Читать книгу Любовь и Вера - Эдгар Крейс - Страница 4

Глава2 Поездка в город

Оглавление

– И куда ты, дед, со своим кабздохом лезешь? – раздался над ухом Савелия громкий, неприязненный голос.

Нога старика, так и осталась висеть в воздухе, занесенной над ступенькой вагона поезда. Придя наконец в себя, и всё—таки поставив ногу на пол, Савелий обернулся и увидел молодую, рыжеволосую, расписанную яркими веснушками, ухмыляющуюся рожу. Из-за плеча говорившего, выглядывала ещё одна рожа с кривой ухмылкой, но чернявая.

– А он, наверное, немой? – подпевал рыжему чернявый.

– Ага, и такой же блохастый, наверное, как его грозный доберман! – загоготал рыжий.

Пёс, прижавшись к ноге хозяина, вначале непонимающе смотрел то на Савелия, то на молодых людей, но, после недолгого раздумья, ощерил зубы и угрожающе зарычал на них.

– О, кабздох сердится. Держите меня семеро, сейчас я от страха описаюсь, – завопил чернявый.

– Ты поосторожней, а то может мы перепутали порядочного гражданина с бомжом, а его породистую собаку с безродной дворнягой. Извиняйте нас, высокодостопочтимый сэр, – ухмыляясь и глядя прямо в глаза Савелия, произнёс рыжий.

Едва не отталкивая его со ступени поезда, он пробрался вперёд Савелия, в вагон. Чернявый боком протиснулся вслед за рыжим и, взобравшись на последнюю ступень, обернулся.

– Прошу вас, сэр, – наигранно заискивающим голосом произнёс он, и низко поклонился, церемонно взмахнув рукой.

Тёмные очки, до этого плотно сидевшие у него на носу, с грохотом свалились на пол тамбура вагона. Подслеповато щурясь, чернявый быстро нашарил левой рукой потерю; резко выпрямился, и двумя руками одел очки обратно, ухмыльнулся и вразвалочку пошел вслед за рыжим. Савелий непонимающе оглянулся, на стоявших за ним людей, так же, как и он, желавших попасть в вагон. Все они – как один, старались не глядеть ему в глаза.

Одноразовый, железнодорожный билет указывал на купе номер тринадцать. Открыв дверь, Савелий столкнулся с уже знакомой ему компанией. Молодые люди, завидев знакомого старика, ощерились и не смогли сдержать свой сарказм.

– А… вот и уважаемый сэр, собственной персоной. Располагайтесь, здесь блохастым всегда рады, – растягивая слова, через губу произнёс рыжий и отвернулся к окну.

Чернявый смолчал, но стал пристально разглядывать вошедшего. Савелий потоптался на месте, оглядел свой, не первой свежести, но чистый и отутюженный костюм. Вроде не запачкался, не порвал. Ещё немного в сомнении потоптавшись, Савелий протиснулся между столиком и креслом, ведя одной рукой на поводке свою дворнягу, другую руку – оттягивала тяжелая сумка. Пёс, недолго думая, забился под кресло хозяина и положил голову на пол, одновременно, следя одним глазом за ногами парней. Савелий сел в кресло и поставил свою сумку на соседнее место. Подумав немного, вскочил, поднял сумку и задвинул её на верхнюю полку. Уселся обратно, стряхнул со стола правой рукой невидимые крошки и стал смотреть на суету на вокзальном перроне. Незнакомые люди с сумками и рюкзаками мельтешили за окном. Калейдоскоп вокзальной суеты сменялся: то – озабоченными лицами провожающих, то – суетой отъезжающих групп, и всё это на фоне резкого и громкого синтетического голоса, оповещающего, вперемежку с рекламой, об отправлении и прибытии поездов. От всей этой суеты у Савелия, с непривычки, даже немного закружилась голова. Он отвернулся от окна и посмотрел на парней. Рыжий продолжал смотреть в окно, а чернявый – на старика.

– Далеко ли собрался, дед? —откинувшись на спинку мягкого кресла и закинув ногу на ногу, спросил чернявый.

– Да, к своим, в город, – неторопливо и с гордостью ответил Савелий.

– А это – тебе не город? – продолжил чернявый, показывая в окно. – По—моему он как раз для таких как ты, дед.

– Н-е-е, это не тот город. Мои живут в другом городе. Он поболе этого будет.

– В «Рай», что ли? – ухмыляясь, процедил парень.

– Ты про Рай-город, наверное, говоришь? – с сомнением спросил Савелий.

– Ну, а какой ещё большой город в нашем округе ты ещё знаешь? – удивился чернявый.

– Тогда: туда и будет моя дорога, – согласно кивнул старик.

– А кабздох шуметь не будет? – опасливо спросил парень.

– Это Феликс, что ли? – удивился старик.

– Если ты так зовёшь своего вшивого, то Феликс, – снова ухмыльнулся чернявый.

– Н-е-е, парни, он у меня смирный. Свои зубы только по необходимости кажет, – улыбнулся Савелий, и поглядел на торчащую из—под скамейки морду пса.

– И то хорошо, а блохи у него есть? – сняв очки и близоруко сощурившись, чернявый стал покручивать их, держа за дужку.

– Н-е-е, уже нету. Я ещё в прошлом году их соляркой всех вывел.

– Чем, чем ты их там вывел? – спросил чернявый и недоуменно поглядел на своего компаньона.

– Как, чем? Я же говорю – соляркою! Что тут непонятного? – удивился старик.

– Это «старое лекарство», видимо, у деда ещё со времён его глубокого детства осталось, – съязвил рыжий, не отрываясь от окна.

– Не слышал я про такое лекарство, – с сомнением в голосе медленно ответил чернявый.

– Я соляру из бака трактора слил, совсем немного, и паклею обмазал Феликса. Ему это не сильно понравилось, но чё поделаешь, зато теперь – чистый, аки агнец, – удовлетворённо пояснил старик.

– Это что за «трактор» такой, что из него какую-то «соляру» сливают?

Савелий почувствовал, что его не понимают, потупившись замолчал, теребя край столика. Подняв глаза, он посмотрел на чернявого, который подслеповато щурясь продолжал его разглядывать.

– А чё ты не лечишься, паренёк, у тебя же глаза больные? – сочувственно глядя на молодого человека, спросил Савелий.

– Кредитки дай, тогда и полечусь, – нахально произнёс чернявый. – Жаль, что нам с рыжим такой босоногий попался, а то бы мы пополнили свою казну.

– А зачем нам кредитки – сейчас мы и так полечимся, – спокойно ответил старик.

Савелий поднял правую руку и через стол выставил открытую ладонь по направлению к голове чернявого. Парень попытался отклониться, но какая-то сила удерживала его голову в вертикальном положении. Глаза чернявого остановились и беспомощно уставились на ладонь старика. Рыжий вскочил и попытался заорать на Савелия, но – мановением руки дед усадил его опять на место. Рыжий так и остался сидеть – с открытым для крика ртом.

– Ну, вот и всё. Можешь выбрасывать свои глазные «протезы», – отряхивая руки произнёс Савелий. – Устал я что-то с вами, подремлю маненько.

Чернявый в полном ступоре глядел на старика. Он теперь уже отчётливо мог разглядеть каждую излучину морщин под лучившимися весельем глазами лекаря. Старик немного поёрзал в своём кресле, нашёл самое удобное для себя положение, подмигнул чернявому, закрыв глаза и мерно засопел. Рыжий, с ужасом в глазах, переводил взгляд со старика на своего подельника.

– А старик-то прав, мне очки больше не нужны, – расплылся в довольной улыбке чернявый. – Ну, что дрожишь? Старик напугал? А ведь он меня на самом деле вылечил. Просто уму не постижимо, но я теперь тебя, рыжий, отлично вижу! Понимаешь?!

– Я только хотел встать и закричать на него, но не смог! Меня как парализовало, я ничего не мог сделать! Ни одного движения! – продолжая коситься на старика, громко шептал рыжий.

– Ерунда, тебе это показалось от неожиданности. А я действительно прозрел, – ответил чернявый и с любопытством уставился на старика. – Ты представляешь, сколько кредиток можно забошлять, если этого старика заарканить на нас колымить?

– Я – пас. Ну его к лешему! Непонятный он какой-то. Я слышал по инфоканалу, что когда-то на Земле были люди с отклонениями. Индиго, что ли, они назывались? Не помню точно, но говорят, были такие, которые могли в чужих мозгах ковыряться. Может и он такой же, а мне – страсть как не охота, чтобы какой-то старик у меня в мозгах ковырялся? Хватит с меня и жандармских сканеров мозга.

– Может он и с отклонениями, но главное – это то, что мне не надо теперь тырить кредитки у пассажиров поездов. Сколько раз нас жандармы накрывали? Мне что-то не сильно охота снова загреметь в участок. Надо нам покумекать, что дальше со стариком делать будем? – продолжая изучать спящего Савелия, произнёс чернявый.

Савелий проснулся от яркого света солнца, светившего ему прямо в лицо. Открыв глаза, он увидел своих соседей, неотрывно глядящих на него. Похоже, что они так и не сомкнули за всю ночь глаз.

– Ну, ты и здоров дрыхнуть, дед, – пытаясь улыбнуться, произнёс рыжий.

– Спокойный сон – залог здоровья! – буркнул Савелий.

– Вроде по тебе не скажешь, что ты здоровый – обмерив взглядом щуплую фигуру старика, сказал чернявый.

– В корень человека смотреть надо, а не на его внешнюю оболочку, – ответил Савелий.

– Ну и что ты в этом корне видишь? Я, например, вижу только щуплого, дряхлого старика, готового на наших глазах развалиться, – захихикал рыжий.

– Ещё совсем недавно, я тоже был слеп и видел так же, как и все люди. Но один человек, которого я вначале посчитал чудаковатым, указал мне – на свет внутри меня. Он сказал, что я вижу болезни, и когда он ушёл, я понял: надо смотреть на мир внутренним зрением. Мне тогда довелось видеть свет, который струился из этого человека. Вначале мне показалось, что это светится его ярко—белое одеяние, но потом я понял – светится не одеяние, светится сам человек. Только увидеть это можно, если смотреть на него не глазами, а душой. Вот ты, например, тоже светишься, только свет у тебя как у свечки на сильном ветру. Слабый, неуверенный, дёрганный. А всё от чего? Жизнь свою беспутно прожигаешь. Ешь всякую синтетику. Вот человеческий свет силу и теряет, а скоро и затухнет совсем. Так вы все и не заметите, как растеряете свой дарованный вам, кусочек святости, – с горечью в голосе закончил Савелий и отвернулся к окну.

– Ладно. дед, нам сказки рассказывать, – неуверенно произнёс чернявый. – Не маленькие уже, внукам прибереги свои байки: а мы к тебе с серьёзным, деловым предложением.

– Ишь ты, какие деловые нашлись! – посмотрел старик на чернявого и усмехнулся.

– Ты не смейся, будешь нас слушать – быстро богатым человеком станешь. Мы тебе плохого не желаем. Дело предлагаем: наши ребята тебе патент устроят, откроешь лечебницу. Поставишь цены поменьше, чем в клиниках, и народ валом пойдёт к тебе. Кредиток будет – что воды в океане. А мы тебе пациентов и крышу обеспечим. По рукам? – приосанившись спросил чернявый.

– Что-то я вас парни не понял? Вы, что это, предлагаете лечить людей за деньги? – удивился Савелий.

– А что тут такого? Найди дурака, который у нас в стране – бесплатно лечить людей будет? – ехидно спросил рыжий.

– Дурак, может и не будет бесплатно лечить, а видящий болезнь – деньги брать с больного человека не может! – жёстко произнёс Савелий, и пристукнул ладонью по поверхности столика, но, несмотря, казалось бы, на слабый удар, стоявшая на нём вазочка, с искусственными цветами, высоко подпрыгнула и перевернулась.

– Причём тут дураки? Это – кредитки, очень много кредиток, понимаешь, дед, – это очень и очень много кредиток, – страшно много, – чеканя каждое слово произнёс чернявый, опасливо покосившись на упавшую вазочку.

– Нет, парни, вы меня не поняли. Нельзя мне людей лечить за деньги, – потупив взгляд и теребя сухонькие ладони рук, уже тихо произнёс старик.

– Ну, как хочешь, дед. Была бы честь предложена, а там тебе решать: быть богатым или нищим, – понизив голос и переглядываясь с напарником, произнёс чернявый. – Наша братия слово держит. Надумаешь чего или помощь какая нужна будет – дай знать. Вот мой номер коммуникатора.

Рыжий осторожно собрал в вазу выпавшие цветы и покосившись на старика, поставил её на место. Оставшееся время в купе стояла тишина, прерываемая только редким перестуком шелестящих колёс скоростного поезда. Развилка – и состав сбросил скорость. За окно замелькали пригородные районы Райгорода. Автопилот попросил пассажиров приготовиться к выходу. Парни, не глядя на старика, поднялись и направились к двери. Чернявый в проёме остановился, бросив прощальный взгляд на деда. Старик смотрел на листок с оставленным номером.

– Спасибо, дед, – тихо произнёс чернявый.

– На здоровье, – так же тихо, не поднимая голову, ответил Савелий.

Любовь и Вера

Подняться наверх