Читать книгу Дикая игра. Моя мать, ее любовник и я… - Эдриенн Бродер - Страница 10

Используя давнюю дружбу Чарльза и Бена как прикрытие, моя мать всячески обхаживала жену Бена. Лили славилась своими цветниками в английском стиле, пышными и ухоженными, которые тянулись по обе стороны обширной лужайки и окаймляли их дом. Всю работу в саду она выполняла сама, часами вскапывая, сажая, удобряя и пропалывая, и ее цветники были безупречны. Моя мать охала и ахала над ними, осыпая Лили комплиментами. А наедине со мной признавалась, что не понимает, чем все так восхищаются. «Аккуратные ряды. Крепкие стебли. Приятные цвета, разумеется. Но, честное слово, где тут творческий подход?»

В трудолюбии Лили моя мать предпочитала видеть отсутствие воображения и гибкости, попытку властвовать и навязывать порядок, и делала вывод, что так же Лили ведет себя и в своем браке. «Бен – он как дикий зверь, – говорила мать совсем другим тоном, и мне становилось ясно, что мы уже оставили тему садоводства. – Этому мужчине нужны джунгли». Я мысленно переносилась к буйной путанице шиповника, что карабкался по склонам нашего участка, к береговым птицам, пировавшим на песчаных низменностях под ним. Как мне представлялось, Бен был там счастлив.

Моя мать также проявляла интерес к двум детям Бена и Лили, Джеку и Ханне. Когда начался этот роман, им обоим было чуть больше двадцати. Я не была знакома ни с одним из детей Саутеров, но меня они тоже интересовали. Джек летом работал спасателем в Калифорнии, а зимой патрульным на лыжных курортах Колорадо; Ханна была жокеем в Массачусетсе. Моя мать предполагала, что профессии, избранные детьми, должно быть, разочаровали их отца, выпускника Массачусетского технологического института и бизнесмена. Лили сохранила собрание переплетенных в кожу дневников времен раннего детства своих детей, с пространными описаниями их настроений, предпочтений, занятий и блюд, которые им нравились и не нравились. И хотя Малабар любовно изучала эти страницы вместе с Лили, когда мы оставались вдвоем, она только фыркала. «Убить столько времени на описание пюре из зеленого горошка!»

Между тем, ведя младенческие альбомы собственных детей – Кристофера, Питера и мой, – она вела себя точно так же. Писала в них о том, что мы любили и не любили, наклеивала на черные странички прядки наших белесых детских волос и рисовала схемы открытых ртов со стрелочками и датами, указывавшими, когда прорезался какой зуб. В этих увлекательных записях она перечисляла наши таланты и антипатии, стараясь уловить и запечатлеть детскую сущность каждого из нас в годовалом возрасте. Кристофер: ползает вперед и назад, рвет в клочки газеты, все хватает! Питер: вспыльчивость и своеволие! Ренни: никаких особых талантов, зато аппетит!

А еще Саутеры много путешествовали. Все эти поездки, десятки экспедиций в дальние края, от Китая и Индии до Галапагосских островов, Мексики и Аргентины, по всей Европе – в Шотландию, Данию, Францию и Испанию; Африка и все уголки Америки. Бен руководил компанией в Бостоне, у которой были «дочки» в тридцати разных странах, и очень многие из этих поездок были связаны с его работой, но не реже они с женой ездили и ради удовольствия. Мать с ужасом рассказывала мне о недельных и даже месячных пробелах в детских дневниках Джека и Ханны, когда Лили отсутствовала дома, шатаясь с Беном невесть где.

– Да что это за мать, которая могла так надолго бросить своих детей? – возмущалась она вслух. – Это чудовищно!