Читать книгу Фейбл - Эдриенн Янг - Страница 4

Я стояла на утесе на восходе солнца, наблюдая, как «Мэриголд» покачивается на волнах. Она прибыла задолго до рассвета, несмотря на бушующий шторм, налетевший с Безымянного моря. Я не спала всю ночь, глядя в костер, пока дождь не погасил пламя. Все мое тело болело, изнывая от потребности поспать после трех дней беспрерывного ныряния на рифах.

Однако Уэст не любил, когда его заставляли ждать.

Когда я добралась до пляжа, у кромки воды уже собралась куча ныряльщиков. У меня хватило ума заплатить Спеку за месяц вперед за место на его лодке. Сам он лежал на песке, заложив руки за голову и надвинув шляпу на лицо. Если у тебя была лодка на Джевале, то тебе не нужно было нырять или торговать, потому что твои услуги были необходимы каждому ныряльщику на острове. Иметь ялик – все равно что иметь котелок с медью, который никогда не пустел, и никто не заслуживал подобной удачи больше, чем Спек.

Когда он увидел, что я приближаюсь, то подскочил на ноги и широко улыбнулся мне гнилыми зубами.

– Доброе утречко, Фей!

Я кивнула, глядя на него, и бросила свою сумку в лодку, прежде чем перелезть через борт. Никто не потрудился освободить мне место, чтобы я могла сесть, поэтому встала на носу, обхватив одной рукой мачту, а другой крепко вцепившись в кошелек с пиролитом, который был спрятан у меня под рубашкой. Лодка Коя уже исчезала за барьерными островами, набитая таким количеством тел, что ноги пассажиров волочились по воде с обеих бортов.

– Фейбл, – Спек улыбнулся мне с немой мольбой, и я бросила на него испепеляющий взгляд, когда поняла, чего он ждал.

Я высвободила парус, позволив ему развернуться, пока Спек толкал лодку подальше от берега.

Ныряльщики просили меня о вещах, о которых они никогда не попросили бы друг друга. Я должна была выполнять их просьбы в качестве благодарности за то, что они не утопили меня на мелководье, когда я была тощим ребенком. Однако, по правде говоря, они никогда не делали мне никаких одолжений в обмен на мою помощь. Никогда не кормили меня, когда я просила у них объедки, не предлагали кров во время шторма. Каждый кусочек пищи или кусочек пиролита доставался мне огромным трудом. Тем не менее я должна была быть обязана всем местным за то, что все еще дышала.

Поднялся ветер, и лодка разрезала гладкую утреннюю воду, как горячий нож режет масло. Мне не понравилось, как спокойно выглядит море, как блестит поверхность воды, похожая на только что обожженное стекло. Было неприятно видеть спокойное море, когда я стала свидетелем того, каким кровожадным оно может быть.

– Ходят слухи, ты нашла новые залежи пиролита, Фей, – прохрипел Спек, передавая румпель одному из ныряльщиков и подходя ближе, чтобы встать рядом со мной у мачты.

От него пахло виски домашнего приготовления, и я повернула лицо по ветру, игнорируя его вопрос. Когда я почувствовала, что остальные смотрят на меня, мой кулак невольно сжался сильнее вокруг кошелька.

Рука Спека поднялась в воздух между нами, и его ладонь раскрылась передо мной в примирительном жесте.

– Я ничего такого не имел в виду.

– Ну-ну, – проворчала я себе под нос.

Он наклонился немного ближе, понизив голос.

– Разговоры все же ходят, знаешь ли.

Наши глаза встретились, и я изучала мужчину, пытаясь понять, что скрывается за этими словами.

– Какие еще разговоры?

Он оглянулся через плечо, и его серебряная коса волос выбилась из-под ворота рубашки.

– Разговоры о том, где ты прячешь свои денежки.

Ныряльщик, сидевший справа от меня, зашевелился, и его ухо повернулось в нашу сторону, чтобы прислушаться к разговору.

– На твоем месте я бы не слушала всякие байки, Спек, – я позволила своим плечам расслабиться и откинулась назад, прислоняясь к мачте.

С ныряльщиками нужно было вести себя так, как будто ты ничего не боишься, даже если тебе было страшно настолько, что приходилось сглатывать подступающую к горлу рвоту. Спек был безобидным, однако он едва ли не единственный на острове, кого я могла не опасаться.

Он быстро закивал.

– Конечно-конечно, знаю. Я просто подумал, тебе не помешало бы быть в курсе событий.

– Ты просто подумал, что получишь от меня еще один медяк сверху. Ты же к этому клонишь? – огрызнулась я.

Очередная улыбка появилась на его лице прежде, чем он опустил голову и пожал плечами.

– Ты и так задираешь для меня цену. Я не буду доплачивать тебе еще и за сплетни.

Я повернулась к нему спиной, давая понять, что разговор закончен. У меня было по крайней мере еще три недели до того, как я накоплю достаточно денег, чтобы обменять их на билет с этого острова. Однако если ныряльщики действительно стали что-то подозревать, то у меня не получится протянуть так долго.

Спек замолчал, и теперь были слышны лишь звук разрезающего волны ялика и свист ветра. Когда мы обогнули край барьерных островов, в поле зрения возникли ребристые белые паруса «Мэриголд», которая встала на якорь за выступом самого дальнего утеса. Спек плавно замедлил ход ялика, и я заметила широкие плечи Уэста на другом конце порта. Он смотрел на воду, и его силуэт темнел в лучах восходящего солнца.

Я подняла одну руку вверх, растопырив пальцы против ветра, и как только Уэст увидел мой знак, он тут же затерялся в толпе.

Спек спустил парус, когда мы подошли к причалу, и прежде чем он успел меня попросить, я взяла свернутую веревку в руки и бросила ее к берегу. Петля зацепилась за тумбу в углу причала, и я прыгнула с палубы на борт, откинувшись назад и упершись пятками в край, чтобы пришвартовать лодку. Мокрая веревка заскрипела, натягиваясь, и глухой стук лодки о причал, похожий на клацанье костей, заставил Фрета поднять глаза с того места, где он сидел на своем табурете.

Между его ног стоял плетенный из тростника ящик, наполненный редкими раковинами, которые он добывал на мелководье. Он давным-давно перестал нырять в силу возраста, но по-прежнему каждую неделю торговал на барьерных островах, продавая вещи, которые, казалось, никто другой никогда не смог бы найти. Он был первым, кто сказал, что меня прокляли морские дьяволы, и именно он продал мне свой пояс ныряльщика, тем самым вынудив нарушить одно из правил моего отца. Потому что, пока я дышала и ходила под солнцем, я была обязана ему жизнью не один, а два раза.

– Фейбл, – он наградил меня легкой улыбкой, когда я поднялась на причал.

– Привет, Фрет, – проходя мимо, я коснулась его костлявого плеча, глядя поверх него туда, где вдалеке Уэст ждал меня возле «Мэриголд».

В бледном утреннем свете вдоль узкого деревянного настила собрались ныряльщики, которые пытались сбить цену у торговцев, яростно сражаясь за каждую медную монету. Джевал славился своим пиролитом, скрытым в рифах, и хотя он не входил в число самых ценных драгоценных камней, встречался он достаточно редко. Однако торговцы прибывали на остров не только за пиролитом. Джевал был единственным клочком земли между Узким проливом и Безымянным морем, и многие корабли останавливались в середине своего плавания, чтобы просто пополнить запасы.

Вверх и вниз по причалу джевальцы носили корзины с куриными яйцами, охапки рыбы и пучки веревок, окликая матросов, которые наблюдали за всем происходящим с бортов своих кораблей.

Впереди послышались крики, пока я протискивалась сквозь плотную толпу мужчин, и я была вынуждена нырнуть в сторону, когда кто-то нанес удар. Завязалась потасовка, меня отшвырнуло к краю причала. Открытая бочка с листьями коровяка скатилась в воду, чуть не потянув меня за собой. Двое мужчин прыгнули вслед за ней, и я подождала, пока затеявшие драку ныряльщики разойдутся, после чего поспешила проскользнуть мимо них.

Словно почувствовав мое приближение, Уэст повернулся как раз в тот момент, когда я протиснулась сквозь толпу. Его волнистые, выгоревшие на солнце волосы были убраны за ухо, а руки скрещены на груди, когда он посмотрел на меня сверху вниз бледно-зелеными глазами.

– Ты опоздала, – он наблюдал, как я вытягиваю рубашку из-за пояса и достаю свой кошелек.

Я посмотрела за его спину на горизонт, где нижняя часть солнца уже воспарила над водой.

– На пару минут, – буркнула я.

Уэст шагнул вперед, когда я вытряхнула содержимое кошелька, и шесть выпуклых, покрытых белой коркой кусочков пиролита упали в мою раскрытую ладонь. Уэст снял с моего пояса окуляр и приложил его к глазу, после чего наклонился и аккуратно поднял самородки так, чтобы красные драгоценные камни можно было рассмотреть в лучах солнечного света. Пиролит не был очищен от внешней породы, но то были добротные куски. Гораздо лучше того, что могли предложить толпящиеся позади меня ныряльщики.

– Похоже, ты попал в шторм, – я посмотрела на свежую смолу, подсыхающую на корпусе «Мэриголд» в том месте, где на правом деревянном борту под перилами шла трещина.

Уэст не ответил, переворачивая кусочки, чтобы проверить их еще раз.

Однако борт был не единственной частью корабля, которая пострадала в бурю. Высоко на грот-мачте на канатах сидела девушка, поправлявшая кожаные ремни, которыми были схвачены паруса.

Когда я была ребенком, то часто лежала плашмя на главной палубе, наблюдая за своей матерью, которая проделывала то же самое на мачтах «Жаворонка». Темно-рыжая коса змеей спускалась вниз по ее спине, а загорелая кожа темнела на фоне накрахмаленного белого полотна. Я моргнула, чтобы прогнать воспоминание из своих мыслей прежде, чем в моей груди пробудится боль.

– В последнее время ты много продаешь, – Уэст зажал окуляр в ладони.

– Мне сопутствует удача, – я засунула большие пальцы за пояс и выжидающе уставилась на него.

Уэст потянулся, почесывая светлую щетину на подбородке, как он всегда делал, когда думал.

– Удача обычно приносит неприятности, – когда он наконец поднял взгляд на меня, его глаза прищурились. – Шесть медяков.

Он потянулся за кошельком на поясе.

– Шесть? – я приподняла бровь, глядя на него, и указала на самый большой кусок пиролита в его руке. – Этот один на три медяка потянет влегкую.

Его взгляд скользнул поверх моей головы к причалу, где позади меня толпились ныряльщики и торговцы.

– Я бы не стал брать с собой на остров больше шести медяков, – Уэст выудил монеты из своего кошелька. – Отдам тебе оставшуюся часть в следующий раз.

Я стиснула зубы и сжала кулаки. Уэст вел себя так, как будто делал мне одолжение, пытаясь заплатить мне лишь часть, и кровь закипела у меня в жилах от возмущения. В этом мире все устроено и работает не так.

– Я могу о себе позаботиться. Десять медяков, или ты можешь найти кого-нибудь другого, кто продаст тебе пиролит. – Я выхватила у него свой окуляр одной рукой, а вторую протянула к нему ладонью вверх в выжидающем жесте. Уэст должен был мне заплатить в любом случае, потому что он не покупал пиролит на Джевале ни у кого другого. Только у меня. За два года он не купил вообще ничего у других ныряльщиков.

Его челюсть задвигалась, когда его рука сомкнулась на камнях, а костяшки пальцев побелели. Он пробормотал что-то нечленораздельное, когда полез в карман своего жилета.

– Тебе не следует продавать так много за раз, – он понизил голос, когда отсчитал медяки.

Он был прав. Я знала это. Но еще опаснее было иметь на острове тайник и с пиролитом, и с деньгами. Монеты меньше, их легче спрятать, и я предпочла владеть чем-то одним, что имело ценность для остальных ныряльщиков.

– Я знаю, что делаю, – сказала я, стараясь говорить так, чтобы мои слова звучали уверенно.

– Если тебя не окажется здесь в следующий раз, то я буду знать почему, – Уэст подождал, пока я посмотрю на него снизу вверх. Долгие дни, проведенные на палубе корабля, окрасили его кожу в темно-оливковый цвет, делая его глаза похожими на жадеит, который моя мама заставляла меня полировать после ее погружений.

Уэст бросил монеты мне в ладонь, и я развернулась, запихнув их в кошелек прежде, чем спрятать его обратно под рубашку. Я протиснулась в толпу джевальцев, позволяя их вонючим телам окружить меня, и комок сжался у меня в горле.

Тяжесть медяков в кошельке заставляла меня чувствовать себя неуютно, а слова Уэста тяжелым грузом давили на меня. Может быть, он был прав. Может быть…

Я оглянулась назад, приподнимаясь на цыпочки, чтобы бросить взгляд поверх плеч ныряльщиков, которые разделяли меня и «Мэриголд».

Но Уэста уже не было видно.