Читать книгу Фейбл - Эдриенн Янг - Страница 8

Меня разбудил резкий звон шкива[6], ударившегося о палубу. Я моргнула, протирая глаза, и постепенно в поле зрения появилась каюта. Гамак раскачивался из стороны в сторону, пустая бутылка покатилась по деревянным доскам пола, и я села, выпутываясь из объятий потертой ткани.

Я прижалась плечом к стене и медленно пошла по коридору, щурясь от яркого полуденного солнечного света, который заливал ступеньки лестницы. Команда уже вовсю разбиралась со своими обязанностями, когда я вышла на палубу. Оглядевшись вокруг, я увидела море и почувствовала, как в горле образуется комок. Во всех направлениях простиралась одна лишь синева. Во всем мире, казалось, не существовало ничего, кроме четкой линии горизонта, ветра и плотного соленого воздуха.

Я перегнулась через бортовые ограждения, слушая, как корпус корабля рассекает воду знакомым шепотом. Улыбка тронула мои губы, и мое лицо обожгло болью. Я протянула руку, касаясь горячего, распухшего пореза на коже.

Почувствовав на себе взгляд чьих-то глаз, я невольно посмотрела вверх, туда, где высоко на фок-матче сидела Уилла с теслом в одной руке. Тонкое изогнутое лезвие орудия было вставлено в деревянную рукоятку под прямым углом, а его тупой конец использовался в качестве молотка. Подобный инструмент использовался обычно корабельным боцманом – членом экипажа, который следил за тем, чтобы судно оставалось на плаву.

– С дороги!

Я подпрыгнула, прижимаясь спиной к ограждению, после чего подняла взгляд и увидела молодого человека с бритой головой и гладкой обсидиановой кожей. Он возвышался надо мной, держа в руках какой-то футляр.

– С дороги, ныряльщица, – пробормотал он, протискиваясь мимо меня.

– Где мы по времени, Падж? – на боковой палубе появился Уэст и тут же застыл на ходу, когда увидел меня.

– Уже проверяю, – молодой человек, которого он назвал Паджем, поставил футляр на палубу. Солнечный свет отразился от лежащего внутри бронзового октанта[7], когда Падж открыл крышку футляра. Плечи молодого человека впечатляли своим размахом, впрочем, как и его высокий рост. Рукава рубашки были слишком короткими для его длинных рук.

Я переводила взгляд с Паджа на Уэста, сбитая с толку, пока не поняла, что он, должно быть, является штурманом «Мэриголд». Однако Падж был слишком молод, чтобы занимать такую важную должность. Честно говоря, все члены команды были слишком молоды и годились разве что в матросы. Они были мальчишками, которые вот-вот должны были стать мужчинами.

Падж осторожно снял октант с бархатной подкладки, поднял окуляр и направил его на горизонт. Когда штурман вытянул руку вперед и отрегулировал прибор, вокруг запрыгали солнечные зайчики, созданные крошечными зеркалами внутри. Через мгновение Падж замер, производя в уме вычисления.

Уэст прислонился к дверному проему в ожидании. За его спиной я смогла рассмотреть угол письменного стола, два окна в рамах и аккуратно застеленную койку. Это была каюта шкипера.

Падж опустил октант и оглянулся на Уэста.

– Из-за шторма мы отстали всего на полдня. Мы сможем наверстать расстояние, если ветер не стихнет, а Уилла не спустит паруса.

– За паруса не нужно беспокоиться, – резко крикнула она, глядя на нас сверху вниз с того места, где она была подвешена на гике[8].

Уэст резко кивнул Паджу, после чего исчез в своей каюте и закрыл за собой дверь.

– Проклятые птицы! – выругалась Уилла, закрывая голову руками, когда рядом с парусом завис альбатрос. Он успел взять в клюв один из ее скрученных в жгут локонов, и девушка тут же оттолкнула птицу от себя.

На верхушке грот-мачты человек с длинными темными волосами рассмеялся. Он сидел среди лееров с босыми ногами и держал в руках деревянную миску. Вокруг него собрались птицы, хлопая крыльями против ветра, чтобы дотянуться до еды, которая была в миске.

Этот человек привлекал удачу для корабля, чествуя погибших, что утонули в этих водах. Мой отец всегда говорил, что морские птицы – это души сгинувших торговцев. Прогнать их, не дать им места для посадки или гнездования было плохой приметой. А для любого, кто осмеливался плыть по Узкому проливу, каждая капелька удачи была на вес золота.

Позади меня раздался грохот ударившихся о палубу подошв, и я обернулась как раз в тот момент, когда Уилла отвязывала страховочный трос от своей талии. Ее волосы были скручены, подобно веревке, в длинные бронзовые жгуты, которые ниспадали на плечи. При дневном свете кожа девушки была цвета красного песчаника, который осыпался со скал Джевала.

– Я Фeйбл, – сказала я, протягивая ей руку.

Уилла лишь посмотрела на мою ладонь и закинула смотанный трос на плечо. Ожог на ее лице охватывал челюсть и заканчивался идеально ровной точкой на щеке.

– Ты думаешь, раз я единственная девушка на корабле, то захочу с тобой дружбу водить?

Я опустила руку.

– Вовсе нет.

– Тогда прочь с дороги, – она произнесла эти слова с горькой улыбкой и дождалась, пока я отойду в сторону.

Я сделала шаг по направлению к грот-мачте, и Уилла, не оглядываясь, поднялась по ступенькам на квартердек. И лишь в этот момент я наконец обратила внимание на корабль и смогла его хорошенько рассмотреть.

«Мэриголд» был лорчей[9], достаточно маленьким, чтобы маневрировать в штормах, которые были свойственны этим водам. Однако при этом он имел довольно большой корпус, и поэтому на борт можно было погрузить приличное количество товара для транспортировки и продажи. Уникальные паруса делали корабль легко различимым в море. Они были похожи на листы белой бумаги, а деревянные поперечные ребра делали их форму немного похожей на крылья летучей мыши. Корабль Сейнта – «Жаворонок» – был намного больше, и его экипаж в пять раз превышал экипаж «Мэриголд». Однако запах мореного дерева и просмоленной пеньки был одинаковым на каждом корабле.

Если бы я закрыла глаза, то могла представить, что снова оказалась на «Жаворонке». Мать на мачтах. Сейнт у руля. Однако мое воспоминание было лишено своих некогда ярких цветов. Не то что мои воспоминания о Джевале.

Каждый день я наблюдала, как зеленый кривой хребет острова поднимается из воды и устремляется к небу, после чего спускается к скалам. Внизу среди деревьев скрывались лачуги ныряльщиков, и дым от множества костров змеился вверх белыми прядями. Я попыталась выкинуть воспоминания об острове из своей головы. Его кристально чистую, бирюзовую воду. Его ветер, который шелестел среди ветвей.

Я не хотела обо всем этом вспоминать.

– Время платить по счетам.

Я повернулась спиной против ветра. Молодой человек, который стоял прежде на вершине мачты, теперь внезапно оказался рядом со мной. Бо́льшая часть его густых волос выбилась из хвоста. Его серые глаза были обрамлены черными ресницами и ярко выделялись на фоне его кожи цвета слоновой кости. Он был одет во все серое и стоял передо мной, держа в руках скомканные сети и веревку, покрытую белой коркой сухой соли.

– По каким еще счетам? Я уже заплатила Уэсту.

– За проезд. За то, чтобы спать в гамаке, нужно платить отдельно, – он подмигнул мне. Его глубокий голос слегка повышал тон на окончаниях слов. Молодой человек явно пытался скрыть свой акцент, но я все равно его уловила. Он явно родился не в Узком проливе. – И Уэст сказал мне, чтобы я позаботился об этом.

Его рука поднялась, указывая на мое лицо.

– Чтобы ты и это записал на мой счет? – сказала я, посасывая распухшую губу между зубами. – Обойдусь.

– Пойдем, – он развернулся и начал идти, не дожидаясь моего ответа.

Я подстроилась под его шаг, стараясь не отставать, и заметила, как он опустил взгляд на мои босые ноги, ступающие по раскаленной палубе. Мои ступни были мозолистыми из-за долгих лет хождений по опаленному солнцем пляжу. Обувь была роскошью, которую я не могла себе позволить, но помимо этого в ней не было особой необходимости на Джевале. Мы прошли вверх по лестнице на квартердек, и молодой человек бросил сети бесформенной кучей у моих ног.

– Думается, ты знаешь, как чинить сети, – он не стал дожидаться моего ответа и протянул мне белую костяную иглу. После этого он развернулся и отправился к сложенным в стопку краболовкам.

Правда заключалась в том, что я вообще понятия не имела, что делать с сетями. На острове я ловила рыбу только с помощью ловушек и лески, потому что никто из местных не хотел меня учить, как плести сети.

Молодой человек открыл краболовку и принялся за работу. Я не собиралась говорить ему, что никогда не пользовался иглой и что доверять мне сети, скорее всего, приведет к тому, что команда останется без улова. Вместо этого я села и стала делать вид, будто бы точно знаю, что делаю.

Найти прорехи было совсем не сложно. Истертые, растрепанные нитки торчали то тут, то там, окружая многочисленные дыры. Я положила иглу на палубу рядом с собой и стала рассматривать узлы, перевернув сетку так, чтобы изучить ее со всех сторон. После этого я начала срезать поврежденные участки.

– Ты старпом, – сказала я, не особо пытаясь сделать из своих слов вопрос. На «Жаворонке», где я росла, старпом был единственным членом команды, которому доверяли сети и краболовки. Он отвечал за то, чтобы все на борту были сыты. Если Уэст попросил этого человека зашить мне губу, то наверняка он также лечил раны и болезни у остальных.

– Меня зовут Остер, – старпом выбросил за борт обломок дерева. – Серос, значит?

Мои руки замерли на сети, однако Остер был занят своей работой и даже не смотрел в мою сторону.

– Именно, – ответила я и продолжила распутывать сетку.

– Надоело нырять на Джевале?

Я продела бечевку в иглу и потянула, чтобы закрепить ее.

– Еще бы.

Мой ответ, казалось, удовлетворил его. Он приподнял сломанную защелку краболовки и заменил ее новой, пока я сравнивала сети, чтобы попытаться понять, как были завязаны узлы. Мы работали в долгие послеполуденные часы, и мне потребовалось всего несколько попыток, чтобы выяснить, как плести сеть и как тянуть иглу слева направо, чтобы получались новые ячейки. Я заметила, как Остер неоднократно бросал взгляд на мои руки, но ничего не говорил, делая вид, что не замечает, как я время от времени тянула нить не в ту сторону или пропускала петлю, и все приходилось переделывать заново.

Внизу снова появился Падж, который вместе с Уэстом взялся за штурвал. Я наблюдала, как они направили корабль на восток и переговаривались приглушенными голосами. Уэст смотрел на горизонт, и, проследив за его взглядом, я присмотрелась к небу.

– Я думала, мы направляемся в Дерн, – сказала я, посмотрев на Остера. Его глаза прищурились, внимательно глядя на меня, когда он оторвал взгляд от краболовки.

– На твоем месте я бы не задавал вопросов, на которые тебе не нужны ответы.

Уэст и Падж поговорили у руля еще несколько минут, наблюдая, как остальные члены команды лезут на мачты, чтобы развернуть паруса. Они меняли курс.

Я продолжила работать над сетями, пока не стемнело. Воздух стал прохладным, успокаивая мою горящую кожу. У меня болели спина и плечи, мои пальцы начали покрываться волдырями, но я закончила вязать линию узлов прежде, чем передала сеть Остеру.

Он внимательно осмотрел мою работу, затем коротко кивнул и спустился на главную палубу, где на носу вместе сидели Уилла и Падж и держали в руках миски с похлебкой. Ноги Уиллы свисали за борт, ее ботинки раскачивались по ветру. Мой желудок скрутило от запаха приготовленной рыбы.

Ночь опустилась на море, окрасив «Мэриголд» в черный цвет, если не считать парусов, которые по-прежнему белели на фоне темного, затянутого тучами неба. Звезды и луна скрылись, и было совсем непонятно, где кончается море и начинается небо, и мне это нравилось. Создавалось ощущение, будто мы парили в воздухе. Западный ветер был теплым. Он задувал на корабль, а затем несся назад, к следу на воде, остававшемуся позади нас.

Мои зубы сжались от голода, но я не могла позволить себе потратить ни медяка, а Уилла и Остер ясно дали мне понять, что за все здесь нужно будет платить.

Я проскользнула мимо них в темноте на ступенях, которые вели под палубу. Мягкий свет свечей просачивался сквозь щель в двери, расположенной справа от меня, и я увидела, как по полу скользнула тень, прежде чем тяжелая рука опустилась мне на плечо.

Я развернулась, одним движением выхватив нож, и сжала его в руке. Молодой человек в очках, которого я видела вчера вечером, смотрел на меня сверху вниз, лишь наполовину освещенный лунным светом.

– Ты Фейбл.

Моя хватка на ноже ослабла.

– Я Хэмиш, казначей «Мэриголд», – его обветрившиеся щеки выглядели так, как будто он совсем не привык долго находиться в плавании на ветру и солнце. – Как только ты дотронешься хоть пальцем до чего-нибудь, что тебе не принадлежит на этом корабле, я об этом сразу же узнаю.

Я вздернула подбородок. Большинство людей в Узком проливе были слеплены из одного и того же грубого теста, но даже у низших слоев общества были свои отбросы. Джевал был единственным клочком земли между Узким проливом и Безымянным морем и стал своего рода ловушкой для тех, кто не мог сбежать от своей репутации, и тех, у кого было слишком много врагов на материке, чтобы вести спокойную жизнь.

Среди торговцев джевальцы были известны как воры.

Я инстинктивно натянула пониже рукав рубашки, убедившись, что мой шрам был прикрыт. Торговцы были еще более суеверными, чем джевальцы, и последнее, что мне было сейчас нужно, – это то, чтобы члены команды начали гадать, не привлеку ли я к ним внимание морских дьяволов. С подобной репутацией первый же встречный станет поводом выбросить меня за борт.

Я могла ужиться с командой, которой была не по душе, но если они начнут меня бояться, вот тогда у меня будут настоящие проблемы.

Хэмиш протиснулся мимо меня к двери, и она распахнулась на скрипучих петлях.

Внутри Уэст склонился над столом с развернутыми картами. В его руке была зажата чашка с чем-то горячим. На одном из его пальцев блестело кольцо, отражая свет. Хэмиш вошел в маленькую каюту, направляясь к Уэсту со свернутым пергаментом и черным пером.

– Благодарю, – пробормотал Уэст и застыл, когда его взгляд переместился к двери и он заметил меня.

– Я…

Но слова так и не сошли у меня с языка. Мое сердце подскочило к горлу. Я даже не была уверена, что именно хотела сказать.

Уэст кивнул подбородком в сторону двери, и Хэмиш без единого слова проскользнул мимо меня и исчез в темном коридоре.

– Чего тебе? – Уэст поставил чашку на карту, повертел кольцо на пальце и встал перед столом. От моего внимания не укрылось то, как он заслонил собой карты таким образом, чтобы я не смогла их рассмотреть.

– Я хотела поблагодарить тебя, – я расправила плечи.

– За что?

Я вскинула бровь.

– За то, что взял меня на борт.

– Ты заплатила за проезд, – заметил он сухо.

– Я… я знаю, – заикнулась я, – но также понимаю, что ты не хотел…

– Слушай, – оборвал он меня. – Ты мне ничего не должна. И я также хочу внести определенную ясность, – он долго смотрел мне в глаза, прежде чем договорить: – Я тебе тоже ничего не должен.

– Я не имела в виду…

– Ты поставила меня в неудобное положение, когда вчера вечером появилась в порту. Незавидное положение, знаешь ли, – его ровный голос стал жестче.

Я прекрасно понимала, о чем он говорил. Его команда не одобрила его решение взять меня в качестве пассажира. И теперь Уэсту придется как-то решать данную проблему.

– Прости.

– Мне не нужны твои извинения. Мне нужно, чтобы тебя не было на моем корабле. Как только мы доберемся до Сероса, я хочу, чтобы ты исчезла.

За все время, что я вела дела с Уэстом, он никогда не говорил так много. Он всегда был холоден, его слова были резкими, а поведение нетерпеливым. Его взгляд обычно блуждал по порту, никогда не останавливаясь на мне, но сейчас Уэст смотрел прямо на меня. Его глаза встретились с моими на мгновение, после чего он опустил взгляд в пол.

– Я не знала, что это будет тебе чего-то стоить, – сказала я, и мой голос прозвучал мягче, чем я того желала.

– Уже стоило. И еще потом будет стоить, – он вздохнул, проведя рукой по лицу. – Пока ты на борту, ты не должна быть обузой. Если кто-то попросит тебя что-то сделать, ты сделаешь все без лишних вопросов.

Я кивнула, прикусив внутреннюю сторону щеки, гадая, стоит ли мне задать ему вопрос или нет.

– Почему мы направляемся на север?

– Если ты хочешь, чтобы я согласовал с тобой наш маршрут, то это будет стоить еще пятьдесят медяков, – он шагнул мне навстречу, сокращая расстояние между нами. – Когда мы зайдем в порт Сероса и ты спустишься на причал, я не хочу тебя больше видеть.

Я открыла рот, чтобы ответить, но Уэст уже закрывал дверь у меня перед носом. Задвижка с грохотом встала на место.

Его слова задели меня, и я не совсем понимала почему. Уэст покупал у меня пиролит в течение двух последних лет, но мы с ним не были друзьями. Он был прав: он мне ничего не должен. Однако, когда я бежала по причалу, выкрикивая его имя, он спас мне жизнь. И я почему-то была уверена в том, что он не смог поступить иначе.

Что-то побудило Уэста взять деньги и пойти против его команды. Что-то заставило его изменить свое первоначальное решение. Что ж, мне было все равно, каковы его мотивы. Уэст не хотел, чтобы я находилась на «Мэриголд», но факт оставался фактом: я наконец-то была на пути в Серос. И это единственное, что имеет значение.