Читать книгу Оно мне было надо. Вертикальные мемуары - Эдуард Струков - Страница 22

Предмет Ильи Семёновича, прозванного Чесноком,

был мечтой любого наркомана – желающий, убедись.

Шансов у Степанова сдать «тервер» было крайне мало —

ещё до каникул он пытался сотворить сие чудо трижды,

все три раза пролетая, как фанера над городом Париж.

Мало того, что все лекции маэстро он тупо прогуливал,

так ещё и по молодости лет совершил оплошность,

позволив себе однажды в туалете высмеять Чеснока

в компании таких же чрезмерно весёлых молодых людей,

а тот вдруг вышел из кабинки и нехорошо ухмыльнулся.

Степанов, совершив непростительную бестактность,

решил взять тщедушного интеллигента на арапа,

пытался навесить лапши на уши и потошнить – не вышло.

Взял «парашюты» у добродушного Тофика Кулиева —

успешно извлёк их, а они оказались на азербайджанском.

В третий раз Илья Семёнович просто сразу выгнал его,

поскольку Степанов явился на пересдачу подшофе.

Старшекурсники рассказывали, что педант Честницкий

каждый год пачками валит бесшабашную молодёжь,

то ли мстит кому-то этим, то ли просто из принципа,

но если уж попался ему на крючок – непременно жди беды.

Момент для примирения был безнадёжно упущен,

Оставалось только молиться на доброго декана,

принципиально не желавшего отчислять Степанова,

да зубрить «тервер» – никакого другого выхода не было.

Учить теорию вероятностей в юные года очень трудно,

особенно если ли мозги твои отравлены марихуаной.

Через пару лет Степанов, с детства любивший математику,

с удивлением осознал, что постиг проклятый «тервер»,

просто дорос физиологически до него, только и всего.

А тогда он приходил сдавать «тервер» много раз,

Честницкий, похоже, реально наслаждался тем,

что Степанов тенью бродит за ним по аудиториям:

– Зачем вам это всё? Идите уже, идите себе в армию!

Только на шестом, или точнее говоря, девятом заходе

Честницкий смилостивился над несчастным юношей

после длительного и занудного внушения о том,

что предмет надо уважать, лекции следует посещать,

чтобы как минимум знать лектора в лицо и по имени:

– И будет вам, эээ… Степанов, ваше счастье – три балла.

Но случилось это не скоро и совсем не просто так.

Вовсю уже шёл новый семестр, пятый по счёту,

когда Степанова избрали председателем студбытсовета.

его захватила вся эта весёлая круговерть,

он сколотил оперотряд из крепких спортсменов,

взял под контроль вахту, навёл порядок с курением.

Весёлая студенческая жизнь. Фото из архива автора

Как ни странно, но подчинялся он теперь только ректору,

деканы улыбались ему – общежитие требовало заботы,

все преподаватели дежурили в общежитии по графику,

томясь и изнывая на вахте либо гуляя по знакомым,

но дежурство было делом важным, хотя и неприятным.

Увидав однажды в графике знакомую фамилию,

воспитанный чеченцами Степанов запылал местью.

Честницкий так растоптал его самолюбие за эти полгода,

что Степанов чувствовал себя полным дерьмом.

Унижение до сих пор напалмом жгло ему щёки —

Честницкий явно перегнул зимой палку с пересдачей,

поскольку студент Степанов никогда идиотом не был.

Он договорился с ребятами из другого института,

подгадал момент, помахал полотенцем в форточку,

и несчастный подслеповатый Илья Семёнович,

кое-как притопавший по лужам в общежитие,

вдруг оказался в кольце агрессивных верзил,

якобы случайно прорвавшихся в общежитие,

не подозревая, что это просто мирные «лифчики»,

студенты лесоинженерного факультета политеха.

Напоминавшие огромных канадских хоккеистов,

верзилы зажали несчастного Честницкого в угол,

но тут возник Степанов а ля Джимми Ача-Ача,

благородный герой индийского фильма.

Главный злодей, его друг Вадик по кличке Карлсон,

работавший вышибалой в ресторане «Северный»,

был побеждён в коротком, но очень эффектном бою,

верзилы утащили раненых, Чеснок нашёл очки,

разглядел своего чудесного спасителя, узнал и…

В общем, каждый в итоге получил то, что хотел —

но теперь моральное удовлетворение было обоюдным.

Больше Честницкий в общежитие не совался – косил,

но со Степановым на всякий случай раскланивался.