Читать книгу Главная тайна горлана-главаря. Книга вторая. Вошедший сам - Эдуард Филатьев - Страница 10

Даже имея заграничный паспорт, покинуть страну Советов было тогда не так-то просто. Вот какую информацию опубликовала горьковская «Новая жизнь» ещё 10 марта 1918 года:

«Действия и распоряжения Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов

В Мариинском дворце выдаются разрешения на выезд из Петрограда на дальние расстояния только лицам, уезжающим в качестве делегатов по срочным служебным командировкам.

… для поездок дальше станции Белоостров необходимо разрешение от Штаба Округа.

Зав. Отделом Е. Соловей»

14 марта та же «Новая жизнь» опубликовала нечто вроде добавления:

«Все лица, выезжающие из Петрограда, хотя бы и временно, обязаны сдать свои продовольственные карточки в местный продовольственный орган».

Не имея продовольственных карточек, приобрести что-либо съестное было практически невозможно.

Обращались ли Эльза с матерью в Мариинский дворец или в Штаб Округа, неизвестно. Скорее всего, делать этого им не пришлось – ведь все необходимые для поездки бумаги они получили в Москве. Правда, возникает вопрос, в каком учреждении?

Единственным ведомством, выдававшим настоящие «заграничные паспорта», а не липовые бумажки с подписью какого-нибудь большевистского комиссара, была ВЧК. Тут следует также учесть, что Эльза Каган отправлялась не в какую-то заграницу вообще, а во Францию, и это вызвало у Аркадия Ваксберга очень большое недоумение:

«Ещё в марте 1918-го началась англо-франко-американская интервенция с целью свергнуть советскую власть. "Офицер французской армии" ради брака с которым Эльза отправлялась за границу, служил, таким образом, в войсках, которые вели войну с властями, выдавшими Эльзе заграничный паспорт. Непостижимым образом её благословили на супружество с офицером-противни-ком. Для этой цели отправили за границу. С поразительной непосредственностью причину отправки записали в паспорт открытым текстом. Да ещё дали в сопровождение мать…»

Единственным логичным объяснением беспрепятственного выезда Эльзы и её матери за рубеж может быть какая-то заинтересованность в их поездке чекистов.

– Не оттого ли эта важнейшая страница биографии Эльзы полна белых пятен? – задавался вопросом Аркадий Ваксберг.

С Эльзой Каган в нашем повествовании мы встретимся ещё не раз, и у нас будет возможность поломать голову над загадками её биографии. А пока – небольшой, но весьма примечательный штрих.

В последнем томе 13-томного собрания сочинений Маяковского, вышедшем в 1961 году, есть подробнейший «Указатель имён», в котором упомянуты все те, с кем поэт общался, имел какие-либо дела. Откроем раздел на букву «Э»:

«Эличка, Эльза, Эль зк а, Элька – см. Триоле Э.Ю.»

Смотрим раздел на букву «Т»:

«Триоле Эльза Юрьевна (р. 1896), французская писательница, общественный деятель».

И всё!

Выходит, что ласкательно-уменьшительными именами Маяковский называл какую-то загадочную заграничную «писательницу», чьи произведения в Советском Союзе мало кто читал. То есть Эльзу Юрьевну советская власть от себя как бы решительно отторгала. Почему? Об этом мы тоже ещё поразмышляем.

Л.Ю. Брик, Е.Ю. Каган, Э.Ю. Триоле. 1920-е годы

А пока вернёмся в год 1918-ый. Отъезд Эльзы Каган и её матери из страны большевиков Бенгт Янгфельдт прокомментировал ещё и так:

«Если у Эльзы желание уехать из Советской России действительно могло быть продиктовано чувствами к будущему мужу, то в случае с Еленой Юльевной нет сомнений: записанные в её паспорте слова о "сопровождении дочери" были всего лишь удобным предлогом, а на самом деле она ехала в Лондон, чтобы там остаться».

В Лондоне жил Лео Юльевич Берман, родной брат Елены Юльевны Каган.

Узнав от сестры, что мать решительно отказалась приехать в Левашово, Лили Брик сама поехала проводить отбывавших. Эльза потом вспоминала:

«Жара, голодно, по Петрограду гниют горы фруктов, есть их нельзя (оттого, что холера, как сыщик, хватает людей где попало, на улице, в трамвае, по домам). С немыслимой тоской смотрю с палубы на Лиличку, которая тянется к нам, хочет передать нам свёрток с котлетами, драгоценным мясом. Вижу её удивительно маленькие ноги в тоненьких туфлях рядом с вонючей, может быть, холерной лужей, её тонкую фигуру, глаза».

Наконец, пароход «Онгерманланд» медленно отходит от причала и берёт курс на запад. Случилось это 4 июля 1918 года.

Эльза Каган полагала, что уезжает совсем ненадолго:

«А я-то думала, что через каких-нибудь три-четыре месяца вернусь!»

Однако жизнь распорядилась иначе.

Вспомним, что это была за жизнь.