Читать книгу Стихотворения - Эдгар Аллан По, Marta Fihel - Страница 4

Меня, на утре жизни, влек

В просторном мире уголок,

Что я любил, любил до дна!

Была прекрасна тишина

Угрюмых вод и черных скал,

Что бор торжественный обстал.

Когда же Ночь, царица снов,

На все бросала свой покров

И ветр таинственный в тени

Роптал мелодию: усни! —

Я пробуждался вдруг мечтой

Для ужаса страны пустой.

Но этот ужас не был страх,

Был трепетный восторг в мечтах:

Не выразить его полней

За пышный блеск Голконды всей,

За дар Любви – хотя б твоей!

Но Смерть скрывалась там, в волнах

Тлетворных, был в них саркофаг —

Для всех, кто стал искать бы там

Покоя одиноким снам,

Кто скорбной грезой – мрачный край

Преобразил бы в светлый рай.

Был полдень в июне

И полночь в ночи;

С орбит своих звезды

Бледно лили лучи

Сквозь холодные светы

Царицы Луны.

Она была – в небе,

Блеск на гребнях волны.

    Дышал я бесплодно

    Улыбкой холодной, —

Холодной слишком – для меня!

    Ее диск туманный,

    Как саван обманный,

Проплыл, – и обернулся я

    К Звезде Вечерней…

    О, как размерней

Ласкает красота твоя!

    Мечте так милы,

    Полные силы,

Сверканья твои с вышины.

    Пью, умиленный,

    Твой огонь удаленный,

А не бледные блики Луны.

В виденьях темноты ночной

Мне снились радости, что были;

Но грезы жизни, сон денной,

Мне сжали сердце – и разбили.

О, почему не правда дня —

    Сны ночи тем, чей взгляд

В лучах небесного огня

    Былое видеть рад!

О сон святой! – о сон святой! —

Шум просыпался в мире тесном,

Но в жизнь я шел, ведом тобой,

Как некий дух лучом чудесным.

Пусть этот луч меж туч, сквозь муть,

    Трепещет иногда, —

Что ярче озарит нам путь,

    Чем Истины звезда!

Под миртами меч я укрою в свой срок,

    Подобно героям старинным,

Что в сердце тирану вонзили клинок,

    Возвращая свободу Афинам.

Любимые тени! Бессмертны вы там,

    Где все, кто по славе нам ведом,

В Элисии бродят по белым цветам,

    Где пирует Ахилл с Диомедом.

Свежим миртом копье я укрою, как встарь

    Гармодий, храбрый и славный,

Когда окропил он священный алтарь

    Тираннии кровью державной.

Вы, с Афин и с их мраморов смывшие стыд,

    Вы, отмстители древней свободы,

Для веков без конца ваша слава звенит,

    Умащенная звуками оды!

Сумрак неизмеримый

Гордости неукротимой,

Тайна, да сон, да бред:

Это – жизнь моих ранних лет.

Этот сон был всегда тревожим

Чем-то диким, на мысль похожим

Существ, что были в былом.

Но разум, окованный сном,

Не знал, предо мной прошли ли

Тени неведомой были.

Да не примет никто в дар наследий

Видений, встававших в бреде,

Что я тщетно старался стряхнуть,

Что, как чара, давили грудь!

Оправдались надежды едва ли;

Все же те времена миновали,

Но навек я утратил покой

На земле, чтоб дышать тоской.

Что ж! пусть канет он дымом летучим,

Лишь бы с бредом, чем был я мучим!

И будет дух твой одинок.

Под серым камнем сон глубок, —

И никого – из всех из нас,

Кто б разгадал твой тайный час!

Пусть дух молчание хранит:

Ты одинок, но не забыт,

Те Духи Смерти, что с тобой

Витали в жизни, – и теперь

Витают в смерти. Смутный строй

Тебя хранит; их власти верь!

Ночь – хоть светла – нахмурит взор,

Не побледнеет звезд собор

На тронах Неба, но мерцаньем

Вновь звать не будет к упованьям;

Их алые круги тебе

Напомнят о твоей судьбе,

Как бред, как жар, как боль стыда,

С тобой сроднятся навсегда.

Вот – мысли, что ты не схоронишь;

Виденья, что ты не прогонишь

Из духа своего вовек,

Что не спадут, как воды рек

Вздох Бога, дальний ветер – тих;

Туманы на холмах седых,

Как тень – как тень, – храня свой мрак,

Являют символ или знак,

Висят на ветках не случайно…

О, тайна тайн! О, Смерти тайна!

Я помню: ты в день брачный твой,

Как от стыда, зарделась вдруг,

Хоть счастье было пред тобой,

И, весь любовь, мир цвел вокруг.

Лучистый блеск в твоих очах

    (Что́ ни таила ты)

Был – все, что на земле, в мечтах,

    Есть выше красоты!

Быть может, девичьим стыдом

    Румянец был, – как знать! —

Но пламенем он вспыхнул в том,

    Кто мог его понять,

Кто знал тебя в день брачный твой,

Когда могла ты вспыхнуть вдруг,

Хоть счастье было пред тобой,

И, весь любовь, мир цвел вокруг.

Счастливейший день! – счастливейший час! —

    Что сердце усталое знало!

Вы, гордые грезы! надежды на власть!

        Все, все миновало.

Надежды на власть! – Да! я помню: об том

    (Мне память былое приводит)

Мечтал я когда-то во сне молодом…

        Но пусть их проходят!

И гордые грезы? – Теперь мне – что в них!

    Пусть яд их был мною усвоен,

Но пусть он палит ныне темя других.

        Мой дух! будь спокоен.

Счастливейший день! – счастливейший час! —

    Что сердце усталое знало,

Вы, гордые взгляды! вы, взгляды на власть!

        Все, все миновало.

Но если бы снова и взяли вы верх,

    Но с бредом мученья былого, —

Вас, миги надежд, я отверг бы, отверг,

        Чтоб не мучиться снова!

Летите вы с пеньем, но гибель и страх

    Змеится, как отблеск, по перьям,

И каплет с них яд, сожигающий в прах

        Того, кто вас принял с доверьем.