Читать книгу Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Роль и место личности военного лидера в системе координат малой (иррегулярной) формы вооружённой борьбы. Часть 1 - Эдуард Анатольевич Бухтояров - Страница 5

В работе Прокопия была описана военная кампания 3-х тысячного отряда славян вторгшегося в пределы Восточной Римской империи и нанёсшего целый ряд военных поражений регулярным римским войскам в поле, с последующим овладением римских крепостей.

После переправы в 551 г. через реку Гевр (Марица), славяне разделились на два отряда, создав видимость малочисленности своих сил и организовав эффективную разведку и взаимодействие между отрядами, внезапными упреждающими ударами успешно побеждали римские отряды, в то время как римские военачальники купившись на уловки славян и упиваясь своим военным превосходством сразу же уступили военную инициативу.

Далее следовала эпопея взятия славянами довольно сильно укреплённой римской крепости Топер, гарнизон которой насчитывал около 15 тысяч человек мужского населения в противовес отряду славян, который ещё на момент перехода через реку Гевр насчитывал в строю около 3 тысячи бойцов.

Именно этот эпизод является показательным, в свете раскрытия темы асимметричности действий и иррегулярного подхода, в деле вскрытия оборонительного укрепрайона противника меньшими силами, не прибегая к долговременной, кровопролитной и ресурсно-затратной классической осаде крепости.

В 551 году перед относительно небольшим войском славян, пришедших в район приморской крепости Топер, стояла непосильная задача в контексте прямой осады крепости и ожидающего их (славян) противоборства с крупными силами византийского гарнизона на выгодных для него условиях.

Однако, славянские воеводы сумели правильно оценить обстановку и приняли решение изменить тактический фон в свою пользу, и уже на выгодных для себя условиях уничтожить военную силу гарнизона крепости Топер.

В первую очередь необходимо было выманить значительную часть легионеров гарнизона за пределы фортификации, далее нарушить боевой порядок сил предпринявших вылазку, застав их врасплох, приступить к уничтожению византийцев.

Для начала славяне разделили свои силы на две неравные части, большая из которых, в виде большого засадного отряда, была искусно спрятана в складках сложного рельефа местности на пути возможного направления вылазки, а меньшая часть приступила к демонстрационным действиям у восточных ворот крепости.

Гарнизон крепости, неправильно оценив обстановку, приняв малый отряд славян за их основные силы, предпринял вылазку большими своими силами. Обманный отряд, обратившись в бегство, повлёк за собой противника в нужном для себя направлении. Таким образом, римские воины, беспечно увлёкшись преследованием убегающего противника, полностью расстроили свои боевые порядки вдали от стен крепости, втянулись в район организованной для них засады.

В свою очередь, большой засадный отряд, пропустив своего противника вперёд, неожиданно для него ударил его с тыла, а ещё недавно спасавшийся бегством малый отряд славян, предпринял неожиданный манёвр, и с разворота атаковал своих преследователей с фронта. Ловушка была захлопнута.

Так были перебиты основные силы гарнизона римской крепости Топер, а славянам был открыт путь к непосредственному штурму крепости.

Второй волной, отсёкши своими лучниками обороняющихся со стен крепости, штурмовые отряды славян с лестницами успешно взобрались на стены, после чего римский город пал.

Данный эпизод борьбы диких племен славян против ромеев, наглядно продемонстрировал превосходство незашоренной военной школой варваров перед академичностью военного искусства Римской империи, имевшей глубокие военные традиции.

Более того, дальнейший ход событий на данном театре военных действий, показал, что поход трех тысячного отряда славян в пределы Ромейской империи оказался разведывательно-рейдовой кампанией, что предвосхищала вторжение основных сил славянского войска в 552 году.

В кампании 552 года, славянское войско, пользуясь данными разведки и сведениями, полученными от взятых в плен воинов, отказалось от исполнения первоначального плана по взятию Фессалоники, где их уже ждало большое римское войско под командованием Германа.

Таким образом, полководцами славян была проявлена гибкость в проведении военной кампании, и после небольшой оперативной паузы, славянское войско перешло на другое оперативное направление и вторглось в пределы Восточной Римской империи. Силы славянских племён были поделены на три части, и естественно, что продвижение проходило по трём направлениям, в ходе которого, не встречая особого сопротивления, были заняты значительные земли в которых войско славян успешно перезимовало.

А далее была битва с отборным войском Византии у Адрианополя, в которой славяне одержали верх. После успеха под Адрианаполем, войско славян, потеряв бдительность, ещё далее углубилось внутрь Византии, где и было наказано у "Длинных стен" внезапной атакой войск ромеев, оправившихся после поражения под Адрианаполем и следовавших вслед за войском вторжения до места следующего сражения. После поражения у стен Константинополя, войско славян было вынужденно оставить пределы Византии, отступив обратно за Истр.

В войске древних славян царила необходимая для успешных действий в походе воинская дисциплина и сплочённость в бою, которая обеспечивалась родоплеменной формой организации войска. Во главе войска племени стоял его вождь, статус которого в родовой общине быстро менялся с началом войны, которая способствовала упрочению власти военачальника уже как князя имевшего свою дружину.

С конца V века, начался процесс объединения славянских племен вокруг наиболее сильного и удачливого князя. Органом общественного устройства такого объединения было народное вече – собрание племён, сверху которого находились совет старейшин и князь.

В общественном устройстве взаимоотношений славянских племён, был один, но очень большой минус, выраженный в наличие межплеменной розни. Маврикий в своем Стратегиконе по этому поводу писал:

«Не имея над собою главы, они враждуют друг с другом; так как между ними нет единомыслия, то они не собираются вместе, а если и соберутся, то не приходят к единому решению, так как никто не хочет уступить другому».

В своём Стратегиконе Маврикий отмечал, что по отношению к славянам крайне эффективна стратегия непрямых действий, мероприятия которой в первую очередь направлены на разжигании межплеменной розни, тем самым ослабляя союз славян, вместо прямого военного давления на славян.

Нельзя сказать, что данное свойство было характерно только для славянских народов, данная «социальная болезнь» присуща всем большим народностям, а также крупным государственным образованиям, поэтому полагать, что славяне в этом плане чем-то отличались от других народов будет неверно.

Однако ситуацию во взаимоотношении между племенами славян коренным образом меняло наличие общей внешней угрозы. Как только появлялась опасность, славяне прекращали междоусобицы и объединялись для отражения внешней угрозы или проведения совместного военного похода.

Таким образом, факт военной организации войска славян на основе общепринятых для всех родов и общин правилу – традиции, также свидетельствует в пользу общей сплоченности войска древних славян и достаточно сильным коллективным и личностным мотивирующим фактором.

Анализ действий войска славян в 551 – 552 гг., показывает также превосходную степень военной школы славянских племён по отношению к военному искусству Восточной Римской империи.

В своих работах, Прокопий из Кессарии и Маврикий, отмечали индивидуальную силу и выучку славянского воина. В историческом труде «Война с готами», Прокопий так описывал качества славянина:

«привыкли прятаться даже за маленькими камнями или за первым встречным кустом и ловить неприятелей. Это они не раз проделывали у реки Истр…».

Византийский император Маврикий на страницах своего Стратегикона, рассказал о незаурядных способностях воинов славянского племени подолгу скрываться от своих преследователей под водой:

«Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежат навзничь на дне (реки), дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадываться об их (присутствии)».

Такая практика действий, помимо возможности скрываться от неприятеля для сохранения собственной жизни, позволяла также славянским воинам вести разведку и добывать разведывательные сведения, скрытно выжидая своего часа в географических складках местности для того чтобы взять языка. Естественно, что искусство индивидуальной маскировки рядового воина, положительно отражалась на эффективности коллективной маскировки, что обеспечивало возможность скрытного манёвра войску славян и внезапность его действий.

Военная доблесть славянина была обусловлена укладом жизни древнеславянских общин. Из сказаний мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.), можно чётко определить ментальность славян того исторического периода. Воинственный нрав мужчины славянского племени проявлялся и в традиции, согласно которой у кого из славянских мужей рождался сын, тот брал обнажённый меч, клал его перед новорожденным и говорил следующие слова:

«не оставлю тебе в наследство никакого имущества, а будешь иметь только то, что приобретешь себе этим мечом».

В обычаях древних славян также существовало правило решать спор между двумя тяжущимися с помощью меча, если обе стороны были недовольны решением суда князя как первичной инстанции в разрешении спора. В таких случаях князь говорил следующие слова:

«судитесь мечом; у кого меч острее, тот и победитель». Тяжущиеся сходились в личном поединке, а окончательную точку в споре ставили крепость и острота клинка, помноженные на силу и ловкость воина.

В личном вооружении и средствах защиты, древнеславянские воины ничем особо не уступали воинам других народов того времени. Единственно, что отличало славянского воина от норманнского воина или византийского легионера, это наличие кольчуги, которая выгодно отличалась от оборонительных доспехов инородных племён.

Успешность исполнения тактики и приёмов на поле боя, что были связанны с быстротой манёвра и резким изменением рисунка боя, перехода от обороны к наступлению и наоборот, была обусловлена наличием у древнеславянского войска пехоты и конницы. Разделение сухопутного войска на два основных рода, придавало ему больше гибкости и позволяло полководцу использовать больше вариантов тактических схем направленных в первую очередь на вынуждение противника нарушить свои боевые порядки, с тем чтобы перехватить военную инициативу и только на выгодных для себя условиях вступать в бой.

Умение и использование мобильных полевых фортификационных сооружений складывающихся из обозных повозок, которые быстро разворачивались и снимались с места по необходимости, также способствовали древнеславянскому войску к быстрому манёвру и смене тактического рисунка на поле боя.

В условиях более эффективной формы вооруженной борьбы применяемой славянами в своих военных кампаниях наряду с превосходной степенью мотивации славянских воинов, превосходство византийских легионов в качестве вооружения ничем не могло помочь ромейским легионерам против военного искусства и уровня пассионарности древних славян.

Военная выучка и дисциплина позволяют, более слабой стороне побеждать военно-политического гегемона имеющего тотальное превосходство в экономическом и военном потенциалах, используя нестандартные, для военного классицизма гегемона, стратегию и тактику в рамках асимметричного военного отклика.

Использование армии, с мощным военным потенциалом, в конвенциональный манер совсем не гарантирует успеха в противоборстве с войском, с заведомо меньшей военной мощью, но находящегося вне рамок общепринятой системы военных стандартов в рамках определённого исторического момента.

Византийские же войска, на практике демонстрировали своё военное искусство в соответствии с вековыми академическими нормами военной школы Римской империи времён поздней античности, и уповали на мощь и великость сложившейся военно-политической системы империи, не осознавая полным образом трагедию Западной Римской империи.

Военно-политическая система Восточной Римской империи, того времени, только начинала осознавать эффективность форм и методов ведения боевых действий, которые применяли противники, как Древнего Рима, так и Нового Рима, на различных театрах военных действий, и в разное время, пытаясь нащупать наиболее эффективные стратегию и тактику ведения войны и боевых действий.

Во второй половине VI века, и начале VII века, в Византии были написаны три обширных трактата посвященных истории военного искусства Восточно-Римской империи в VI веке, через описание войн с готами, гуннами, вандалами, франками, персами и славянами, где параллельно уделялось пристальное внимание военным школам данных народов.

Именно трудам Прокопия Кесарийского, Агафия Миринейского, и автора известного под именем Псевдо-Маврикий, суждено стать бесценными кладезями военно-исторических знаний, в которых в полной мере отобразилось военное искусство той эпохи, с отображением всей полноты форм и методов ведения войны, пользуемыми армиями различных племенных союзов эпохи Великого Переселения народов. Именно эти знания оказывали, оказывают, и еще будут оказывать свое влияние на познание военной науки военными командирами и начальниками разных уровней военной иерархии.

В этих хрониках, заложена мысль о том, что любой стандарт в теории и практике военного искусства это всего лишь один из вариантов развития событий, а не панацея на любой случай развития событий. Лимитизация военной школы в практике ее применения на поле боя, посредством "авторитетного мнения", скорее позволит победить на поле боя свежести военной мысли и импровизации независимого и образованного командира противной стороны конфликта, чем обеспечит безоговорочную победу конвенциональных сил возглавляемых военным невеждой, опирающегося на принятые стандарты и шаблоны, независимо от складывающейся обстановки.