Читать книгу Женское время, или Война полов - Эдуард Тополь - Страница 10

На Пенсильвания-авеню, перед Белым домом, как всегда, стояли демонстранты. Их плакаты требовали государственных субсидий на создание новых рабочих мест, лекарств от СПИДа и прекращения дискриминации гомосексуалистов в армии. Небольшая группа женщин держала плакат с просьбой защитить женщин Нью-Йорка от космических ожогов.

Но в самом Белом доме было по-будничному спокойно.

– Я ночевала в лесу. Положила под голову седло и уснула. А что?

Президент чуть прикусил нижнюю губу, переглянулся с женой, потом спросил осторожно:

– Сколько весит седло?

Лана пожала плечами:

– Фунтов двадцать…

Она сидела в Овальном кабинете, в кресле, нога на ногу. Высокие сапоги со шпорами, замшевые брюки с кожаными наколенниками, черный свитер в обтяжку, прямая спина, развернутые плечи, надменная посадка головы.

– И ты сама подняла это седло на коня? – спросила жена президента.

– Большое дело! – усмехнулась Лана.

Полусидя на своем рабочем столе, президент чуть наклонил голову влево, глядя на Лану с известной всему миру полуулыбкой на пухлых губах. Его взгляд словно оценивал физическую силу Ланиных плеч, но жена заметила, что этот взгляд куда дольше задержался на торчащей левой груди Ланы, чем на всем остальном. Она резко встала с дивана, сказала Лане:

– Пойдем ко мне! Ему нужно работать!

И, не оставляя времени для возражений, пошла к двери. Лана, поколебавшись, последовала за ней.

Президент, прикусив нижнюю губу, внимательным взглядом проводил ее прямую фигуру и дразняще сильные бедра.

– Ну и баба! – восхищенно сказал он вслед Лане, исчезнувшей за дверью.

А в коридоре Белого дома тоже все замерли, когда жена президента и Лана вышли из Овального кабинета. Привыкшая к почитанию, Первая леди сначала не обратила на это внимания, но затем, оглянувшись, обнаружила, что мужчины – от советника по национальной безопасности до охранников, – застывшие, как в столбняке, смотрят вовсе не на нее, а на Лану. Их восхищенные взгляды буквально пожирали одногрудую Ланину фигуру.

Нахмурившись, жена президента открыла дверь своего офиса, пропустила Лану вперед, потом быстро миновала своего секретаря, начальницу канцелярии и других сотрудников (которые тоже уставились на Лану) и снова открыла перед Ланой дверь. Лана вошла в кабинет подруги и удивленно оглянулась на звук ключа, повернувшегося в двери. А Первая леди, заперев дверь, сказала:

– Раздевайся!

– Что? – оторопела Лана.

– Снимай свитер!

– Зачем?

– Я хочу посмотреть твой ожог.

– Зачем?

– Ты демонстрировала его по телевидению. Так что можешь и мне показать.

– Но уже ничего нет. Даже следа…

– Пожалуйста! – настойчиво повторила жена президента.

Лана пожала плечами и сняла свитер. Под ним не было ни нижнего белья, ни бюстгальтера. Только голое и совершенно удивительное по красоте женское тело с плоской правой стороной торса, не сохранившей даже следа недавнего ожога. А на левой стороне – фантастически красивая, налитая и упругая, как у девочки, алебастрово-белая грудь, увенчанная торчащим, как ниппель, соском.

Словно ожила древнегреческая скульптура Венеры Родосской, и ее мраморная красота налилась живой, теплой плотью.

– Н-да… – только и произнесла жена президента, недоверчиво обходя свою подругу. – Теперь я понимаю мужиков. А ведь у нас был один размер лифчика – второй. Помнишь?

– Мне кажется, она растет, – сказала Лана про свою грудь.

– А как насчет желания? Эта сиська торчит, будто тебя возбудили.

Лана прошла в угол кабинета, к бару-холодильнику, открыла его, достала бутылку виски, жадно выпила прямо из горлышка несколько больших глотков и только потом ответила:

– Я презираю мужчин! Fuck them! Конечно, для производства потомства без них не обойтись, но во всем остальном они нам не нужны. Ты можешь быть президентом не хуже твоего мужа. А то и лучше.

Она подошла к окну. За оградой Белого дома на Пенсильвания-авеню по-прежнему торчали безработные с требованиями государственных субсидий на создание новых рабочих мест.

– Посмотри на них! – презрительно сказала Лана, снова прикладываясь к бутылке. – Это же рабы! Рабы, требующие рабства! – И вдруг крикнула в окно: – Fuck you! Fuck you сто раз!

– Заткнись! Ты что! – Жена президента испуганно потащила ее от окна. – Ты же голая!

Но Лана хмельным движением руки легко отшвырнула от себя свою подругу.

– Не трогай меня!

И к ужасу Первой леди, снова выпила виски, опустошив бутылку почти наполовину и пьянея буквально на глазах.

– Что ты знаешь обо мне? – вдруг сказала она с хмельной ожесточенностью. – Мы дружим тридцать лет, но что ты действительно знаешь обо мне? Ничего! Потому что у тебя есть муж – он твой партнер, твой любовник и твой пастор! Ты не знаешь, что такое одиночество! А я приходила с работы домой, закрывала дверь, и все – я одна! На весь вечер и на всю ночь! Ни одна блядь не позвонит и не пригласит никуда, потому что боится, как бы ее муж не положил на меня глаз! А все приличные мужики давно разобраны! Ты знаешь, до чего я дошла? Я стала читать «Strictly Personal» в журналах. Я, Лана Стролл! И даже сама дала пару объявлений! Анонимно, конечно. Но теперь – все! – Она снова отпила виски. – Fuck them! Никаких мужиков!

Она хотела еще выпить, но Первая леди мягко, как у больной, отняла у нее бутылку.

– Подожди, Лана. Хватит. Дай, детка, я тебя одену… – И ласково погладила подругу по голове.

И от этого короткого, почти беглого жеста что-то дрогнуло в Лане, изменилось, и ее голова вдруг сама потянулась за ладонью подруги, как тянется ребенок за ласковой рукой матери.

Жена президента уловила это движение и тут же обняла подругу за плечи.

– Все хорошо… Все будет хорошо… – сказала она.

А Лана вдруг посмотрела вокруг себя трезвеющим взглядом. Словно тепло объятий подруги произвело на нее расслабляющий эффект – ее плечи опустились, спина расслабилась, и она снова стала похожа на прежнюю Лану Стролл – женственную, мягкую, интеллигентную.

– Со мной что-то не так, да? – сказала она растерянным тоном.

– Куда ты ехала сегодня? – как можно мягче спросила ее Первая леди.

– Я не знаю… Не знаю… – произнесла Лана, и ее взгляд устремился за стены Белого дома.

– Вспомни, это важно.

– Это было как гипноз… Я ехала… Как будто меня звал какой-то голос, маяк… Да я и сейчас это чувствую. Словно меня где-то ждут…

– Где? – тихо, чтобы не спугнуть откровение подруги, спросила жена президента.

– Не знаю… Мне кажется, где-то за морем. Знаешь, тогда, в ту ночь, когда мне выжгли грудь, мне тоже снилось море. Теплое зеленое море. Оно лечило боль. И с тех пор этот морской сон – каждую ночь. А вчера утром… Это было как зов. Я хотела доскакать до океана и куда-то плыть.

– На лошади?!

Лана повернулась к подруге.

– Я свихнулась, да? – Она потерла свои виски. – Ведь я хотела на лошади переплыть океан… Что-то со мной не так, конечно…

– Нет. Ничего… Ты уже в порядке. Может быть, тебе нужно поспать.

– Вы собираетесь показать меня психиатру?

– А ты хочешь этого?

– Не знаю. Но мне страшно. Мне кажется, я становлюсь другой.