одобряюще кивнула ей.

Принц сейчас стоял рядом с адвокатом, кивая на его слова, словно двое отстранённых от суеты человека, относящиеся к убийство спокойно, как к сбитому на дороге псу. Остальные просто глядели на спасение умирающего как на часть постановки или фильм. Только на лице полицейского в шляпе было спокойствие, словно он ждал подобного.

– Пульса нет, – заметил Солдат, продолжая держать руку товарища.

– Что б его, – выругался Бармен. – Мне кажется, он умер.

– Умер?

Постановщица подошла ближе, будто пытаясь разглядеть признаки смерти. Но сейчас она точно ничего не увидит – температура тела снижается на около 0,8 градусов по Цельсию в час, вместе с тем кровь, замершая в венах и артериях, обесцвечивается. Только нижняя часть тела станет фиолетово-синей, из-за притока крови, повинующейся гравитации. Она не знала этого, а потому пыталась увидеть доказательства смерти, разуверить себя в трагедии, убедиться, что это всего лишь глупый розыгрыш.

– Как это – умер?

– Чёрт, так! – выкрикнул Бармен, размахивая окровавленными руками. – Был и нет! Кажется, мёртв.

– В смысле – кажется? – спросил Принц. – То есть это не точно?

– Я же не врач. Но выглядит он мёртвым.

Все уставились на тело Дворянина, лежащее без всякого движения.

– Пульса нет, – подтвердил Солдат. – Он мёртв.

Воцарилось молчание. На сцену выбежал уборщик со склянкой спирта в руке и ватой, но остановился. Остановились и все остальные. Остановилась кровь в теле Дворянина. Было поздно что-либо делать.

Первым пришёл в себя Солдат:

– Отменяй «скорую», – он посмотрел на Леди.

– Что значит – отменяй «скорую»?

– Позвони и скажи, что вызов был ложный. Что это была ошибка, пьяная шутка… Что угодно.

– Зачем?

– Я сказал – отменяй!

Адвокат подошёл к сцене, желая возмутиться:

– Не отменяй! – сказал он Леди. – С чего ей отменять?

Вдруг Солдат вскинул руку с револьвером и направил на Адвоката, а затем посмотрел на Леди и повторил леденящим тоном, исключающим любые апелляции:

– Отменяй.

Дрожащими рукам Леди набрала короткое число и позвонила, пытаясь что-то сказать. Адвокат поднял одну бровь, усмехнулся, но не возражал. Он знал, что и когда сказать, а когда молчать. Сейчас выгоднее было второе: дать Солдату делать своё дело, командовать, угрожать – не важно, ведь он лишь загоняет себя в яму, которую Адвокат будет закапывать.

Леди опустила телефон и сообщила:

– Всё.

Солдат отвёл револьвер и Адвокат задышал ровнее. Ещё какое-то время все приходили в себя, когда вдруг Леди заявила:

– Вы убили его.

Солдат поднял голову, посмотрев на неё, затем на труп, а после осмотрел револьвер, проверив барабан с патронами.

– Нет. Оружие было не настоящим. И патронов тем более не было. Кто-то подменил его.

– Но убил его ты! – Адвокат ткнул на Солдата, стоя у подножия сцены.

Тот посмотрел сверху вниз, но ничего не ответил. Да, убил он, и этого не мог отрицать даже он сам. Он помнит, как вскинул револьвер, по привычке прицелился, будто в самом деле желая убить, и как нажал на курок. Но также он помнит, что на репетиции уже жал на курок, а револьвер был легче, что сразу показалось ему странным и непривычным. В том, другом револьвере был порох, создающий эффект выстрела, пускающий дым из дула, но в нём не было патронов, что он точно помнит. И если так, то либо он опростоволосился и не заметил, что репетирует с настоящим револьвером, либо вышла подмена оружия. Но вопрос был в другом: он ли вставил патрон?

– Вы, – он обратился к Постановщице, – Вы же помните, что я жал на курок ранее. Вы знаете, что револьвер не настоящий, так?

– Ну, – она замялась, – да, он не настоящий. Но если его подменили…

– Он сам и подменил! – воскликнул адвокат с самодовольным видом. – Не очевидно ли?

– Заткнись, я этого не делал!

Адвокат вскинул руками и усмехнулся:

– Хорошо, допустим, не подменял, будь по-твоему. Но выстрел сделал ты, – он ткнул снова. – И убил его именно ты, – повторно указал на него.

– Ещё раз направишь свой палец в мою сторону – я его отстрелю! – рыкнул Солдат.

Адвокат снова развёл руками, будто показывая своё согласие, но ничего не ответил. Солдат понимал, что сейчас все и вся против него, и если бы приехала «скорая», а затем полиция, то, разумеется, был бы виноват именно он. А если бы всплыла его настоящая личность… Электрического стула не избежать.

– Согласен, – вдруг заговорил Бармен. – Согласен с тем, что револьвер подменили. Если бы он хотел его убить, то не стал бы так усердно пытаться спасти.

– Откуда ты знаешь, что он не сказал, что пульса нет, только чтобы бросить попытки спасти его? – снова заговорил адвокат. – Или откуда ты знаешь, что это не притворство? Не будьте детьми, мыслите трезво!

Солдату снова захотелось направить оружие на него и сделать ещё всего один выстрел. В револьвере было только два патрона. Если уж приедет полиция или его объявят в розыск, то чтоб было не зря.

– Господа, это дело для полиции, – заявил человек в шляпе, почесывая бороду.– Затем он, как и адвокат, подошёл к сцене, протянул руку и сказал Постановщице: – Ключи от двери.

Про него забыли почти все, включая Солдата. Чего думать о «если», когда полиция уже здесь, являлась свидетелем сего происшествия. Один человек выстрелил в другого на глазах свидетелей, всё предрешено.

Постановщица подала связку ключей, но лишь после спросила:

– Зачем? – Посмотрела на реакцию Солдата, ведь оружие было у него, а значит, его решение весомее остальных – на несколько грамм свинца.

– Сейчас я закрою дверь, чтобы никто не разбежался, а затем дождусь полиции снаружи, чтобы разобраться в данной ситуации, – говорил он, идя к выходу.

В его спину, со сцены, направился револьвер.

– Стой, – негромко буркнул Солдат, но его слова не возымели действия.

Все уставились на человека в шляпе, обладавшего немалым запасом храбрости, но в тоже время негодуя, что он хочет запереть их с убийцей. Вытянутый ствол смотрел прямо в спину, на старое потёртое пальто цвета вечернего моря. Он шёл уверенно, не хватало только насвистывать песню.

– Я говорю – стой, или я выстрелю!

– Нет, не выстрелишь. Тебе и мне известно, что ты не убийца, – человек хмыкнул и продолжил идти, звеня ключами. – Ты не убьешь меня.

Когда до двери осталось четыре шага, Солдат вдруг громко и отточенно заговорил:

– Массовое самоубийство в Кентукки. Уэйверли Хиллс. Луисвилл. Седьмой из списка – Фил Реймонд.

Человек замер, будто врезавшись в стену. На лице растянулась невидимая никому улыбка, и он усмехнулся.

– Левша из Кентукки, – иронично произнёс он. – Я ведь знал, что это было не самоубийство.

При слове «левша» все обратили внимание, что Солдат держит револьвер именно в левой руке. И как это раньше не заметили? Но пока ещё никто ничего не понял, кроме улыбающегося полицейского и самого Солдата.

– Я сразу понял, что это не могло быть самоубийством, – полицейский развернулся, звеня ключами и улыбаясь, словно сделал для себя важное открытие. – Три одинаковых самоубийства и только одна улика – седьмой из списка. Неужели это ты?

– О чём речь вообще? – спросил Бармен, вопрошающе глядя на Солдата, а затем на человека в шляпе: – Коп, может, объяснишь?

Человек в шляпе вскинул руку с ключами, словно к нему пришла идея.

– Год назад мы расследовали самоубийство, – начал он, по шагу возвращаясь к сцене. – Да, вообще я детектив больше, чем коп, так что… Называйте лучше «Детектив»… И вот, мы расследовали массовое самоубийство. Сначала это было не массово, только потом мы связали серию одних одиночных самоубийств с другими, но для меня началось всё в санатории Уэйверли Хиллс. Там часто поговаривали о призраках, когда вдруг нашли четыре трупа, застрелившихся в левый висок, – он постучал себя по виску, посмотрел на каждого, выждав паузу. – Трупы находились в разных комнатах, и всё указывало на то, что один застреливался, другой брал оружие и уходил в соседнюю комнату. И так, пока все четверо не умерли. Решили, что это обычные фанатики-сектанты или что-то похожее. Кроме того, что все застрелились в левый висок, ничего странным не казалось. Но потом подобное убийство произошло в Луисвилле: было небольшое собрание либералов, планировавших какую-то акцию ко Дню независимости. Присутствовали семь человек. И угадайте что? – Все смотрели на него, с любопытством слушая историю. – Полиция нашла шесть человек, застрелившихся в левый висок. Теперь подозрительным было то, что не нашли седьмого из списка, по имени Фил Реймонд. Тогда-то и появилась теория, что седьмой – это убийца, и что он – левша, технично убивающий своих жертв, хватая их сзади, вот так, и стреляя в висок. Разумеется, в левый. Потом было ещё одно массовое самоубийство, однако без всяких улик, а ещё позже мы связали серию убийств, в том числе одного висельника, с этими событиями, но через какое-то время в полиции засомневались, что имеет место именно убийство и что «Левша» вообще существует. Но я верил в это. И что? – Он обеими руками указал на сцену: – Посмотрите на разгадку, она перед вами.

Все посмотрели на хмурого Солдата, сжимающего оружие в левой руке. Неужели человек, с которым они репетировали всё это время, – настоящий серийный убийца, может, наёмник, подстраивающий заказ под видом самоубийства своих жертв. Тот тяжело дышал, но ничего не отрицал. В общем-то, он же и поднял эту тему, о которой было известно лишь нескольким отделениям полиции… и их семьям, их друзьям и прочим, кому посчастливилось послушать ход сложных расследований. Либо он тот, за кого себя выдаёт, либо один из услышавших историю, может, даже через третьи уста.

– Тогда всё понятно, – адвокат хлопнул по своему колену. – Ты убийца.

Солдат вспомнил об обещании отстрелить адвокату палец, если тот ещё раз ткнёт, но сдержался. Патронов всего два, однако – кто знает об этом, кроме него?

– Нет-нет, – вдруг остановил ликования Детектив.– Посмотрите теперь на эту жертву. Посмотрите внимательно на его левый висок, ну!

Все послушно повернулись, пытаясь что-то увидеть на бледном лице Дворянина. Только Постановщица и Леди отвернули головы в противоположную сторону, чтобы не видеть бледнеющее лицо, слепо смотрящее за кулисы. Температура в помещении была низкая, всё здание сквозило, а потому труп быстро холодел.

– — Видите? Он убит не в левый висок, а в тело. А значит – либо этот человек не тот, за кого себя выдает, либо он не планировал данное убийство, а его действительно подставили. Учитывая, что наш вояка знает имя седьмого человека, а его никто не знал, да и ко всему он – левша… Я голосую за то, что легенда перед нами, но сегодня не он настоящий убийца.

– Черт, да кто же тогда? – снова взбунтовался адвокат, садясь обратно за стол. – Он сделал выстрел, а значит – он убил! На практике всегда, какие бы причины ни были, – если ты убил, то ты убийца.

– Нет-нет.

– Тогда, может быть, ты? – и адвокат указал пальцем на Детектива. – Что-то ты очень спокоен и рад событиям.

– Я пришёл, сел и сидел тут. Вон тебе свидетели, – он махнул головой в сторону сцены, затем подобрал края пальто и уселся на свой стул. Тот заскрипел под его весом.

Обстоятельства складывались таким образом, что убил один, а мотивы мог иметь и другой, разве что не считая факта – убийца знал убитого ранее и вполне мог иметь свой смысл для этого. Все находились в некой невесомости мыслей, не решаясь на конкретные действия, как стадо овец, привыкших к пастуху. Не каждый понял, что именно сейчас произошло и что следует дальше. Зато Адвокат, Детектив и Солдат уже полностью сформировали собственные теории, прокручивая их в уме.

Солдат спрыгнул со сцены.

– Ключи! – велел он, и тут же Детектив метнул ему в руку связку.

– Он уйдёт! – воскликнул Адвокат, однако тут же поймал связку, брошенную Солдатом, как волейбольный мячик. Вопросительно посмотрев на ключи в своих руках, он продолжил сидеть на месте.

– Запри дверь, – скомандовал Солдат.

Адвокат неуверенно попятился к выходу, стараясь держаться полубоком, чтобы не получить выстрел в спину. Сейчас, когда Детектив рассказал свою историю, Солдат предстал в ином свете, и все смотрели на него с каким-то ужасом и параноидальным волнением. Человек убил больше десятка, при этом сделав всё так тихо, что в его существование и не поверили. Зачем? Кто он? А не станут ли они следующими жертвами, получив пули в левый висок?

Ключ провернулся, и массивный замок щёлкнул в двери.

– Никто не выйдет, – громогласно заявил Солдат, – пока мы не разберёмся, кто на самом деле хотел его смерти! Я не позволю осудить себя за то, в чём не виноват. Мне дали роль, дали оружие и сказали стрелять, и я это сделал, – он вспомнил, как отдавали приказы полковники и генералы. – Если бы я хотел убить этого человека, то сделал бы это иначе.

Детектив закивал с улыбкой.

– Но сейчас подумайте лучше над тем, что один из нас – настоящий убийца.

– А ты пушистый котёнок, – вдруг потеряв немоту, заговорила Куртизанка.

Солдат повернулся на голос, не ожидая такого заявления. Та стояла, слегка пошатываясь, словно под музыку, смотря на него исподлобья. Потёкшая чёрная тушь подчёркивала её большие глаза и придавала её облику некое безумие.

– Твои реплики в стиле «ищите убийцу», – она попыталась изобразить его жёсткий голос и хмуриться, как он, – совсем не уместны. Мы нашли убийцу, и это ты.

– А то, что здесь ещё один убийца, тебя не волнует?

– С револьвером тут ты. И стрелять умеешь.

– Если кто-то достал один револьвер, то смог бы достать и второй. Я не хочу смертей, мне нет смысла убивать кого-либо вообще! И если револьвер подменили перед самым выступлением, то я скажу точно: тот, кто это сделал, ещё здесь.

– В таком случае нам стоит опасаться как минимум двух людей, – подытожил Бармен.

– Я всё же настаиваю на своём, – вставил Адвокат, складывая руки и ожидая согласий.

– А знаешь, – снова заговорил Бармен, закручивая ус. – Я помню, как ты посмотрел на Дворянина. Как ты всматривался в его лицо. Ты ведь знаешь его, да?

Адвокат скользнул взглядом по равнодушному выражению лица Принца, но потом заявил:

– Нет.

– Вот, вы снова переглянулись, – отметил Бармен. – Вы, ребята, явно никогда не играли в покер.

– Плюс мой голос, – подняла руку Куртизанка.– Я тоже видела, как юрист пялился на Дворянина и переглядывался с Принцем.

– Да это смешно, – Адвокат раскрыл рот в удивлении, зачесывая волосы. – Я не успел бы подменить револьвер, даже зная о том, что у вас тут происходит и что здесь будет он.

Леди в это время присела на пол, а Постановщица принесла ей воды с кухни.

– Все слышали? – воскликнул Бармен. – Говорит: «Даже если бы знал, что он будет здесь»! Почему «даже», скажи-ка нам? Кто «он»?

Бармен подошёл к краю сцены и аккуратно спустился с неё. Тень от его массивной фигуры закрыла собой Адвоката.

– Я… Я, может, спутал его с кем-то… Не понимаю, о чём вы.

Адвокат потел, старался не отводить глаз, но уже не мог скрывать волнения.

Бармен смотрел на него. Смотрели со сцены Солдат, Куртизанка и Принц. С улыбкой наблюдал и Детектив.

– Ладно, послушайте, может, и знал, правда, – и он снова зачесал волосы назад. Они не изменили своего положения, но незаметно с этим он протёр мокрый лоб. – Да, пожалуй, я немного знал его. Да, он должен выступить свидетелем в одном деле.

Его щит упал, и правда оказалась открыта. Адвокат продолжал потеть и старательно удерживать взгляд прямо перед собой, сложив ноги и поддерживая колено. Сейчас он хотел только умыться и выпить стакан холодной воды, а лучше пива. Рука потянулась в карман, где была монетка с числом «50». Ровно столько дней он уже не пил и планировал сохранить это достижение.

– И ты убил его, чтобы тот не выступил против тебя, да? – предположил Детектив.

– Что? Нет же! – Адвокат выставил руки перед собой, словно демонстрируя безоружность. – Как бы я убил его? Я же тут сидел, между прочим, как и ты!

– Принц мог подменить оружие ранее, по твоей просьбе. Об этом вы говорили, не так ли?

Адвокат отрицательно мотнул головой, поправил рубашку и расстегнул верхнюю пуговицу:

– Да ну, что за ересь?

– А по-моему, логично, – сказал Солдат.

– Вот тебе что угодно будет логично, если это отведёт от тебя подозрения. А доказательства ваши где, господа?

Солдат молча сжал револьвер. Тот так хорошо сливался с ладонью, как продолжение руки.

– Доказательства будут, – Бармен облокотился окровавленными кулаками о стол Адвоката. – Ты дай нам немного времени и сам предоставишь все доказательства.

– Друзья, давайте остынем, прежде чем делать поспешные выводы, – Детектив встал с места, однако на него никто не обратил внимания. Он дважды громко хлопнул. Все повернулись и тот повторил: – Успокойтесь, ладно? Чуть остыньте. Не надо вершить самосуд. Полиция…

– Только попробуй вызвать полицию! – сказал Солдат. – Хоть кто-то кому-то позвонит и…

Он сдержался от угроз убийства и добавил более спокойно:

– Все положите свои телефоны на сцену.

Идея пришла к нему неожиданно, вместе со словами. Как предотвратить звонки? Забрать мобильники.

Постановщица выкатила свой маленький кнопочный телефон, не желая вообще в чём-либо участвовать, затем взяла плоский широкий мобильник из рук Леди и аккуратно выложила его.

– Я говорю – в с е! – повторил Солдат, подняв револьвер, так соблазняясь желанием выстрелить в потолок, но помня, что патрона всего два. Да и зачем вообще стрелять куда-то вверх? Эта идиотская манера показать свою решимость была неуместна. Перед ним были запуганные люди, желающие скорее решить конфликт, скинув с себя подозрения на других. И только один убийца. Он либо спокоен, либо в панике, либо злорадствует. О чём будет думать убийца в такой ситуации?

Нехотя каждый вытащил из карманов свои телефоны и положил на сцену. Адвокат мог бы претендовать на самое возмущённое выражение лица, а Детектив – на самого спокойного и смиренного, поскольку положил телефон с такой лёгкостью, будто у него припрятан второй. Солдат сдвинул ногой все телефоны в кучку, подумал, что с ними делать, затем взял алую штору со сцены, которой Бармен зажимал рану, смотал в неё все телефоны, завязав, и бросил на пол под сцену.

– Отнеси их на улицу, – скомандовал он Адвокату, который всё ещё был с ключами.

Тот нехотя поднялся, под суровые взгляды Бармена и Солдата, взял свёрток и понёс к выходу. Последний раз открылась старая дверь, впуская холодный сквозняк. Адвокат посмотрел, подумал над шансами добежать по сугробам до машины и уехать, затем посмотрел на низкие кривые дома и на тёмное ночное небо. Нет, шансы бежать или позвать на помощь – чуть больше, чем у Солдата оказаться невиновным. Он бросил телефоны в снег, запер дверь и снова оказался в относительно тёплом помещении.