Читать книгу Мифшутки Древней Греции. Сатирический пересказ античных преданий - Эдуард Леонидович Резник - Страница 6

Ох и любвеобилен… Ох и могуч был Зевс сиятельный. Страдал и млел от него женский пол нещадно.

Ещё бы – тучегонитель, вершитель, громовержец!

Разумеется, жене его, Гере, доставалось. Романы, интрижки, не говоря уж о бесконечном флирте божественном.

Однако скандалы его не останавливали.

– Ну бог я, понимаешь? Бог! – втолковывал он жене своей ревностной. – Природа у меня такая!

А та всё гонялась за его пассиями.

Титаниду Латону, к примеру, так и вовсе на остров посреди океана выслала. Греки утверждают, будто Зевс в порядке обольщения перепелом ради той титаниды прикинулся.

Но и птичьи подробности не смягчили гнева Гериного. Крикнула дракону: «Фас!» – ревнивица и спустила на Латону Пифона стоглавого.

Загнал дракон титаниду несчастную на плавучий остров Делос, и родила она там близнецов божественных: Артемиду и Аполлона.

Очаровательным мальчишкой получился Аполлончик златокудренький. Любили, баловали его боги, родичи.

Гефест даже серебряный лук с золотыми стрелами мальцу выковал. А проказник схватил игрушку смертоносную, да и расстрелял из неё Пифона стоглавого.

А на могилке драконьей возвёл Дельфы священные.

Или вот ещё случай памятный.

Встретился как-то Аполлону Эрот пухлый, с колчаном стрел влюбляющих.

И рассмеялся Аполлон заливисто:

– Зачем тебе стрелковое оружие? Ну какой из тебя лучник, мелочь пузатая?

– А вот такой! – крикнул Аполлону Эрот обиженный и пронзил стрелой любви бога заносчивого. А стрелой нелюбви поразил Дафну, красавицу, дочь Пенея, божка местного.

И полюбил Аполлон Дафну юную. И не полюбила Дафна бога златокудрого.

– Стой! Куда бежишь, дурочка?! – кричал Аполлон нимфе возлюбленной. – Я ведь не абы кто, а сын Зевса! С намереньями!

Но бежала от него нимфа трепетная.

И гнался за ней Аполлон намеренный.

Тогда взмолилась дева Пенею старому: «Спрячь меня, замаскируй, папенька!» И обратил её отец в древо кряжистое.

Грубой корой покрылась Дафна несчастная. Ноги корнями в землю ушли, руки ветвями к солнцу потянулись…

Нарвал лаврушки с той Дафны Аполлон опечаленный и, украсив ею чело божественное, молвил пророчески: «На соления пойдёшь теперь, на консервацию!»

После чего укатил горевать к музам творческим. Любил бог с музами погоревать время от времени. А если вдруг музы заканчивались, бог и с юношами горевать не брезговал.

Был у него, к примеру, друг Кипарис, сын царя Кеоса. И так один олень тому Кипарису нравился, что, пристрелив его на охоте нечаянно, зашёлся нечастный в рыданиях:

– Покарай меня, Аполлон, по всей строгости!

Ну и превратил златокудрый бог Кипариса в древо хвойное.

Греки с тех пор исключительно возле могилок те кипарисы высаживают.

Или вот ещё случай ботанический, уже с другим товарищем Аполлона, Гиацинтом, произошедший.

Метали они как-то с Гиацинтом тем диск бронзовый – древнегреческое народное развлечение «кто выше выбросит». И Аполлон, разумеется, выиграл.

Так рекордно метнул болванку тяжёлую, что, срикошетив, пробила она тому Гиацинту голову.

Так и ушёл тот с лужайки в царство Аидово.

А Аполлон зачерпнул крови тёпленькой и аленький цветочек из неё в горшке вырастил.

«Вот, – говорит, – друг мой возлюбленный, будешь отныне вечно жить… на подоконниках».

И забренчав на лире златострунной, к музам горевать укатил. Как водится.

Из-за той самой музыки, кстати, сатир Марсий шкуры-то своей однажды и лишился.

Нашёл козлоногий флейту серебряную, что Афина в лесу выронила, и возгордился чудесной находкою. Аполлона вызвал на музыкальное состязание.

– А ну-ка, поглядим, – хихикает, – чего ты супротив моей флейты сделаешь?!

Да тут же и проиграл по очкам то соревнование. В три аккорда спустил Аполлон шкуру с козлоногого.

Греки утверждают – на память. Уж больно она ему, говорят, понравилась.