Читать книгу Опер – всегда опер. Московия - Эдгар Крейс - Страница 2

Глава 1. Алхимик

Оглавление

Осенняя, промозглая погода с нудным, моросящим дождём и туманом заставляла жителей Лондона сидеть дома, если, конечно, у этого человека был свой дом. Без особой необходимости, они старались не появляться на улице, тем более – как сейчас, когда было темно, а стрелки часов на городской башне замерли на трёх часах ночи. Но человеку, бесконечно увлечённому науками, подобная погода была совершенно не в тягость. Он-то и на улицу выходил только для того, чтобы прикупить себе новых реактивов для своих бесконечных опытов, да ещё что-нибудь поесть. Впрочем, о еде он всегда беспокоился в самую последнюю очередь. Ну, а ночь, – что такое ночь, если Рональд, с головой ушедший в алхимию, привык работать сутками напролёт, не заботясь – ни о сне, ни о еде и не об отдыхе. Он ещё достаточно молод, полон физических сил и весьма амбициозен.

Алхимик, в который уже раз перечитывал один и тот же абзац древней книги и никак не мог взять в толк смысла написанного. Вроде, и греческий он знал превосходно, да и значение каждого слова ему было вполне понятно, но воедино сложенные слова – никак не хотели приобретать законченный смысл. Правда, и страницы книги, написанной самим Аристотелем, местами были затёрты чуть ли не до дыр. От древности чернила уже сильно потускнели, но буквы были ещё вполне читаемы. Красивым, каллиграфическим почерком – написанный текст было приятно читать; но вот смысл его – был воистину неуловим. Казалось, что автор специально написал какую-то абракадабру, чтобы скрыть от своих потомков чрезвычайно важные знания. Не хватало всего какой-то пары слов. Может тогда все бы и встало на свои места, но их скрывало какое-то застарелое пятно. То ли клякса от чернил, то ли почерневшая от времени капля крови скрывала столь бесценные буквы.

Алхимик недовольно отодвинул в сторону старинную книгу; откинулся на спинку старого, скрипящего стула, который грозил вот-вот развалиться, и уставился на подрагивающий огонёк свечи. Рональд стал напряжённо думать. «Хорошо, мелкая крошка свинца – у меня есть; китайская соль – тоже есть; полторы унции серы – положил; залил смесь земляным маслом; добавил пригоршню измельчённой яичной скорлупы; ртути вполне достаточно; четыре капли слёз девственницы и малая ложка урины павлина – всё это у меня уже замешано в колбе, но чем может быть последний элемент этого чудодейственного состава? Ума не приложу!». Алхимик встал со стула и стал нервно ходить вдоль небольшого стола, сплошь уставленного всякими колбами, ящиками, коробками, горелками. Над ним, на верёвке – висели связки сушёных лапок самых разных тварей, и пучки хорошо просушенных трав.

Он задумчиво посмотрел на приоткрытое маленькое оконце своей небольшой комнатки, из которого понемногу цедился сырой лондонский воздух. Но закрыть окно было невозможно. Вся комната пропахла: от множества химических реагентов, различных трав и тушек диковинных животных. Окно находилось под самым потолком, так как как жил алхимик в сыром полуподвале. Так было значительно дешевле. На большую лабораторию у него не было денег; но он надеялся, что в скором времени сможет превратить серый, невзрачный свинец в блестящее, жёлтое золото и тогда – ему сам король будет не брат. «А если попробовать добавить измельченного порошка вулканической лавы, что привезли мне мои друзья из Италии, и добавить туда ещё одну порцию красной серы?», – внезапно подумал Рональд и критически взглянул на яркий огонь, под булькающей в стеклянной колбе жидкостью. Не откладывая в долгий ящик, алхимик растолок в ступе небольшой кусок вулканической лавы и высыпал образовавшийся порошок в колбу. Жидкость на миг успокоилась, но тут же – принялась бурлить ещё интенсивнее. «Та-ак, очень хорошо, а теперь – добавим туда серы!», – пробормотал себе под нос Рональд, и стал помаленьку высыпать в колбу серу из холщового мешочка. Жидкость стала бурлить ещё активнее. Алхимик посчитал, что серы всё-таки маловато и добавил ещё одну порцию. Затем, взял железный прут и стал осторожно перемешивать полученный состав.

Некоторое время ничего не происходило. Затем состав в колбе ярко вспыхнул, да так ярко, что Рональд в спешке прикрыл глаза и отвернулся, а когда он их открыл, то увидел: на том месте, где ещё только что была стена, – троицу оборванцев с густо заросшими, бородами рожами. Те сидели на полу в каком-то подземелье, спиной к нему, и ругались друг с другом из-за какого-то мешка. Самый здоровый из них вскочил на ноги. На поясе у него висел нож с локоть в длину. Он рванул мешок на себя, но его тощий товарищ и не думал выпускать его из рук. Он вцепился в увесистый мешок двумя руками и ругался на здоровяка на непонятном для Рональда языке. Третий же, только щерился своим беззубым ртом, и что-то говорил обоим оборванцам на том же языке. Алхимик пришёл в ужас. Даже, если эта троица живёт с ним по соседству; хотя он их никогда в своём доме не видел, то куда могла деться стена, которая должна была отгородить его от этой шумной компании. Здоровяк поднял руку и хотел заехать по уху своему оппоненту, но тут, алхимик взвизгнул от неожиданности. Троица услышала его крик. Они медленно повернули головы и недоумённо посмотрели на него. Потом переглянулись и почти хором спросили:

– Ты, это хто?

Рональд ничего не понял из сказанного. Он от ужаса округлил глаза и не отрываясь, смотрел на буйную компанию как на привидения. Здоровяк бросил свой мешок и с любопытством оглядел то место, где должна была быть стена. Затем неуверенно сделал шаг, и остановился. Настороженно огляделся по сторонам, и вытащил из ножен нож. Алхимик покосился на его широкое лезвие, и, медленно спустившись со стула, забрался под стол. Здоровяк боязливо заглянул к нему в комнату.

– Чо там, Васька? – испуганно спросил щербатый.

– А пёс его знает! Щас увидим! – ответил тот и, убедившись, что Рональд в комнате один, смело перешагнул через остаток стены.

– Ты там поосторожней! Вдруг это дьволькое отродье тебя заколдует! Вишь, шо он тута со стяной нашей наделал!

– Не боись, и не с такими отродьями мы по ночам справлялись! Сщас, найдём и на него управу! Я только осмотрюся, мож чо полезное для нас найду! – пробасил Василий.

Рональд ещё глубже забился под стол и мелко дрожал от ужаса. Он совершенно не понимал – о чём говорят эти люди и от того ему было ещё страшнее. Сидя под столом, он видел только короткие, грязные сапоги и непонятного цвета широкие штаны. Бандит явно приглядывался к обстановке его комнаты. Сапоги медленно прошлись взад-вперёд, а затем, остановились прямо напротив него.

– Вылазь, дьявольский прислужник! – пробасил здоровяк и со всей силы врезал кулаком по столешнице.

На столе что-то загремело. Колба с раствором упала на пол и разбилась. Раздались истошные крики, прерываемые резкими возгласами бандитов, но, вдруг, все резко замолкли. Через мгновение здоровяк недовольно зарычал, а алхимик схватился за голову. Все деньги, что он за три месяца с таким трудом копил на приобретение препаратов – пошли прахом. Он уже не думал о бандитах – он оплакивал свой пропавший понапрасну труд. Тут здоровяк снова заревел, наклонился и заглянул к нему под стол. На алхимика уставились чёрные, злые глаза. Волосатая ручища протянулась к нему под стол и схватила за шиворот, а затем, рывком вытащила его из-под стола. Ноги алхимика беспомощно, повисли в воздухе, а в лицо ему дыхнули перегаром, замешанном на луке и чесноке.

– Ты пошто, ирод, моих друганов заживо замуровал?! Убью, зараза!

– I don’t understand you! – дрожа всем телом и пытаясь не смотреть в ужасные глаза здоровяка, истошно закричал Рональд.

– Сказывай по-человечески, дьявольское отродье! – закричал на него Василий и замахнулся рукой, чтобы дать оплеуху; но передумал, глядя на его тщедушный вид, и только хорошенько встряхнул.

Здоровяк указал пальцем за спину Рональда. Тот осторожно повернул голову. Стена, как ни в чём не бывало, снова была на своём месте, словно ничего и не произошло. Только невыносимый запах, долго не мытого тела бородатого разбойника и перегар – говорили о том, что Рональду ничего не померещилось. Он повернулся лицом к бородатому чудовищу и дрожащей рукой указал на пол. Василий понял его и опустил вниз.

– Давай, размуровывай, ирод, а нишо убью!

Рональд владел множеством языков, но русского языка не знал. Он ещё ни разу в жизни не встречал таких диких варваров, про которых ему рассказывали, что у них в стране всё время холода, а ездят они на медведях, и пьют подогретую кровь детей, чтобы не замёрзнуть. Алхимик покосился на здоровяка и подумал, что скорее всего – люди не врут про этих дикарей – вон, у него какие ручищи; а лица шерстью заросли так, что смотреть на них страшно. Что стоит такому чудовищу свернуть голову не только ребёнку, но и любому взрослому человеку.

Как ни странно, но Рональд понял – что от него требуют. Алхимик не знал, как у него получился фокус со стеной, и сейчас лихорадочно вспоминал – что он перед её исчезновением делал. Он с волнением обнаружил, что на столе нет колбы с его экспериментальным составом. Он заглянул за стол и увидел на полу осколки стеклянной колбы. И что странно – нигде не было видно вещества, которое только что клокотало в ней. «Хорошо, хоть горелку здоровяк не опрокинул, пока стучал своими кулачищами по столу. Случился бы пожар – вовек с хозяином дома не рассчитался бы!», – настороженно оглянувшись на дикаря, подумал алхимик.

Из-за своей педантичности Рональд пошёл за веником и стал заметать многочисленные осколки. Василий с нескрываемым интересом оглядывал комнату, но обстановка в ней была так бедна и аскетична, что даже оборванец не нашёл для себя ничего интересного. Закончив осмотр, он уставился на алхимика, который всё ещё заметал осколки стекла; но вскоре, ему это занятие надоело, и он крикнул:

– Делом займись! Что попусту мусор туда-сюда гоняешь?!

В это время веник что-то зацепил под столом. Рональд посильнее прижал его к полу и это что-то с грохотом выкатилось из-под стола. Алхимик тут же замер, не в силах оторвать своего взгляда от жёлтого, блестящего слитка, по форме – напоминающий грецкий орех. Рональд и раньше делал уборку в своей комнате, но он мог чем угодно поклясться, что в ней никогда не было золота. А что это именно золото, а не что иное – он уже совершенно не сомневался. Рональд быстро наклонился и поднял золотой «грецкий орех». Слиток был ещё тёплым и приятно согревал руку. Алхимик попытался быстро спрятать находку в карман.

– Дай сюда! – рявкнул здоровяк и вырвал слиток из рук Рональда.

Алхимик попытался отобрать у варвара свою находку, но Василий бесцеремонно оттолкнул его. Он смотрел на слиток и в его глазах постепенно разгорался огонь алчности. Он, словно хищник, охраняющий свою добычу, зажал слиток в кулаке и зарычал:

– Не моги трогать! Моё!

Рональд понял бандита без перевода, но чувство собственника, вдруг, взыграло в его спокойной душе с такой бешенной силой, что он словно кошка, защищающая своего котёнка, бросился на здоровяка. Алхимик хотел ногтями вцепится бандиту в глаза, но получил оплеуху, от которой отлетел в дальний угол, к печке. Он больно ударился плечом об её дверцу и застонал. Боль, только подстегнула в нём чувство собственника. Он стал шарить рукой по полу, и одновременно, следить за здоровяком. Тот пока не обращал на него никакого внимания. Он нянчил в руках золотой слиток и тихонько приговаривал:

– Моё, моё…

Алхимик, наконец, нащупал то, что искал. Это была сломанная кочерга. У неё обломился загнутый кончик и ею было неудобно ворошить в печке угли; но сейчас, так даже было лучше. У него в руках теперь была короткая, острая пика. Рональд быстро открыл дверцу и сунул «пику» в горячие угли. «Спасибо промозглой лондонской погоде! Не она бы – не надумал а растопить на ночь печь!», – втихаря радовался Рональд.

Он спиной прикрывал торчавший из дверцы печи железный прут. Здоровяк время от времени бросал на него подозрительные взгляды, а алхимик ждал, пока накалится железо. Наконец, Василий наигрался золотым слитком, развязал на поясе небольшой кожаный мешочек и осторожно опустил в неё драгоценную находку. Тщательно завязал и, удовлетворённо похлопав по нему, пробасил:

– Ну, злодей, открывай свои дьявольские ворота! Засиделся я ужо у тебя – домой мне пора!

Рональд тут же выхватил из печи обломок кочерги и, как пружина, подскочил на ноги. Он с визгом бросился на бандита. Раскалённое до красноты железо – его рукой было направлено прямо в живот Василия. Но тот не растерялся, и тут же вытащил из ножен боевой нож. Раскалённый обломок кочерги уже вот-вот должен был коснуться его живота, но, не смотря на свою грузность, Василий быстро повернулся боком; пропустил мимо себя заострённую кочергу, а затем, коротко, но мощно, ударил остро наточенным, длинным лезвием ножа по кисти алхимика. Тот истошно завизжал и прижал к груди окровавленный обрубок. Немного постоял на быстро слабеющих от кровопотери ногах и рухнул без сознания.

Раскалённая кочерга упала на стол, прямо на старинную книгу и она вспыхнула жарким огнём. За ней стали загораться то тут, то там, расставленные колбы и ящички с различными препаратами; и вот уже весь стол полыхал ярким пламенем. Оно всё росло и росло. Горящие ошмётки падали на деревянный пол, и тот, уже тоже начинал понемногу чадить. Внезапно, на столе что-то рвануло, и ярко горящая колба полетела ко входной двери, разбилась о неё и вот уже, и она заполыхала. Василий прижался к стене и затравленно оглядывался по сторонам. Дым и жар уже шёл со всех сторон. Входная дверь пылала и выскочить из комнаты уже было невозможно. Он тоскливо посмотрел на открытое узенькое окошко под потолком, но, и к нему было не подобраться. Один единственный стол, с помощью которого можно до окна дотянуться – уже пылал, как языческий костёр на ночь Ивана Купалы. Жар огня дышал Василию в лицо. Он прикрывал его руками. Единственное место, где можно было спрятаться, – это та стена, которая отгородила его от родного подземелья. Тут Василий услышал внизу слабый, сдавленный стон. Он посмотрел себе под ноги – к нему медленно полз злодей, из-за которого он оказался замурованным в адской, огненной ловушке. Тот тянулся к нему своим обрубком. Одежда на нём горела, а лицо было чёрным от копоти и только одни белки глаз блестели отсветом огня.

Настоящее дьявольское создание. Василий закричал от страха, плотно прижался к стене и схватился за калиту. Даже сейчас, когда он мог сгореть в адском огне, ему было жалко расставаться с только что приобретённым слитком золота. Но теперь он видел только один способ уйти живым – это откупиться от дьявольского отродья. Василий достал золотой слиток из калиты, горестно посмотрел на него, погладил на прощание и, занёс над своей головой. Он уже хотел бросить слиток, подползающему к нему чудовищу, но, вдруг, почувствовал жаркое прикосновение Рональда. У него загорелась штанина. Василий зарычал, наклонился и стал поспешно сбивать огонь, не обращая внимания на то, что так и продолжает держать в своей руке золотой слиток. Ужас от близости собственной гибели проник в каждую его жилку. Он попытался отодвинуться от протянутому к нему горящему обрубку руки чудовища, но, на миг потерял равновесие, и опёрся рукой, в которой держал золотой слиток, о стену, чтобы не упасть в бушующее пламя огня.

Вдруг, Василий неожиданно почувствовал, что стал падать. Он оглянулся и увидел за внезапно исчезнувшей стеной своё родное, московское подземелье, и своих подельников, которые всё так же сидели на полу и удивлённо смотрели на него. Здоровяк неожиданно даже внутренне обрадовался таким родным, немытым, бородатым рожам разбойников. И тут, он завалился на спину чуть ли в объятия своих подельников. Василий посмотрел на стену. В ней зиял пролом, а из него торчал горящий обрубок руки, а за ним – бушевал огонь. Обрубок ходил из стороны в сторону. Он пытался нащупать убежавшего разбойника. Василий с ужасом глядел на действия дьявольского отродья и не мог оторвать своего взора от ужасного действа. Но когда он увидел в проломе стены чёрную, обгорелую рожу этого исчадия ада, то завизжал, и стал отползать подальше от прохода в жилище дьявола.

Наконец, Василий упёрся спиной в дрожащих от страха подельников. Щербатый истово крестился и кричал: «Чур меня! Сгинь, бесовское отродье!». Тощий же, вскочил на ноги, и хотел бежать прочь от этого вселенского ужаса, когда; вдруг, пролом в стене стал медленно зарастать, и, вскоре ни крика, ни стона горящего, безрукого чудовища не было слышно. Устрашающее видение исчезло, будто бы ничего, никогда и не было. Василий огляделся. Он вновь был у себя дома, в своём родном подземелье, в кругу своих подельников. Те молчали, а в их остекленевших глазах застыл ужас пережитого. Они смотрели на старую, видавшую виды, каменную кладку стены. До сегодняшней ночи – она казалась им нерушимой защитницей. Теперь, они уже очень сомневались в её надёжности. Внезапно завизжал Тощий. Василий и Щербатый вздрогнули от неожиданности и уставились на него. В неверном свете висевшего на стене факела – они увидели, что из поросшего мхом камня – торчал безжизненный обгорелый обрубок руки, принадлежавший слуге дьявола. По крайней мере, так они думали.

Опер – всегда опер. Московия

Подняться наверх